Перед взором Арсения встало истерзанное взрывом тело Виктора в обрамлении разгорающихся костерочков будущего пожара.
— Вы убили его…
— Такова жизнь, Арсений. Такова наша работа. Ты же сам понимаешь, что он был обречен.
— А кто заказчик? Ризо?
— Нет, Ризо простой вымогатель, ему не нужны мертвые клиенты.
— Наследники Сильвера?
— Ну что ты! Сильвер был слишком крупной фигурой, чтобы его организация, даже после его смерти опустилась до подобных заказов. Они сами кого угодно могут убрать.
— Кто же тогда?
Шеф не ответил. Он заговорил о другом.
— После того, как ты решил охранять Волкова, я долго думал о вариантах развития ситуации. В любом случае она развивалась бы нежелательно. Поэтому нужно было выполнить заказ так, чтобы ты при этом остался в стороне и не пострадал. Что я и осуществил. И осуществил неплохо, правда же, Арсений?
— А тех троих вы ради меня принесли в жертву?
— Ну что ты, Арсений! Как ты мог такое подумать? Я же знал, с кем имею дело. Я своих, как и ты, так просто не отдаю. То были посторонние люди, которые к нашей организации не имеют никакого отношения. Я их нанял на стороне. Они должны были сделать… Впрочем, всех планов я тебе рассказывать не стану, потому что сработал именно один из них. Вот те, кто тебя вытащил, это наши ребята.
— Меня все равно будут искать, как возможного соучастника.
— Предусмотрено. В кабинете Волкова сгорит труп. Осведомитель «князя» Ризо в фирме уже сейчас знает, что ты приехал к Волкову и что вы были в кабинете вдвоем. Другой сотрудник фирмы подтвердит, что ты был его телохранителем. Так что тебя искать не станут.
— А как же Наташа и ее дочь?
— Какая Наташа?
— Нынешняя подруга Волкова. Чудесная женщина…
Шеф ответил не сразу. А потом произнес как-то очень мягко и как будто бы с сочувствием:
— Мы живем в жестоком мире, Арсений. Пойми же: Волков был обречен! Понимаешь? Об-ре-чен! Не мы, так это сделал бы кто-то другой!
— Но это сделали именно мы!
— Это софистика. Грех ложится не на того, кто зарабатывает свой хлеб, нажимая курок, а на того, кто определяет, жить человеку или не жить. В конце концов, велик ли грех палача, коль приговор выносит судья?
— Так что же заказчик?
Шеф опять не ответил.
— Чем же ты будешь дальше заниматься, Арсений?
— Кто заказчик?
Этот вопрос теперь занимал Арсения больше всего. Потому что чувствовал за недоговоренностью Шефа какую-то важную для себя тайну.
— Тебе это не положено знать.
— Знаю. Но ведь не для того вы меня сейчас из рук милиции вытащили, чтобы сообщить о том, что мне знать положено, а что нет.
Шеф опять промолчал. А Арсений вдруг неким внутренним взором увидел события последних дней и они вдруг сложились в цельную картину. И хохотнул коротко и зло.
— Послушайте, Шеф, я ведь вас немного знаю. Вы наперед знали, что я буду допытываться у вас об имени заказчика. Судя по вашему поведению, вы его знаете и ничего не имеете против того, чтобы я свел с ним счеты. Но ваше положение оказывается щекотливым — вы не имеете права, по законам нашей профессии, как разглашать имя заказчика, так и выступать против него. Все это я понял. Но только понял я еще и вот что. Заказчик — бывшая жена Виктора. Только это объясняет и его подавленное состояние, и готовность к смерти, и неспособность к сопротивлению, и патологическое стремление к благотворительности, и нежелание разговаривать со мной на эту тему, и запрет на привлечение частных детективов. Почему она это сделала — не знаю. И вы мне об этом, наверное, не скажете. Может быть и даже скорее всего, это что-то связанное с деньгами. Например, Виктор хотел жениться на Наташе, тогда у Виктора появлялся наследник. А счет в банке, ценности, какие-нибудь акции у него были несомненно. Я прав?
Шеф молчал. Было очевидно, что Арсений был недалек от истины. Если не во всем, то во многом. Поняв это, он продолжил:
— Тогда, шеф, прошу продлить мне отпуск.
Тот кивнул:
— Да, мой мальчик, после пережитых треволнений тебе надо немного отдохнуть, гуляй на здоровье. Естественно, тебе понадобятся отпускные, может быть, куда-нибудь съездить захочешь.
Арсений было вздрогнул, хотел отказаться. Но тут с изумлением увидел в руках у Шефа его черную папку. И замер, не договорив.
