Леха посмотрел. Там, где должно было идти интенсивное копание: в английском, немецком и французском секторах – кое-как, по инерции, копошились в большинстве только русские, все остальные уже попадали и лежали, кто забывшись, кто вспоминая родной дом, – видимо, маму, папу и деревню, из которой был призван или пришел по собственному желанию в армию.
Мудрецкого нашли по двум пустым красным ведрам. Лейтенант спокойненько спал в травке, недалеко от траншеи, свернувшись калачиком, надев себе одно красное ведро на голову, видать, для того, чтобы солнышко в глаза не било. А во второе он засунул, а скорее всего, просто во сне так получилось, одну из ног в армейском ботинке и мило посапывал.
Леха с Резинкиным переглянулись и решили не трогать взводника. Пусть отдохнет. Ну, выпил человек – чего не бывает?
Алексей поискал глазами немца-здоровячка, который также ходил ошарашенный, глядел на своих товарищей, уже явно поняв, что случилось, но не находя ответа на вопрос:
– Откуда появилось зелье?
Несмотря на то что «фриц» сделал Простакова, Леха подошел и поздоровался. Понятно, звали немца Дитрихом. Кроме «гут» и «зер гут», других слов они не знали. Неожиданно Леха во время разговора повернулся и увидел степенно возвращающихся к окопу Стойлохрякова и американца.
– Жопа будет, – произнес Алексей.
Немец пробормотал примерно что-то такое же на своем языке, и оба поспешили закончить базар и стать как можно незаметнее.
По своему собственному горькому опыту знали, что, если случается с начальством какое-то недовольство, первым ответственность будет нести самый здоровый, и не потому, что он виноват, а потому, что в глаза бросается. А если два здоровых вместе, то больше никого и искать не надо. Вот и виновники, сто пудов!
По мере того как старшие офицеры приближались, взводники, завидя начальство, быстренько собрали карты, поднялись и замерли по стойке «смирно». Тод был уверен, что вчера с вечера он не слишком много принял. Ну так, пошатывало его до сих пор, но тем не менее он жив и даже иногда ощущает ноги, наступающие на землю. При этом он был уверен, что с мозгами у него все в порядке и разобраться, кто есть кто в армии, он сможет даже и в пьяном виде.
Когда подполковник и полковник подошли к офицерам, Стойлохряков зло поглядел на Бекетова, стоящего в одной майке и трусах. Все его имущество было сложено в кучу, и, кроме российских тряпок, там находились также кители и майки француза и немца.
Довольный, еще не успевший отойти от грандиозного выигрыша Стив Ватерспун стоял и пьяно улыбался подошедшим инспекторам. Весь его китель был обшит звездочками, нашивками родов войск, флагами всех стран. Он умудрился собрать со своих коллег по карточной игре абсолютно все. Сейчас его погоны представляли смесь нашивок и звездочек.
Мартин очень долго лупал глазами, пытаясь разобрать, в каком же звании перед ним офицер. Наконец он различил на рукавах нашивки, воскликнул довольно: «А!» – и стал, улыбаясь, хлопать Стойлохрякова по спине и искренне смеяться тому, что увидел.
Из всех офицеров, похоже, оставался вменяемым именно комбат. Он пошел к Бекетову, так как спрашивать с остальных было без толку, и, скрутив огромный кулачище перед носом, спросил:
– Ну так что делать будем? Кто разрешил пить на службе?
– Так вы же, товарищ полковник, – Бекетов не боялся, что кто-либо поймет его оправдания, поэтому говорил напрямую. – Сами послали лейтенанта Мудрецкого за самогоном.
– Я хотел, мать твою, чтобы он дал солдатам соперничающих армий немного, чтобы расслабились. Я не просил спаивать тут всех. Сколько он принес?
– Два ведра, как вы и велели.
Стойлохряков хлопнул себя по лбу.
– Где эта скотина?!
– Где-то здесь был, – озираясь стеклянными глазками и обводя поле руками, сообщил разведчик.
– Ну-ка приведите себя в порядок. Разговаривать будем сегодня вечером с вами.
– Вазелин брать?
– Шутник! У меня своя банка для таких случаев!
После этого комбат позволил себе еще сказать несколько слов не только по-русски. Последний интернациональный «фак» довершил дело и слегка привел в чувство облажавшихся господ.
Петр Валерьевич великим следопытом не был, но разглядеть в траве красные ведра умудрился. Не заставляя себя сдерживать эмоции, такого позора он терпеть не мог, будучи в ярости и не зная, на ком сорвать всю злость, выбрал на роль козла отпущения именно Мудрецкого. Разбежавшись, он вдарил армейским ботинком по жестяному ведру, надетому лейтенанту на голову, после чего наслаждался произведенным эффектом.
