– Гхм-кхм... – Глебыч укоризненно покачал головой. – Мин не вижу. Если устанавливать или обезвреживать ничего не надо, на фига меня взяли?
Лиза с лейтенантом Серегой синхронно смотрели вдаль, но каждый по-своему. Лизе было абсолютно по тулумбасу, кого выслеживать, вязать и исполнять. Тонкие пальчики ее привычно ласкали кобуру табельного оружия, на губах блуждала загадочная улыбка. Предатели и резидентура – это хорошо. Поймать, допросить, расстрелять, дать соседским солдатикам сигарет и сгущенки, чтобы закопали...
А в задумчивом взоре лейтенанта сквозило горькое разочарование. Лейтенант пришел воевать, в чистых зеркалах души его легко читалась тоска по лихим операциям, жажда крови и желание видеть множество теплых трупов определенной национальности. Выявлять предателей ему явно не хотелось. Зачем, спрашивается, собрали в кучу таких головорезов, если предстоит заниматься рутинными задачами особого отдела?
Такой подход к проблеме Иванова здорово огорчил. Разве можно при таком отношении к делу рассчитывать на творческую работу?
– Мотивация недостаточная, – подсказал психолог Костя. – Последовательность обоснования построена неверно. Налицо глобализация, цепочка «отдельные факты – тенденция» не прослеживается. Надо конкретно, с фактами в руках: Иванов неплохой парень, но вот он скурвился и сделал то-то, вследствие чего произошло то-то... Иванов – это не вы, это собирательно. Но желательно показать конкретный ущерб, чтобы высветить значимость...
Иванов общей информацией располагал, но конкретикой не владел, за время пребывания в тылу немного отстал от жизни. Поэтому правоту психолога сразу признал и не стал начальственно вставать на дыбы (с такими типами это все равно без толку!).
– Ладно. Понял, перехожу на прием. Не разбегайтесь, подождите меня. Попейте пока чайку, я быстро...
...и прямым ходом отправился в отдел. За фактами.
Однако быстро не получилось. Иванов не совсем верно выбрал время для визита и напоролся на своего прежнего сослуживца и начальника – Вахромеева, который в настоящий момент состоял в должности начальника контрразведки объединенной группировки. Вахромеев заглянул в отдел с проверкой и как раз устраивал разнос так же не вовремя прибывшим с докладами полковым особистам.
– Что вы мне Смерш упоминаете? «Полномочия», «авторитет», «возможности»! Да во времена Смерша вас бы расстреляли за преступно халатную бездеятельность! Враг мимо вас даже не проползает – пешком ходит, ухмыляется! Вы куда там смотрите?! Да у вас боеприпасы вагонами продают, людьми торгуют, вовсю сотрудничают с бандитами!!!
Полгода назад его перевели в центральное управление на вышестоящую должность, где он неплохо окопался и прилежно пер в гору. Имелась подтвержденная информация, что по возвращении из командировки товарищ; получит первую большую звезду на беспросветном погоне.
– А-а-а, Петрович! Вот радость-то! Живите, бездельники, друга встретил! Пошли ко мне, вспомним былое. Я тебя коньяками поить буду и балыком кормить – недавно из Кизляра приехал...
К кизлярскому коньяку Иванов отнесся индифферентно, самому недавно презентовали канистру. А странным радушием прежнего начальника был немало удивлен. «Друга встретил»! Откуда что берется? Особыми друзьями они никогда не были – так, приятельствовали под долгу службы, все-таки в одном кабинете три года сидели. Вахромеев всегда с некоторым напряжением относился к коллеге, а когда тот стал подчиненным, вообще стал откровенно его недолюбливать. И в принципе было за что. Судите сами, каков подчиненный: вольнодумец, до странности либерален с младшими по званию и должности, в то же время никогда не гнется под вышестоящих и в любой момент, что называется, с полоборота, готов вступить в начальством в конфликт на предмет защиты чести и личного достоинства – невзирая на последствия. И все время намекает, что вот лично он умница, а кто-то – наоборот... И не прощает вельможных глупостей! Ну как такого любить?
«Пообтесался, что ли, на новом месте? – задумался Иванов. – Или... или ему от меня что-то надо?»
Второе оказалось вернее. За коньяком, вроде бы между делом, ненавязчиво этак, Вахромеев пытался вникнуть в цели и задачи странной штатной единицы, доверенной в командование бывшему подчиненному. Иванов про себя ухмыльнулся и, руководствуясь профессиональной осторожностью, «колоться» не спешил.
