– Отель, – констатировал таксист и выжидающе уставился на Матвея.
– Сколько мы тебе должны? – спросил Матвей.
Конголезец понял вопрос по-своему. Он выпрямил на руке два пальца:
– Здесь номер двадцать долларов.
Рванув дверь на себя, Сергей шагнул через порог и встал.
«Зачем я это сделал?» – первая пришедшая на ум мысль вогнала его в ступор. В голове зашумело.
– Ты где это взял? – увидев в руках командира автомат с окровавленным прикладом, спросил Титов и приподнялся на локтях.
– Кажется, у него крыша поехала, – сказал бледный как мел Панов, пятясь от окна.
– Серега, ты что творишь? Тебе что, жить надоело? – Шибанов сполз по стене на корточки и обхватил двумя руками голову. – Нас ведь теперь прикончат!
Постепенно к Лебедеву вернулась способность думать.
– Поздно скулить, – размышляя, куда спрятать оружие, он оглядел комнату и устремился к нарам. Сунув автомат под них, сел.
Панов снова выглянул в окно.
– Ты его точно убил?
– Точно, – кивнул Сергей, удивившись, что не испытывает никаких особых чувств. Словно и не было ничего. Вот так просто взял и размозжил голову человеку.
По спине пробежал озноб. Он поежился. Какая оказывается хрупкая человеческая жизнь! Только что испытывал животную страсть, а через мгновение умер. Все осталось – и деревья, и небо, и женщина, которую он насиловал. А его нет. И уже никогда не будет.
– Кого убил? – ужаснулся Титов, который ровным счетом ничего не понимал.
– Макаку он прямо под окном завалил, – ответил за Сергея Шибанов.
– Какая муха тебя укусила? – Вопрос Панова вновь вернул Сергея в реальность.
«Действительно, чего это я? – пытаясь понять причину странного порыва, подумал Сергей. – Неужели постепенно схожу с ума?»
– А если эту бабу найдут и она все расскажет? – не унимался Панов.
«А ведь он прав! – Лебедев вцепился в край нар. – Что делать?»
– Может, уйдем? – нерешительно предложил Шибанов.
– Куда? – лихорадочно размышляя, как дальше быть, процедил сквозь зубы Сергей. – Титова здесь предлагаешь бросить?
– Ребята, – Титов опустился на спину, – раз такое дело, валите. Чего вы из-за меня?..
– И думать забудь! – вспылил Сергей.
– А чего ты за всех решаешь? – подал голос Шибанов. – Если нас мочить надумают, то только из-за твоей глупости.
– Хорошо, – успокоился Сергей. – Идите. Я останусь с Титовым.
– Какого хрена ты его прикончил? – возмущенный спокойствием командира, вскипел Панов. – Теперь нам всем хана!
– Не скули! – прикрикнул на него Сергей. – Никто ничего не видел. Рядом лежит Киротшо и его помощник. Если что, подумают на них.
– Интересно, кто напал на лагерь? – прислушиваясь к продолжавшейся где-то далеко стрельбе, сменил тему Панов.
Неожиданно в голову Сергея пришла мысль. Он посмотрел на Шибанова, потом на Панова:
– Рвите тряпки и делайте веревки.
– Зачем? – в один голос спросили они.
– Вешаться будем, – усмехнулся Шибанов. – Чтобы не мучиться.
– Сейчас мы свяжем себе руки, – не обращая на него внимания, торопливо заговорил Сергей. – Никому и в голову не придет подумать на нас.
Летчики быстро разорвали кусок мешковины, служившей им одеялом, на ленты, скрутили их и связали друг другу руки. Всем, кроме Панова, сзади. Он же завязал узел Сергею. Все было сделано с таким расчетом, чтобы при случае каждый мог развязаться самостоятельно. Усевшись в ряд на нарах, они принялись ждать.
Вскоре шум стих. Некоторое время летчики сидели тихо, вслушиваясь в доносившиеся с улицы звуки. Но ни стрельбы, ни криков больше слышно не было.
– Может те, кто напал на деревню, перебили всех и ушли? – нерешительно спросил Титов.
– Вряд ли, – покачал головой Сергей.
Наконец с улицы послышались возбужденные голоса. Они приближались. Грохнула автоматная очередь. Кто-то заразительно засмеялся.
– Ну, вот и дождались, – поежился Панов.
В этот момент двери распахнулись, и на пороге возник конголезец в камуфлированной куртке и штанах.
– О! Мзунгу![4] – воскликнул он и отпрянул.
На крик сбежался еще с десяток вооруженных конголезцев. Они принялись что-то громко обсуждать, размахивая бангами и автоматами. Неожиданно шум стих. Все расступились. Вошел высокий конголезец в защитного цвета куртке и штанах. На голове – малиновый берет. Такие Сергей видел у местных военных. Конголезец вышел на середину дома и некоторое время рассматривал пилотов. Потом неожиданно спросил на английском:
– Это ваш самолет упал в Мугу?