Над полем разнеслось громкое «Бздринь!».
Мудрецкому снилось, как он водит хоровод вокруг елочки вместе с несколькими голыми женщинами, ну, полный пьяный бред, а в этот самый момент раздался звон колоколов, и в башку так дало, что он подорвался и, вытаращив глаза, пытался приложить руку к голове, но она почему-то постоянно натыкалась на что-то железное, и перед глазами стояла полная темень. Второй удар Стойло-хряков залепил уже с руки. Башка снова загудела вместе с ведром, и лейтенант вскрикнул от боли, пронзившей уши.
– А-а!
Комбат сорвал с него ведро, скрутил таращащегося на него лейтенанта в охапку и заорал:
– Под суд, скотина!
Второе ведро, надетое на одну из ног, пока оставалось на Мудрецком. И он, понимая собственный прокол, этой самой ногой возьми да топни в знак полного понимания произошедшей стремной ситуации. Железное дно вдарило комбату по ноге. Взвыв, Стойлохряков сделал пару шагов назад и, тыкнув своим мясистым пальцем в рот лейтенанту, сообщил ему, что ничего хорошего не будет для него в ближайшем будущем.
– С глаз долой, поганец! – продолжал ругаться комбат. – Чтобы я тебя не видел! И верни пожарные ведра на место! И кстати, пиджак, откуда у тебя деньги на лишнее ведро самогона?
– Так чего-то дешево продавали, товарищ подполковник. Я же не виноват! Хотел как лучше. Чего воду-то носить? Вот принес, как вы просили.
Посмотрев на хихикающих солдатиков, рассевшихся вдоль траншеи, комбат пробормотал:
– Переборщил ты. Чуток.
Прошло два дня. Счастливый Фрол продолжал валяться вместе с Глашкой в военном госпитале, лейтенант Мудрецкий был отправлен с глаз долой в парк, откуда ему было приказано не вылазить ни под каким предлогом. А тем временем учения продолжались, и очень скоро предстояло заняться основным мероприятием.
В Самарской области в одном из поселков находился химический комбинат по производству удобрений. На его территории имитировалось возгорание одного из цехов с возможностью выброса большого количества ядовитых веществ в атмосферу. Вот предотвращением крупной экологической катастрофы и должна была заниматься рота вместе с силами МЧС.
Стремность мероприятия заключалась в повышенном внимании, оказываемом командованием округа, что означало присутствие журналистов и людей с большим количеством звезд на погонах. А этого Стойлохряков не мог спокойно переварить: случись что, и все шишки достанутся только ему.
Через день им выдвигаться в условленный район. Надо свернуть весь лагерь и развернуть его заново на тридцать километров южнее. Вот геморрой! Хотя для солдат полезно будет.
Озабоченный ходом будущих учений, комбат вместе с Тодом Мартином и переводчицей рассматривали план территории завода.
Большой цех по производству аммиака. Рядом с ним склады. Через всю промзону идет железнодорожная ветка. В производственные цеха им доступ не дадут. А вот склады, пожалуйста, можно использовать под учения.
Задача солдат состоит в разведке задымленных помещений. Им надо обнаружить «раненых» и эвакуировать их из зоны бедствия. Если потребуется, на месте должны надевать на людей противогазы, накрывать их защитой, прежде чем начать транспортировку.
А в это время силы МЧС и пожарных должны заниматься «тушением» локомотива, толкающего по железной дороге цистерны.
Вот такая комбинация. Не видя объекта, вроде ничего сложного. По условиям «игры» никто из участников будущих учений, кроме плана завода, ничего на руках не имел, и что там внутри складов, предположить было сложно. Посему решили целый день потренироваться еще раз в обращении с химзащитой.
В то время как в штабе батальона шло организационное совещание, Жанна, узнав о предстоящих учениях и обязательном присутствии на них иностранных журналистов и камер самых крупных телекомпаний не только России, но и мира, задалась целью продемонстрировать собственную озабоченность происходящим мероприятием. Своим подопечным она уже раздала задания: написать лозунги на английском и на русском, для того чтобы в обязательном порядке привлечь внимание к собственным персонам.
По месту оказались лозунги с требованием вообще закрыть комбинат, несмотря на то что Россия потеряет несколько миллионов долларов. Предприятие загрязняет окружающую среду! Не доказано, но это и неважно. Главное – плакаты, помогающие привлечь к себе внимание. Именно за это ей платят деньги.