– Решили опробовать адресную, точечную работу по конкретным объектам, – доверительно подмигнув гостеприимному коллеге, Иванов выдал первое, что пришло в голову. – Вот сейчас конкретно по банде Абдулаева трудимся. Отрабатываем связи, интересы, направления... в общем, скоро накроем. Короче, кирдык этому Абдулаеву...
Про Абдулаева Иванов вспомнил в связи с недавним разговором с психологом Костей, который оправдывался по поводу инцидента при обмене. К слову сказать, психолог оказался таким же маньяком, как и остальные члены команды: чуть ли не на ровном месте спровоцировал бойню, в которой завалили двух иножурналистов! Инцидентом занимается не только военная прокуратура, но и УФСБ, и все там плохо. После того печального обмена в относительно спокойном районе шагу без стрельбы не ступишь: «духи» как с цепи сорвались! Есть информация, что это Султан Абдулаев начал мстить за брата и когда остановится – одному Аллаху известно.
Единственно, что спасает затейливого психолога, – уцелевшая видеозапись, сделанная перед смертью сиэнэнщками. Запись доказывает, что убили их не наши спецы, а злобный пулеметчик чеченов. Впрочем, та же запись показывает, что инициатором конфликта является именно психолог. Не стал развивать дискуссию, выкручиваться, смягчать ситуацию: сразу перевел конфликт в непозволительный формат «или – или»...
В общем, про Абдулаева наобум брякнул, в соответствии с текущим моментом. Мог бы с таким же успехом упомянуть какого-нибудь Албасова, Хасиева, Салимова и так далее, претендентов – пруд пруди. Однако Вахромеев вдруг передернулся, как будто ощутил прикосновение особого опасного ядовитого пресмыкающегося, нахмурился, надул губы и солидно кивнул:
– Да, я в курсе... Я в принципе имею информацию... Я предполагал – так, по направлению... Этот Абдулаев – сволочь та еще. Давно пора его за жабры взять...
«Тупица, – резюмировал про себя Иванов. – Каким ты был, таким остался. Тебя на базар, семечками торговать. К агентурной работе на километр подпускать нельзя...»
* * *
Тепло распрощавшись с нелюбимым коллегой, Иванов взял в отделе анализ по происшествиям и вернулся к команде.
– Ну, держите, недоверчивые вы мои...
Анализ был хорош со всех сторон: мастера делали, Растерзанные колонны, попавшие в засаду разнокалиберные федеральные чины, сбитые нашими же «стрелами» и «иглами» вертушки (одна вообще с генералом и четырьмя полковниками из главка!), провокации, сорванные «зачистки» и так далее. Даты, потери, цифры. Разбросанные по истекшему периоду 2002-го «залепухи» выглядели вполне сносно, но... собранные в кучу и сведенные к одному знаменателю, производили неизгладимое впечатление. Особисты рассматривали только те происшествия, которые, по их мнению, стали возможными исключительно ввиду явного «слива» информации либо конкретных фактов продажи тех же самых «игл» и «стрел».
Один недостаток был у этого мастерского отчета: сквозило в нем этакое тоскливое «караул!» – все мы знаем, контролируем, но, увы, за руку поймать не можем...
– Нас с вами не интересуют нищие офицеры, меняющие боеприпасы, как вы выразились, на «хавчик и водяру», – закруглился Иванов. – Нам плевать на солдат и омоновцев, по мелочи обирающих местных на различных КПП. Этим пусть занимается военная прокуратура, им за это жалованье платят. Наши «объекты» первой очереди – регулярные агенты, торгующие важной информацией и получающие хорошие деньги за кровь своих боевых братьев. А также деловые люди в погонах, которые продают что-то действительно ценное. Например, те же «иглы» и «стрелы». Или взрывчатку. Грубо говоря, шпионы и торгаши. Господин Петрушин, скажи мне, пожалуйста... из твоих боевых братьев кто-нибудь попадает в эти две категории?
– При чем здесь мои боевые братья? – Петрушин смутился – отвел взгляд, достал без надобности запасной нож с гравитационным лезвием и принялся колупать скамейку. – Гхм... Просто как-то неожиданно... Как-то странно...
– Надо подумать, – насупился Вася Крюков. – Лучше семь раз подумать, чем потом вызывать санитарный борт...
– Чего тут думать, – ухмыльнулся психолог Костя. – Трясти надо.
– В смысле? – Сосредоточенное лицо Васи Крюкова приняло несколько глуповатое выражение. – Кого трясти? Уже инфо есть?
– Анекдот такой. – Психолог ухмыльнулся еще гнуснее. – Про плодоносящее дерево и трех дебилов.
– Сам дурак, – Вася обиженно шмыгнул носом и пожаловался Иванову: – У него мания – всех считает сумасшедшими. В смысле, всех, которые на войне. И относится соответственно...
