Борис пожал плечами: на твое усмотрение.
— Подъезжай.
Подъезжать, видимо, нужно было только на лифте: не успели выпить за встречу, как раздался звонок в дверь. Борис откинулся на спинку дивана, стараясь принять как можно более независимую и равнодушную позу, но Люда попросила:
— Открой, пожалуйста.
Не почувствовав подвоха, он пошел в прихожую. Крутнул замок в одну сторону, другую, открыл дверь. И обомлел: на пороге стоял с подготовленной для встречи ухмылкой… Иван Черевач.
Не поздоровавшись, как мимо тумбочки, тот привычно и знакомо прошел в комнату и поцеловал привставшую навстречу хозяйку. Борис остался стоять в прихожей. Его не звали и не окликали — давали время прийти в себя. Гуманисты.
Но как только весь спектакль разложился по актам и действующим лицам: «москвич», настойчивость Людмилы, приглашающей в гости, он взял «дипломат», благо оставил его у порога, и, ни слова не сказав, вышел из квартиры.
Боясь, а может, и зря пугаясь, что его станут удерживать, он, не дожидаясь лифта, сбежал по ступенькам. На улице, увидев знакомый «москвич» у соседнего подъезда, пошел к нему. Мало отдавая себе отчет в своих действиях, рванул дверку, схватил водителя за грудки. Тот попытался было дернуться, но Борис толкнул его обратно на сиденье и пошел дальше. Не водители виноваты в том, что привозят нежеланных гостей.
Просчитывать весь заговор, с договорами и уговорами, было слишком неприятно и мерзко, но в этой каше гадости вдруг неожиданно мелькнуло и светлое: он остался честен перед Надей. Да, вот таким способом, но судьба увела его от постельных дел с Людмилой. И слава богу.
Из первой же телефонной будки набрал телефон Нади. Он только услышит ее голос.
Трубку подняли сразу.
— Это я. Здравствуй еще раз.
— Здравствуй, — холодно отозвались ему. — А что, твоя белокурая тебя уже отпустила?
Пока до Бориса доходило, каким образом ввязана в происшедшее еще и Надя, она вынесла приговор:
— Прошу: все, что я говорила про Ивана, забудь.
Короткие гудки.
Вот теперь иди и стреляйся.
С инспекцией или без, но проверять дела у «нового русского» коротышка обязан был чуть ли не еженедельно. Слишком большая ставка делалась на план, разработанный стариком-джентльменом, чтобы пускать это дело на самотек. Десятки подстраховочных подпорок, дополнительных ходов, отступных, ловушек — все это присутствовало и крутилось незримо, создавая ауру, фон, настроение хозяину совместной российско-американской фирмы «Южный крест». Хотя в благословенные времена «холодной войны», когда Конгресс не то что практически не следил за расходом средств на разведку, но и сам поощрял всевозможные разработки, параллельно с этим нефтяным вариантом вертелось бы еще два-три дела, с совершенно другими людьми и в другой области. Но все равно не для того он начинал операцию, чтобы заранее согласиться с ее возможным провалом. На этот раз просто чуть пораньше, чуть погуще плелась сеть-паутина, в которой копошилось, порой не подозревая о ловушке, уже достаточное количество сановников российского истеблишмента.
Что пока насторожило коротышку при поездках в Россию и о чем он постарался поведать своему патрону в первую очередь, так это выход на первые роли начальника службы безопасности, которого Козельский подобрал из бывших уголовников.
— Вокруг полно уволенных кагебешников, милиционеров, военных, которые за хорошую плату сделали бы любую работу, — доказывал он во время очередной шахматной партии. — У начальника охраны Козельского — уголовное прошлое, которое может потянуть за собой следы. Я намекнул Вадиму Дмитриевичу о нежелательности такого сотрудничества, более того, предложил кандидатуру Буслаева из «Ориона». Но он, похоже, не внял моему совету и продолжает держать охранника под рукой. Это какая-то паранойя у русских руководителей — выводить на первые роли своих помощников и охранников, чтобы потом от их интриг и погибнуть. А может, и взбрык самого Козельского: мы, мол, сами с усами.
Выпячивал проблему, которой, может быть, и не существовало, коротышка еще и потому, что всегда приятно докладывать о замеченном тобой промахе у других. Значит, бдителен. По контрактам, перегону нефти проблем пока не возникало, российские законы здесь позволяли крутиться как рыба в воде, поэтому, кроме этого настораживающего факта, и докладывать вроде было нечего. Ну а то, что весь разговор — результат подслушанного разговора на острове, когда начальник охраны посмел поиздеваться над его ростом, национальностью и памятью о Рите, — это глубоко и никого не касается. Но такие вещи не прощаются. Хотя и труднее будет работать.
