– Что бродишь? – раздался над ухом голос, заставивший его вздрогнуть, и он обернулся. На него глядела черноволосая женщина лет тридцати с изрядно помятым лицом. – Все никак выбрать не можешь?
– Мне не надо, – выдавил Корней, – вернее… В общем, я ищу, – он огляделся по сторонам и снова уставился на проститутку: – Мне Мэрилин нужна.
– А-а! – протянула дама, оценивающе обводя его взглядом. – Так ее сегодня не будет.
– Почему? – расстроился он.
– Проблемы у нашей красавицы, – улыбнулась женщина краешками губ.
– Какие? – заподозрив неладное, спросил Корней.
– Спуталась с каким-то уродом, а он убийцей оказался.
– Как убийцей? – вздрогнул Корней.
– А ты чего испугался? Влюбился, что ли? Да ничего с ней не случилось.
– Ты не знаешь, где она живет? – справившись с волнением, спросил он.
– Мне оно надо? Нет, не знаю.
– Может, кто-нибудь другой знает? – не унимался он.
– Слышь, отстань! – женщина неожиданно развернулась и направилась вдоль тротуара.
В эту ночь Корней почти не спал. По всему выходило, что Марина рассказала о нем подругам! Зачем? Неужели он ошибался? Значит, ей ничего не стоит пойти в милицию! Эта мысль заставила его начать среди ночи собираться. Однако, немного подумав, он успокоился. Зачем Марине стучать? Ведь она действительно соучастница. Кто навел его на Федора, рассказал, где он живет, в каком баре отдыхает? По сути, весь план преступления – ее. Как ни крути, а от срока ей не отвертеться. С другой стороны, он давно собирался поменять квартиру. Удерживало большое количество денег; Корней просто не представлял, как понесет их снова по городу. В первый день он не до конца осознавал, какому риску подвергается, однако сейчас, оглядываясь назад, поражался той беспечности, с какой бродил по Можайску, а потом по Москве. Но и оставаться в этой квартире он уже не мог. Мэрилин совершила большую ошибку, рассказав подружкам о произошедшем. Из кино и книг Корней знал, что среди девушек легкого поведения всегда есть осведомители. В свое время КГБ даже официально содержал целый штат сотрудников по оказанию интимных услуг иностранцам. Поэтому Мэрилин могут взять, а тогда она молчать не станет.
Едва забрезжил рассвет, Корней оставил на полочке у зеркала Дарье Максимовне записку, что срочно едет к родителям, и положил рядом ключ. Двери просто захлопнул. Но все же решил после того, как устроится на новом месте, позвонить ей. Он боялся, что женщину напугает внезапное исчезновение квартиранта, оплатившего свое проживание вперед, и она поднимет панику. Ведь почерка его она не знала, а записку мог написать кто угодно. Начнут разбираться, установят личность… Это придаст поискам новое дыхание, и у следователей появится конец ниточки, за который можно ухватиться.
В этот раз он ехал в Подольск. Отчего-то казалось, что там спокойнее. К тому же в Москве его не покидал страх наткнуться на кого-то из знакомых. А его могли опознать уже многие. Это и бармен заведения, в котором он познакомился с Татьяной, она сама, Мэрилин… Да мало ли. Раз о Татьяне ничего не сообщили, не исключено, что она выжила и уже вылечилась. Если это так, оперативники наверняка перетрясли всех посетителей бара. Любой из них теперь представляет для Корнея опасность. Конечно, они не бросятся его задерживать, если увидят, но могут позвонить в милицию.
Сгибаясь под тяжестью новой дорожной сумки, которую недавно купил в одном из расположенных неподалеку от дома магазинов, он брел по просыпающимся улицам города. Гудели поливальные машины, разбрызгивая по сторонам свежесть, сонно вздыхали створками дверей автобусы, радостно гремели трамваи.
Боковым зрением Корней увидел, как рядом притормозила патрульная машина, и обомлел. Ноги словно налились свинцом, и он остановился, не в силах идти дальше. Однако милиционеры не обратили на него никакого внимания. Водитель вышел из машины, посмотрел на колеса. Одно оказалось спущенным. Он зло выругался и перевел взгляд на Корнея.
– Извините! – шагнул Корней к сержанту. – Не подскажете, станция метро далеко?
– Ты правильно идешь, – проворчал сержант, открывая багажник. – Еще пара кварталов, и упрешься в «Каховскую».
Блюститель порядка натянул матерчатые перчатки, взял ключ и присел перед спущенным колесом.
На тротуар вышел второй милиционер, окинул Корнея ничего не выражающим взглядом и слегка улыбнулся:
– Помочь хочешь?
– Не могу, – почувствовал облегчение Корней. – С удовольствием бы, но тороплюсь.
Он в очередной раз убедился, что преступников успешно ловят только в кино. Оно и немудрено. В таком городе, как Москва, искать человека по устаревшей фотографии так же нелегко, как иголку в стоге сена.
