нашем обществе идет очень давно, начавшись с отречения от веры, законов христианского общежития.
– Вот именно! – воскликнул учитель, садясь к столу. – Почти все к чему стремится молодежь – ориентированно на материальное благосостояние и независимость. Именно такое смешение ценностных ориентиров и привело к тому, что причины своих невзгод, болезней, неудач, человек ищет в мире проявленном, то есть сказать проще на физическом уровне.
– А, где же нужно искать ответы? – удивленно спросил капитан. Отхлебывая из стакана горячий чай.
– Конечно же, в ноуменальном мире, – с жаром отозвался старик, подняв над собой указательный палец. – Только тонкий, духовный мир с его истинами остается открытым для посвященных, к которым абсолютное большинство живущих не прислушивается. А, что получается в результате? А результат весьма печален – мир мертвых начинает все больше влиять на мир живых, искривляя и разрушая судьбу человека, да, что там человека, судьбу семьи, целых народов.
Хозяин сокрушенно вздохнул, и, покривив губы, отхлебнул, из блюдца проговорил:
– Проблема некротического заклинания страшна не тем, что она существует – она стара как мир. Она пугает своими масштабами, приобретающими в последнее десятилетие тенденцию к росту.
– И, что же делать нам? Что же делать всему человечеству? – спросил Смирнов, пробуя мед. – Какой-то есть рецепт?
– Не буду, оригинален, сказав вам, что единственное универсальное средство – это духовное совершенствование. Могу кстати предложить один из методов снятия некротического заклятия.
– Любопытно, – задумчиво, проговорил Игорь. – Это какой-то ритуал?
– Да, если хотите, это ритуал, Великого Космического Прощения, который, кстати сказать, переплетается с актом христианского прощения. Его эффективность не в механическом, а в искренним исполнении, смысл которого заключается в признании несовершенства мира и живущих в нем. В том числе в себе самом и в обрыве энергетических и информационных каналов, связывающих жертву и потустороннюю сущность, восстановлении так сказать границ мира живых и мира мертвых. Понимаете?
– Очень примерно, – признался Захаров, выпустив облако табачного дыма.
– Возьмите в церкви свечу и поставьте ее перед образом, Николая Угодника или Спасителя, – страстно прошептал учитель, – и про себя произнесите: «– Господи! Прощаю всех своих врагов, которых знаю и которых не знаю, или назовите имена тех, кто вольно или невольно причинил вам зло. Живущим желаю здоровья и благополучия, мертвым успокоения на том свете». Обратите при этом внимание на то, как будет гореть эта свеча. Вторую свечу зажгите перед образом Божьей матери и произнесите: «Господи! Прости меня, если я вольно или невольно причинил кому-либо зло».
Отметьте разницу в горении двух свечей. Затем минут десять постойте под куполом церкви, в центре ее самого возвышенного места. Как правило, совершающий этот ритуал, испытывает в этот момент необычные ощущения, уверяю вас.
– Какие, например? – пробормотал с любопытством Смирнов.
– Ну, например тяжесть, или наоборот легкость в теле, холод или прохладу, многие из людей в этот момент плачут.
Этим ритуалом вы не только защитите себя, или своих близких, но и спасете душу, падшую до вампиризма.
– Очень любопытно, – подытожил Захаров. – А, скажите, Сергей Степанович, Марченко в разговорах с вами никогда не цитировал писателя под псевдонимом Шаман? Хотя это может быть и кличка одного из знакомых.
– Нет, признаться не припоминаю, – разведя руками, проговорил старик. Поправляя седые волосы. – Он вообще в разговорах старался не касаться своей теперешней жизни, а уж тем более своих знакомых.
– Хорошо, но тогда может он, объяснял вам, почему его вдруг стали интересовать эти вопросы?
– Значит, пришло время задуматься и ему о бренности нашей жизни, – твердо сказал старик. Хитро улыбаясь в седую бороду. – Хоть и через китайское учение о смысле жизни.
Проговорив еще около часа с хлебосольным хозяином и получив нужную для себя информацию, гости покинули его небольшой дом, напоминавший чем-то келью в монастыре. Направились, не спеша к оставленной на окраине машине.
– Что скажешь? – спросил Игорь, доставая сигареты.
– То, что это не Шаман – это точно, – отозвался Смирнов, закуривая – Впрочем, понятно, так же, что старик не имеет никаких дел с бандой Валета.
– Согласен. Мне вообще кажется, что он человек, в этой истории абсолютно случайный.
– Я, Валета не могу представить в церкви, заводящим к верху глаза во время молитвы.
– Поправляя при этом пистолет за поясом, – подхватил Захаров.
– Вот, вот. Скорее всего, это какая-то блажь или овечья шкура, которую он пытается натянуть на себя.
– Да, может быть и такое.
– Ну, а, что ты думаешь по поводу всего услышанного сейчас от этого пенсионера?
– Надо будет подумать намедни. – Я, честно говоря, думаю сейчас о том, куда пропал Зайцев. И где сейчас бумаги покойного Андрейченко. Это очень, очень важно и, сдается мне, они нам крепко могут помочь.
– Все менты на ушах «стоят», возможно он затихорился просто где-то.
– А почему не позвонил?
– Ну, может возможности нет, а на руках сам говоришь бомба. Найдем!
– Дай то Бог, чтобы нашли его живым и здоровым, – задумчиво проговорил Игорь. Всматриваясь в знакомую фигуру водителя, подающую какие-то знаки.
Новость, сообщенная шофером, буквально ошарашила напарников. Дежуривший на квартире Захарова сотрудник, был доставлен в госпиталь в тяжелом состоянии. Пропало его табельное оружие. Его товарищ который отлучился в тот момент в магазин, толком ничего не смог пояснить.
Выслушав водителя, Смирнов озадаченно посмотрел на Захарова и покачав головой проговорил:
– У тебя на квартире как у Булгакова… Что там у тебя вообще твориться?
– Спроси, что полегче! – выпалил тот с остервенением. – Сам же видишь, что чем дальше в лес, тем толше партизаны! Поехали!
Морозов встретил их в своем кабинете с хмурым выражением на уставшем лице и после минуты молчания тихо проговорил, показывая пальцем на потолок:
– Там завтра пыль будет до потолка – ЧП серьезное… Москва – это дело на контроль возьмет – это уж как пить дать. И, что мы можем сказать в свое оправдание? Если до завтрашнего утра мы не найдем оружие, то грянет гром в лице высокой комиссии. С разбором так сказать полетов… Какие есть мысли, товарищи офицеры? Садитесь уже!
– Один сотрудникв госпитале, а что другой говорит? – играя желваками, уточнил Захаров.
– Оставшийся при памяти сотрудник задержан, за то, что оставил пост и находится сейчас в военной прокуратуре! – отрезал Морозов с раздражением. – А второй без памяти, но все время твердит, что гнев монаха будет страшен.
– Монаха? – поморщившись, уточнил Смирнов.
– Вот именно монаха! Бредит наверное…
– Не могу понять, а точнее дать объяснение всему происходящему, – отозвался майор задумчиво. – Такое впечатление, что мы, тыкаемся как слепые котята, вокруг чего-то очень важного, а видеть, его не видим. Пока очень мало информации, а
