Теперь ситуация слегка осложнилась тем, что солдаты могли отправиться в преследование беглеца. В этом случае или они могут начать стрелять в своего командира, или он со своими солдатами в них.
Шереметев вытащил «переговорку». Связи, однако, под землей не было, арматура в бетонных стенах, должно быть, хорошо экранировала. Значит, следовало просто идти вперед, соблюдая осторожность. Хорошо, если солдаты догадаются не стрелять на свет фонарика. Впрочем, показать им, что здесь тоже кто-то есть, не сложно.
Шереметев обернулся, посветил себе за спину, потом в противоположную стену коридора и дал странную для непонимающего команду:
– Всем! Прицеливаться, по возможности, точно в угол между полом и стеной, чтобы не было рикошета. По две короткие очереди. Один за другим, без залпов. Начали!.. – И первым выпустил свои две очереди.
Солдаты тут же повторили. Кажется, ни одного рикошета не получилось, а если и получился, пуля никого не задела. Вообще стрелять в таком узком пространстве рискованно, неизвестно, куда полетит пуля после возможного рикошета. Тем не менее Григорий Владимирович почти сразу убедился, что рисковал не зря. Где-то впереди раздалась точно такая же стрельба. Значит, сигнал командира приняли и ответили пониманием.
– Мы идем! – громко крикнул капитан. – Не стрелять!
Голос по коридору уходил далеко. Потом издалека прилетел ответ:
– Ждем…
Операция по уничтожению банды и ее базы была завершена успешно, даже более успешно, чем некоторые обычные операции, если брать в расчет операцию предыдущую, когда погибло трое военнослужащих. Сейчас же двое бандитов были захвачены живьем, одного застрелили при попытки выбраться через запасной замаскированный выход, два тела вытащили из-под камней на лестнице. Но где-то следовало искать еще троих недостающих или их тела, только тогда операция будет признана успешной полностью. Впрочем, пленные бандиты обнадежили федералов, сказав, что всех остальных завалило камнями. Такое утверждение радовало, тем не менее уверенности в правдивости слов пленников не было. Сам капитан Шереметев предполагал, что где-то еще есть помещения, входы в которые завалило камнями, и бандиты оказались замурованными под землей. Впрочем, и им никто не может запретить разбирать камни, как это делали солдаты. Каменные россыпи – это не кирпичная кладка, их следует не ломать, а только разбирать. И вовсе не обязательно убирать куда-то камни, можно просто перебрасывать себе за спину и так пробираться к выходу. Главное, знать, где выход, потому что спецназовцы два выхода откопали, через один сами забрались внутрь, через второй забраться было невозможно, потому что там проходы с двух сторон были полностью обвалены, а третий, запасной выход, бандиты показали сами, пытаясь уйти через лесной массив.
Но, собственно, задача спецназа ГРУ на данном этапе была выполнена. Остальное уже дело полиции, что охотно признал и подполковник Джамединов, так и не испытавший ни разу свой рыцарский бронежилет на прочность. Бурхан Голоханович согласился, что не дело спецназа ГРУ разбирать каменные завалы. Дело спецназа – проводить боевые операции. А местные власти могут выделить и людей, и технику, если будет в этом насущная необходимость. Это работа на несколько дней. Полицейский подполковник уже знал, что его вечером отзовут в служебный кабинет, чтобы своими профильными делами заниматься, и потому не стеснялся загрузить работой вверенный ему личный состав, пока им не прислали какую-то смену. Тем более они были не из его подчиненных.
О наличии пленников Григорий Владимирович сообщить Бурхану Голохановичу почему-то забыл. Впрочем, чтобы напрасно не искали еще два тела погибших бандитов, сообщить можно будет и позже. А можно и не сообщать. Если будет лень все завалы до последнего камня разобрать, их просто спишут как пропавших без вести. Правда, ментам полезно поработать с каменными глыбами. Физический труд они обычно презирают, а он бывает необходим хотя бы для поправки измученного плохой водкой здоровья.