Привычным движением Шеф набрал шифр кода. Открыл папку. Достал оттуда конверт, раскрыл его. Там лежали деньги. Сумма вполне достаточная для аванса под заказ. Арсений извлек купюры — часть в рублях, часть в новомодных евро. А Шеф повернул вдруг конверт так, что Арсений разглядел надпись на нем. Там значился адрес, имя, фамилия и телефон. Причем, фамилия тройная. Первая в этой цепочке значилось подчеркнутое: «Волкова»… Арсений попытался было цепко схватить конверт, но Шеф его не отдал. Подождал, пока Арсений запомнит все, достал зажигалку и поджег пустую бумагу. Сгоревшие останки тщательно растер и выбросил в слегка приоткрытое окно.
Арсений удивленно взглянул на всегда спокойного и невозмутимого Шефа. Тот заговорил непривычно раздумчиво, вытирая белоснежным носовым платочком испачканные пеплом ладони:
— Работа у нас с тобой, Арсений, грязная, хотя и прибыльная. Я тебе о себе рассказывал. Я думал, меня трудно шокировать степенью человеческой низости. И все же сейчас это произошло. По большому счету, если нас с тобой сравнить с гиенами, будет польстить гиенам. Ведь гиены своих не едят. А если едят, так только для того, чтобы сохранить всю стаю. Понимаешь? Только когда для них это жизненно необходимо. А мы? Мы убиваем себе подобных лишь потому, что они кого-то в чем-то не устраивают. Потому и утверждаю, что даже гиены порядочнее нас. Я это понимал и понимаю. Но мне слишком хорошо платят, чтобы меня волновали какие-то сантименты. И все же, все же, все же… Как бы это сказать… Ты прав был, когда говорил, что можно опускаться до какого-то уровня. Мне, в общем-то, плевать кто и за что кому-то выносит приговор. Это было и будет. Но тут нет. Сейчас много говорят о жестокости мафии, о нашем с тобой бессердечии. А что же тогда говорить о людях, к которым ты собрался наведаться? Мы убиваем людей, которых не знаем, против которых лично ничего не имеем. А они ведь наняли нас с тобой убить человека, который был ей — любящим мужем, а ему — верным другом. Их-то с кем можно сравнить, если мы с тобой признаем, что сами хуже гиен? Нет такой скотины в подлунном мире, с которой человек может сравниться по степени подлости. Моя фирма выполнила грязную работу. Но теперь и я могу позволить тебе… Нет, не так, позволить не тебе. Я могу позволить себе не запретить тебе выполнить то, чего ты хочешь.
Машина остановилась. Шеф оставался верен себе — до дома Арсению нужно было пройти два квартала.
— Я больше не буду на вас работать, Шеф.
— Будешь. Но мы поговорим об этом потом, когда успокоишься и отдохнешь.
— Не хочу больше.
— И куда ты пойдешь? На завод? Охранником в частную фирму? Вернешься на свой Алтай?.. Никуда ты от меня не денешься, Арсений! В нынешней ситуации в нашей стране при твоих данных не найти работы, которая бы давала тебе такой верный доход.
— Завербуюсь наемником куда-нибудь…
— И что там будешь делать? Вон в Чечне сколько наемников стреляли в своих же? В Приднестровье, в Карабахе, на Кавказе, везде есть наемники с обеих сторон… Во время войны Грузии с Абхазией два родных брата воевали по разные стороны. Да и не единичный, наверное, это факт, не единичный. Везде и всюду свои убивают друг друга за деньги. Пойми, Арсений, нам выпало жить в такую эпоху перемен, которая сама толкает нас в преступный мир. Понимаешь? К нам отнеслись и относятся по-преступному, весь народ толкают в преступники. Твой Волков, волей-неволей, а тоже был преступником. Его жена стала на этот же путь. Ее новый муж проворачивал и проворачивает такие сделки с военным имуществом, что никакой мафии подобные обороты средств не снилось. И неужели ты думаешь, что он делает это в одиночку и без высокого покровительства?.. Так что отдохни-ка, брат, да опять приходи ко мне. Мы с тобой нужны друг другу. Ну все, пока, дружище! Я тебе позвоню.
Попробуй еще проникнуть в подобный дом! Их немало вдоль Садового кольца, таких домов. Квартиры в них отличной планировки, разместились здания в тихих переулочках, которых вполне достаточно в центральных районах Москвы, рядом магазины, школы-детсады современные, метро неподалеку… Обычно их строили для «застойной» элиты среднего звена. Чтобы и жила она хорошо, но при этом слишком заметно не выпячивалась.
В таком вот доме и обитали бывшая жена Волкова с новым мужем. Расположен он неподалеку от Белорусского вокзала, за сквериком по одной из Ямских улиц. За широкими стеклами видно просторное фойе, оплетенное зарослями декоративных растений. И среди зелени стоит столик, за которым мужчина что-то пишет.