В Подольске тоже повезло с первого раза. Предварительно обзвонив несколько адресов и подробно расспросив хозяев о сдаваемом жилье, он остановился на однокомнатной квартире на втором этаже дома, расположенного недалеко от железнодорожного вокзала. Корней знал, что в случае его ареста во дворе наверняка будут дежурить оперативники, и скрыться бегством не удастся. Однако не исключал и другое развитие событий – как, например, то, что его могут найти хозяева миллионов. Отчего-то их он считал глупее милиционеров и надеялся уйти, воспользовавшись балконом.
Осмотревшись, Корней снова разложил деньги по нескольким пакетам и спрятал их в разных местах. Один он сунул за книги в шкафу, другой – в холодильник, третий – под ванну. Он сам не мог объяснить, почему так делал. Если заберутся воришки, то обязательно все найдут. Заявятся законные владельцы, и он наверняка отдаст сам, чтобы не больно было умирать. Ну, а о милиции и говорить нечего.
Антон обогнал автобус и пристроился прямо за машиной Джина, которая уже два квартала «висела» на «хвосте» Саловди. За бандитом они ехали от Парка Горького, где он встречался с Шерифом. О чем миллиардер и депутат мог говорить с бандитом, оставалось только гадать. Саловди слежки не заметил. Первым за ним увязался на своем раритете Дрон. Когда бандит свернул с Каланчевской под мост, Антон приказал по радио приступать к основной фазе операции. Дрон уступил место «Ауди», в которой сидели офицеры-чеченцы. Они должны были выдать себя за людей, промышлявших на дороге разбоем. В России этот вид криминального бизнеса распространен повсеместно, про него много говорили, и все знали, что это такое. Делалось все очень просто. Выбиралась машина, которую вынуждали совершить какой-нибудь маневр, например, перестроение из одного ряда в другой. В этот момент в нее кидали картошку или другой предмет, чтобы в салоне послышался удар. После того как водитель останавливался, один из ехавших следом бандитов выходил и устраивал скандал, второй в это время наносил наждачной бумагой на корпусе автомобиля жертвы повреждения. Ну, а на машине бандитов они делались заранее. Виновнику аварии предлагалось на месте решить вопрос. Практически все жертвы были убеждены, что авария произошла по их вине, и выкладывали деньги. У целой бригады промышлявших таким занятием преступников роли расписаны, как в театре – есть свой милиционер, дорожный рабочий и, если понадобится, пара свидетелей.
Антон увидел, как на «Ауди» замигал правый поворот. Вот она уже едет в мертвой для зеркал Саловди зоне, из окна появляется рука, и в заднюю часть машины бандита летит картошка. Есть! Удар клубня Саловди должен принять за звук столкновения. Он как раз перестраивался перед поворотом в правый ряд и обязательно подумает, что не заметил ехавшую следом машину и подрезал ее.
Шаман стал сигналить. На джипе Саловди загорелись стоп-сигналы. Обе машины остановились. Антон притормозил, перестроился в правый ряд и поехал медленнее. Сзади какой-то нетерпеливый водитель мигнул фарой.
– Да пошел ты! – в сердцах бросил Антон, лихорадочно соображая, куда встать. Попавшие в «аварию» машины перегородили сразу две полосы. Еще немного, и здесь образуется огромная пробка. Он торопился. Наконец справа появилось свободное место, Антон прижался к обочине, вышел из машины и сразу увидел Дрона.
Стоя за газетным киоском, майор выглядывал в сторону дороги. Антон проследил за его взглядом. Джип Саловди и «БМВ» Джина мигали желтыми огнями аварийной сигнализации. Саловди вышел на дорогу и стоял спиной к Антону, напротив него – Джин. Они оживленно о чем-то спорили. Шаман остался сидеть за рулем. Стропа делал вид, будто рассматривает повреждения. Стало понятно, что сейчас события начнут развиваться не по сценарию. Ведь автоподставщики, роль которых играли офицеры-чеченцы, «ошиблись». Они хотели заставить платить не только земляка, но и человека, занимающего не последнее место в преступной иерархии столицы. Конечно, не специально. Сейчас Джин будет извиняться и заверять, что не знал, кто управляет машиной. Дело может принять самый неожиданный оборот. Антон не исключал, что именно Джину придется как-то компенсировать неудобства Саловди, но все равно намеревался играть свою роль до тех пор, пока его не остановят. Антон провел рукой по трехдневной щетине, взял из лежащего на заднем сиденье пакета оранжевую безрукавку и брезентовые рукавицы. Оглядевшись по сторонам, быстро надел их на себя. В кирзовых сапогах, в которые заправил заляпанные маслом брюки, он ничем не отличался от обыкновенного дорожного рабочего. Закрыв дверцу, Антон направился к месту выяснения отношений.