— Переключите на себя все его контакты, а его самого уберите, — словно переставляя пешку, отдал распоряжение старик. Коротышка уже прекрасно понял, что тот не просто так, ради хода, двигает даже пешки. И поэтому внутренне удовлетворился ответом.
Не ведая о внимании к своей персоне аж за океаном, Василий Васильевич тем не менее нутром почувствовал, кто есть кто в его сегодняшнем окружении. Признавая на виду в начальниках только НРАП, в то же время он не забывал отмечать, с каким почтением относится Козельский к появляющемуся все чаще и чаще в их офисе подслеповатому коротышке. И он наперед, на какое-то непонятное пока будущее загадал: вот бы к кому перейти на службу. Про свою фразу на острове в его адрес даже не вспоминал: что не ляпнешь под горячую руку и бьющуюся под этой рукой женскую грудь. Знал другое: у богатого и влиятельного хозяина и собаке перепадает больше внимания.
Поэтому, когда коротышка попросил его показать пловцов, охотно свозил его в бассейн, рассказал в мельчайших подробностях о своей работе с Козельским. Не прошло мимо внимания Василия Васильевича и то, что гость очень подробно, дотошно беседует с каждым охранником, водителями. Может, о нем?
И о нем тоже. Убедившись в каких-то своих предположениях, Асаф зашел к Козельскому. Скромно присел на приставленный к столу стульчик, предупредив попытку хозяина пригласить сесть в мягком уголке. Важно, кто командует, а не кто где сидит.
— Ты знал, что недели полторы назад за твоим Василием Васильевичем, начальником охраны, шел «хвост»?
— Что? — удивился Козельский. И уже по одному этому удивленному возгласу стало ясно: он в полном неведении.
— Это очень плохо, когда подчиненные не докладывают своему руководству о таких происшествиях. Где ты его подобрал?
— Посоветовали старые друзья. По своей исполнительности и связям он меня вполне устраивает.
— А меня нет, — развел руками коротышка. — Убери его и больше не будем возвращаться к этой теме.
— Ну-у, — протянул, почти согласившись, Козельский. — Нужно только подобрать замену.
— Сначала убрать, а потом подобрать, — уточнил в очередной раз гость. — Как дела с основным вопросом?
— Подписаны договора с железнодорожниками на эшелоны. Прорабатываем вопросы с танкерами.
— Хорошо. Но я на твоем месте проводил бы более жесткую политику, и в первую очередь, пусть это тебе не покажется странным, в отношении своих же партнеров. В силу обстоятельств у вас создается громоздкая бухгалтерия, так что периодически вызывай к себе всех посредников и сверяй накладные. Не те, что готовятся в налоговые инспекции, а по реальным фактам. Держи свою команду в узде.
На этот раз, поняв проигрыш с начальником охраны, Козельский согласился сразу:
— Можно будет собрать всех в той же бухте Радости…
— Прекрасно. А Василий Васильевич пусть меня сегодня проводит вечерком в одно местечко.
— Может, пивка?
— Когда же ты напьешься его? — в открытую удивился коротышка и вышел.
К концу рабочего дня он подъехал к офису вновь. Предупрежденный о новом задании, Василий Васильевич исполнительно ждал на выходе.
— Размещайся, — кивнул на заднее сиденье коротышка.
В автомобиле, кроме него и водителя, никого не было, и начальник охраны спокойно развалился на сиденье. Поехали в сторону Внуково, и если их цель — аэропорт, то Василий Васильевич мог рассчитывать на минут сорок беседы. Она была бы желательна, но хозяин машины, к сожалению, прикорнул, и пришлось последовать его примеру.
Однако за городом гул мотора резко прервался, и машина, проехав по инерции несколько метров, замерла у обочины дороги. На вопросительный взгляд начальника водитель недоуменно пожал плечами и полез в капот. Коротышка потянулся, посмотрел на подступавший к самой дороге лес и обернулся к спутнику:
— Когда в последний раз гуляли по лесу?
— Лет сто назад, — не задумываясь, ответил тот. И все равно, наверное, соврал: он не был в нем лет двести, потому что даже не помнил, когда это было. Наверное, в детстве.
Хозяин надел очки, вылез из машины. Легко, тренированно для своего роста и возраста перепрыгнул канавку. Поняв его вопрос как приглашение прогуляться вместе, Василий Васильевич последовал за ним.