Сергей кивнул:
– Да.
Конголезец обернулся к притихшим боевикам и снова что-то сказал на родном языке. Двое из них, забросив оружие за спину, бросились к пилотам и стали развязывать руки.
Сергея, по-видимому, угадав в нем старшего, освободили первым. Он встал, растирая запястья, посмотрел на главаря банды:
– Кто вы?
– Мы вас спасали, – ответил конголезец.
– Исчерпывающий ответ, – усмехнулся Шибанов. Его тоже освободили, и он встал рядом с Лебедевым.
– Почему тебе смешно? – нахмурил брови конголезец.
– Я радуюсь, – спохватился Шибанов.
Но было поздно. Конголезец ткнуло себя пальцем в грудь:
– Мое имя Садам Китаба! Ты знаешь, кто я?
– Знаю! Большой человек! – закивал Шибанов, понятия не имея, кто на самом деле этот чернокожий.
– Садам Китаба и люди, – он показал на толпившихся вокруг него боевиков, – долго шли по вашим следам, чтобы помогать!
– Спасибо! – кляня Шибанова за чрезмерную разговорчивость, Сергей прижал руку к правой половине груди.
– Собака Киротшо грабил! – гневно сверкнув глазами, Садам выпрямил руку в сторону улицы, туда, где, по его мнению, лежал сейчас Киротшо.
Давая понять, что все понимает, Шибанов стал отчаянно кивать.
Садам развернулся к Сергею:
– Сколько ты привез денег?
– Я? – переспросил Сергей.
– Вот это твой? – Садам обернулся и показал на сумку, висевшую через плечо у самого старого боевика.
– Что? – не понял Сергей и посмотрел на Панова.
Но тот лишь пожал плечами.
Тогда Садам сделал мужчине с сумкой знак рукой, и тот достал из нее нечто похожее на средних размеров металлический термос.
– Нет, – Сергей выставил вперед руки, – у меня были хлеб, консервы и одеяла.
– Это все не нужно, – замотал головой Садам. – Твой алмаз?
С этими словами негр, не оборачиваясь, протянул назад руку. Ему всучили термос. Он взял его, отвернул верхнюю часть, вынул небольшую пробку и осторожно поднес к лицу Сергея.
Термос на самом деле оказался контейнером, доверху заполненным небольшими прозрачными пакетиками с какими-то желтовато-серыми камешками.
– Но это не мое! – растерялся Сергей, догадавшись, что перед ним необработанные алмазы.
– Брось, командир, – раздался голос Панова. – Сейчас лучше молчать...
– Ничего не понимаю, – развел руками Лебедев.
– Я убил всех, кто вас ждал, – снова заговорил Садам. – Забрал у них товар.
– Какой товар? – пытаясь ухватить нить разговора, спросил Сергей.
– Алмазы. – Садам нахмурился, подбирая слова, и щелкнул пальцами. – В Россию.
– Но я ничего не знал, – пробормотал Сергей. Он до того был поражен известием, что забыл, с кем имеет дело, и сказал это на русском языке. Однако конголезец и так все понял.
Насладившись произведенным на Лебедева впечатлением, Садам вернул своему помощнику контейнер и вставил большие пальцы рук за кожаный пояс.
– Алмаз и деньги принадлежат мой народ!
Соглашаясь с ним, Сергей и Панов дружно кивнули.
– Ты знаешь, где деньги? – зло спросил Садам и выпрямил два грязных пальца. – Два миллиона долларов. Знаешь?
– Нет, – ответил Сергей и для верности покачал головой.
– Они были твой самолет, – стоял на своем Садам.
– Если и были, я о них ничего не знал, – обреченно, не надеясь, что его поймут, ответил Сергей.
Садам выдержал паузу, буравя взглядом Лебедева, и неожиданно сменил тему:
– Вы не должны уходить из этот дом.
– Разве вы нас не отпустите? – ужаснулся Сергей.
– Нет, – цокнул языком Садам. – Выкуп надо.
– Но ты и так взял алмазы! – изумился он.
– Это трофей, – лаконично ответил конголезец. – Мы платили за это дорого. Много моих людей погибло.
– Но за нас некому платить! – упавшим голосом ответил Сергей.
– Тогда не будет свободы, – пожал плечами Садам.
– Ну, и что ты на это скажешь? – спросил Панов, когда конголезцы во главе с Садамом вышли.
Командир медленно опустился на нары и перевел дыхание. Ноги слегка тряслись, а по спине побежали капли пота. Вопреки ожиданиям, судьбой убитого им конголезца никто не заинтересовался. А может, еще не заметили или подумали, что это человек Киротшо? Тем более он лежал на животе.
– Я думал, нам конец, – первым нарушил тишину Титов.
– А это и есть конец, – неожиданно сказал Панов. – Разве не ясно? Кто за нас заплатит? Жены? Или, быть может, правительство?