Капитан Шереметев дал роте команду собираться. Это было делом недолгим, только погрузка минометов и оставшихся боеприпасов к ним требовали тщательности, все остальное – дело тридцати секунд. Пленников затолкали в две разные БМП, причем постарались сделать это так, чтобы их вывоз остался незамеченным полицейскими. Пусть ищут тела в подземелье, а эти пленники для самого Шереметева могут стать и источником информации относительно профессора Идрисова, и помощниками в организации ловушки для этого самого профессора. Да и об эмире Борзове они могут что-то знать. Подсказка капитана ФСБ Нурмагомедова не давала покоя Шереметеву. Борзов-Волков – это очень подходящий по своему внутреннему содержанию псевдоним для профессора Идрисова. Тот псевдоним, под которым его трудно опознать. Трудно, тем не менее возможно. Кроме того, что было очень важно для самого капитана, один из пленников, который уже и сам смирился с прозвищем «костяная нога», мог бы пролить свет на тайну гибели трех солдат в засаде на перевале…
Дневальные подготовили в подвале под казармой камеру только для одного пленника, как капитан и приказывал. Конечно, в ней и два бандита вполне могли бы поместиться, но лучше не давать им возможности друг с другом общаться, чтобы не выработали единую версию для ответов на вопросы, которые им обязательно зададут. Да и допрашивать их лучше поодиночке. И потому Шереметев, только прибыв в гарнизонный городок, сразу распорядился подготовить еще и вторую камеру в другом конце подвала, чтобы бандиты не могли переговариваться даже громким голосом. Подходящее помещение было в наличии, следовало только внимательно осмотреть его и вынести все, что могло бы стать средством для бегства или оружием. Впрочем, предотвратить бегство или сопротивление дело не слишком сложное, несмотря на отсутствие решеток на маленьких окнах, в которые человек так и так не проберется, и хилые деревянные двери.
Пленных поместили в импровизированные камеры до утра. Руки, скованные наручниками, приковали к трубам, проходящим под потолком подвала. Трубы были холодные, и обжечься пленники не могли, но вынуждены были всю ночь простоять с поднятыми руками, не имея возможности ни присесть, ни прилечь. И все это после пережитого панического ужаса от минометного обстрела, после обвала скал и ожидания смерти в подземелье то ли от голода, то ли от удушья, то ли от пули или гранаты. Такие меры должны были давить на психику и сильнее расшатать и без того изнуренную нервную систему. Шереметев уже сталкивался с тем, что бандиты без тени сомнения готовы погибнуть в бою, готовы драться до конца, даже взорвать себя, желательно вместе с противником, но длительных мучений и нервотрепки они всегда стараются избежать. Так устроена психология воинов, а бандиты все же были воинами, как все горцы. Надеясь, что к утру пленники «созреют», Григорий Владимирович отправился спать.
Уснуть ему, однако, не дали. Позвонил майор Коваленко и поинтересовался результатом визита в квартиру профессора Идрисова. Причем даже претензию капитану высказал, что тот не доложил сразу. Григорий Владимирович претензию сразу принял и лишь слабо попытался мысленно оправдать себя тем, что уж слишком быстро привык к самостоятельности, как только его отстранили от командования ротой. Но фактически он продолжал командовать, хотя и не в полном объеме, и за помощью, при всей своей самостоятельности и ограниченной свободе действий, обращался тоже к майору Коваленко.
– Виноват, товарищ майор. Я прилег отдохнуть, умотался за операцию. Больше оттого, что рядом с минометом постоянно находился и бинокль в руках держал. Уши прикрыть возможности не было, до сих пор там гудит. С опозданием, но докладываю: жесткий диск Идрисова я полностью скачал. Полностью, кроме установочных программ, которые нас не интересуют. Теперь мы можем если не предъявить профессору обвинение, то хотя бы вопросы задать, на которые ему ответить будет сложно. Например, о карте места террористического акта и карте с обозначением базы бандитов под скалами. Весь диск просмотреть времени не было, но, думаю, там еще кое-что найдется.
– Хорошо. Допрашивать пленников когда будешь?
– Как только отдохну. Пока они в подвале.
– Значит, как на допрос соберешься, позвони мне. Хочу поприсутствовать. А за съемным винчестером я сейчас шифровальщика пришлю. Его винчестер, ему и разбираться. Пусть скачает все это на штабной компьютер, и я посмотрю. Любопытно…
– Понял, товарищ майор, я дождусь шифровальщика…
Усталость у капитана действительно накопилась. И, как всегда бывает, в период серьезных действий организм работает, как хорошо отрегулированный и настроенный механизм, не дает ни сбоев, ни послаблений в самые напряженные периоды времени, но вот наступает неизбежный момент расслабления, когда нет необходимости так напрягаться и ритмично работать на износ, и почти сразу следует сбой. Так и в этот раз произошло.
