— Ясно, сэр.
— И еще одно. Когда закончите, подготовьте носилки для капитана и постарайтесь, чтобы вас не изрешетили. Они чуть было не убили меня пару минут назад. И ради бога, поспешите. У вас всего пять минут.
Николсон двинулся к двери рулевой рубки и замешкался там в поисках опоры. Его ударила жаркая волна, словно из открытой печи, но он не обратил на это внимания. Жар его не убьет, во всяком случае пока. Но «зеро» убьют, если у них будет возможность. Все «зеро» кружили в полумиле над «Виромой», наблюдая и выжидая.
Он бегом преодолел пять шагов до трапа в рулевой рубке. Одним прыжком миновал три ступеньки и резко остановился, едва удержавшись, чтобы не упасть. Ван Оффен, с окровавленным лицом и залитой кровью рубашкой, как раз начинал спускаться, то ли поддерживая, то ли таща на себе капрала Фрейзера, который был очень плох, но изо всех сил старался не потерять сознание. Сквозь темный загар на искаженном болью лице проступала мертвенная бледность человека, потерявшего много крови. Правой рукой он поддерживал обрубок своей левой руки, разорванной и растерзанной. Такую ужасную рану мог нанести только пушечный снаряд. Наверное, он терял теперь не так много крови: ван Оффен наложил ему жгут прямо над локтем.
Николсон встретил их на полпути, схватил капрала и снял его, полумертво висящего, с ван Оффена, а тот стал подниматься обратно на крышу рулевой рубки.
— Куда вы направляетесь, приятель? — громко крикнул Николсон, чтобы его можно было услышать в гуле пламени. — К черту все, мы оставляем корабль! Возвращайтесь обратно.
— Нужно посмотреть, не остался ли там кто-нибудь живой! — крикнул в ответ ван Оффен, добавив что-то еще, кажется, насчет оружия, но Николсон не расслышал этого за ревом двух мощных очагов пожара и сразу отвлекся другим.
«Зеро» осталось только три или четыре. Они больше не кружили над кораблем, но поочередно пикировали на среднюю часть надстройки корабля. Не было нужды воображать, какой удобной мишенью являлись сейчас Николсон и его товарищи. Покрепче ухватив капрала Фрейзера, Николсон торопливо указал свободной рукой в море.
— У вас нет никакого шанса пробраться к пулеметным установкам. Вы просто сумасшедший дурак! — закричал он.
— Позаботьтесь лучше о себе! — крикнул ван Оффен и исчез.
Николсон больше не мешкал. Ему действительно нужно было позаботиться о себе. Он находился всего в нескольких шагах и нескольких секундах от двери в рулевую рубку, но Фрейзер мешком повис на нем, а примерно через шесть секунд, не более, «зеро» сделает из него решето. Он уже слышал надсадный высокий вой двигателей, приглушенный ревом пламени, но по-прежнему звучащий угрожающе, и поэтому не осмеливался поднять глаза. Он знал, где будут истребители: всего в двухстах метрах, с пулеметом, нацеленным в его незащищенную спину. Дверь в рулевую рубку была закрыта, а он мог ее лишь подвинуть левой рукой. Внезапно дверь распахнулась. Боцман схватил капрала Фрейзера, а Николсон просто нырнул туда, бросившись на пол и невольно зажмурившись в ожидании пулеметной очереди в спину. Он перекатился подальше от двери в безопасное место. Раздался короткий грохот, самолеты прошли в нескольких метрах над рулевой рубкой, но не прозвучало ни одного выстрела.
Николсон недоверчиво потряс головой и поднялся на ноги. Возможно, пилота ослепили дым и огонь. Или, что тоже вполне вероятно, истребители израсходовали все боеприпасы: боекомплект на борту истребителя был ограничен. Но теперь это не имело никакого значения. Фарнхолм уже был на мостике и помогал Маккиннону отнести солдата вниз. Вэнниер ушел, но Эванс по-прежнему оставался с капитаном. Тут распахнулась дверь штурманской рубки, и лицо Николсона застыло в недоверчивой гримасе.
Перед ним возник почти обнаженный человек, прикрытый лишь лохмотьями бывших когда-то синими брюк, все еще дымящимися и тлеющими. Брови и волосы человека были сожжены, грудь и руки покраснели и покрылись волдырями. Он тяжело дышал. Грудь высоко и часто поднималась от прерывистого дыхания, ему явно не хватало воздуха. Лицо было очень бледным.
— Дженкинс! — Николсон невольно подался к вошедшему, схватил за плечи, но сразу отпустил, потому что тот поморщился от боли. — Как, черт возьми... Я видел пикирующие самолеты...
— Кого-то заперли, и он не может выбраться, сэр, — перебил его Дженкинс. — В машинном отделении, — пояснил он торопливо и настойчиво, но отрывисто, делая вдох после каждого слова. — Я оказался на люке и услышал, что в него стучат, сэр.
— Вот почему вы убрались оттуда, так? — тихо спросил. Николсон.
— Нет, сэр. Заклинило задрайки, — устало мотнул головой Дженкинс. — Не мог их открыть, сэр.
— К люку приделана ручка-трубка, — зло сказал Николсон. — Вы знаете это так же хорошо, как и я.
Дженкинс молча показал ему свои ладони. Николсон поморщился. На ладонях совсем не осталось кожи. Просто красное мясо, сквозь которое белела кость.
— Боже милостивый! — Николсон на миг замер, глядя на руки, потом посмотрел в полные боли глаза. — Мои извинения, Дженкинс. Идите вниз и ждите у рулевой рубки.
Кто-то тронул его за плечо, и он быстро повернулся.
— Ван Оффен! Надеюсь, вы знаете, что кроме того, что вы чертов идиот, вы еще и самый удачливый человек на свете?
Высокий голландец опустил на пол две винтовки, автоматический карабин, боеприпасы и выпрямился.
— Вы были правы, — тихо сказал он. — Напрасно потратил время. Все погибли. — Он кивнул вслед удаляющемуся Дженкинсу. — Я слышал, что он сказал. Люк находится прямо перед мостиком, не так ли? Я схожу туда.
Николсон взглянул в его спокойные серые глаза и кивнул:
— Если хотите, пойдем вместе. Понадобится помощь, чтобы освободить того, кто там заперт.
В проходе внизу они наткнулись на Вэнниера, согнувшегося под тяжестью охапки одеял.
— Как шлюпки, четвертый? — быстро спросил Николсон.
— Замечательно, сэр. Их даже не поцарапало. Будто японцы их специально оставили в целости и сохранности.
— Дареному коню в зубы не смотрят, — пробормотал Николсон. — Действуйте, четвертый. Не забудьте о носилках для капитана.
Внизу, на главной палубе, жар был почти удушающим. Оба не сразу смогли вдохнуть раскаленный воздух. Бензин полыхал еще сильнее, чем пять минут назад. Рев пламени почти заглушал серию взрывов: от сильного жара лопались металлические емкости с горючим. Николсон отметил все это мимоходом, уголком сознания. Он остановился у водонепроницаемой переборки и постучал по люку концом полуметровой трубки, служившей рычагом крышки. Ожидая ответа, он низко склонился к люку. Со лба его непрерывно падали капли пота. Воздух был сух до предела, словно поджаренный. Металл так нагрелся, что жар от палубы чувствовался даже через подошвы ботинок. Капли пота испарялись и исчезали, едва коснувшись крышки люка... И тут внезапно, так что они вздрогнули, хотя и напряженно ожидали этого, раздался очень слабый стук снизу. Его ни с чем нельзя было спутать, и Николсон больше не ждал. Люк был прочно задраен, и, наверное, его заклинило ударной волной взрыва. Пришлось раз десять сильно ударить по двум заклиненным винтам молотком, который он прихватил на этот случай. Последний винт сломался с первого удара.
Из глубины машинного отделения хлынул поток горячего зловонного воздуха, но ни Николсон, ни ван Оффен не обратили на это никакого внимания, напряженно вглядываясь в темноту. Ван Оффен включил фонарик, и они увидели покрытые нефтью волосы карабкающегося по трапу человека, потом к ним протянулись две сухие руки. И вот уже этот человек оказался рядом, невольно пытаясь защититься рукой от жара пышущего огня. Он с головы до ног был залит нефтью.
— Вилли! — удивленно произнес Николсон, глядя на него.
— Именно так, — ответил Уиллоуби. — Собственной персоной. Добрый старый Вилли. «Вот они, златовласые юноши и девушки...» и так далее, но только не престарелые вторые механики. Не обычные смертные, как мы. — Он стер с лица нефть, натекавшую с волос. — Не пойте печальных песен по Уиллоуби.
— Но что, черт побери, вы делали... Не имеет значения. Все это подождет. Пойдемте, Вилли, нельзя терять времени. Мы оставляем корабль.
Уиллоуби жадно хватал воздух, пока они поднимались на мостик.
— Куда мы направляемся?
— Подальше от корабля, насколько это будет возможно, — мрачно сказал Николсон. — Он может в любой момент взорваться.
Уиллоуби отвернулся, прикрывая глаза рукой.
— Это всего лишь бензин, Джонни. Всегда есть шанс, что он просто выгорит, а не взорвется.
— Горит первый резервуар.
— Скорее в шлюпки, и как можно быстрее, — поторопил Уиллоуби. — Старый Вилли выживет и еще повоюет.
За пять минут обе шлюпки загрузили всем необходимым и приготовили к спуску на воду. Все уцелевшие люди «Виромы», включая раненых, столпились в ожидании. Николсон взглянул на капитана:
