что может случиться, так что принял необходимые меры, чтобы не пострадать.
— А сама как?
— А кто знает, что я русская? Французский у меня лучше, чем у иных французов!
Выглядела она вполне сносно, а то Михаил опасался, что увидит перед собой то еще зомби.
— Что теперь Миша? — спросила она, после несколько затянувшейся паузы.
— Будем пробиваться домой.
— Это понятно… Как?
Климов с силой провел ладонью по лицу. Он тоже хотел бы знать точный ответ на этот вопрос.
С Игнатьевым он этот вопрос не обсуждал, хотя граф явно хотел узнать его планы. Но Михаил намекнул, что Игнатьев остается во Франции и он все же может попасться в руки англичан несмотря на все меры конспирации. А те совсем не щепетильны в деле развязывании языков своих пленников, а значит сведения могут попасть в руки озлобленных врагов и те сделают все возможное, чтобы помешать РОДу вернуться домой. Так что пусть противник реагирует на уже свершенное действие, а не знает обо всех его планах загодя.
Генерал-майору осталось только согласиться с этим. Но Елене пришлось карты открыть, ибо она собиралась отправиться вместе с ним.
— Изначально я планировал отправиться в Мексику и что называется половить там рыбку в мутной воде хорошенько при этом подгадив американцам с тем же Техасом. Мне казалось, что бардак там продлится еще минимум пару лет и я мог бы со своей дивизией развернуться во всю ширь поддержав кого-нибудь из революционеров, коих там по их пустыням и прериям бегало как блох на собаке…
Елена понятливо кивнула. Бардак хоть и тянулся с десятого года, но закончился в феврале семнадцатого принятием конституции объявившей землю и все природные богатства собственностью государства и отделившей церковь от государства, а ее собственность становилась достоянием нации. Устанавливался восьмичасовой рабочий день право на создание профсоюзов и забастовок.
Там еще воюют партизанские армии неких Сапата и Вильи, да и шаек откровенных бандитов хватает, и хотя уставшие от семи лет войны и революционного бардака крестьяне и рабочие с принятием конституции получили минимум из того что хотели, недовольных еще много, но без посторонней помощи тех же немцев, перспектив у них нет.
— А как ты собирался добраться до Мексики? Ведь на море хозяйничают англичане, да и американцы у своего побережья сильны — не пропустили бы, не говоря уже о том, что французы могли не пустить нас дальше Гибралтара.
— Взял бы заложников в том же Марселе загрузил бы ими несколько пароходов и пообещал взорвать их один за другим если бы нам помешали.
— Это…
— Действенно, — жестко закончил Михаил за несколько опешившую Елену, что не сразу смогла подобрать нужные слова на такой пассаж.
— А как теперь?
— Если честно, то с вариантами пока не очень. Есть минимум три и все одинаково плохие.
— Аж три?! Какие?!
— Можно попробовать прорваться сухопутным путем через Италию, благо транспорт есть. Но мне этот вариант сильно не нравится. Слишком легко нас остановить и зажать где-нибудь в горах…
— В северной Италии сильны социалисты… они могли бы нам помочь.
— Это после того, как мы открыли фронт немцам? — невесело усмехнулся Климов. — Они все-таки союзники Франции и Англии.
— Все равно, воевать всем надоело… а если рассказать, как дивизию целенаправленно подставили под удар немцев и фактически послав на смерть…
— Нет, риск слишком велик. Хватит небольших лояльных Риму сил, чтобы нас блокировать. Придется пробиваться с боем и большими жертвами. По факту повторить поход Суворова. Это потеря минимум половины дивизии и всей техники. И потом, даже если проскочим через Италию, придется проезжать через еще несколько государств, причем союзных немцам. Мы хоть и открыли для их же союзников фронт, но все равно… не надежно. По большому счету немцам, а точнее австрийцам, тоже не нужно наше появление в России, ведь мы станем точкой кристаллизации, так что могут сделать все, чтобы нас уничтожить.
— Тогда остается морской путь, в Черное море и в Крым. Тоже будем брать заложников, чтобы добраться до России?
Все-таки как видно от идеи с заложниками Елену морально коробило.
— А ты уверена, что эти заложники остановят от решительных действий тех же немцев, не говоря уже о турках?
— Но это же гражданские…
— Напомнить, как немцы поступали с нашими гражданскими? Я уже молчу про турок.
— Не нужно… — нахмурилась Елена. — Как же тогда быть?
— Я вижу только один вариант… пересидеть где-то до окончания войны. Если немцы не встанут и смогут разбить франков и англов на севере, то война долго не продлится. В одиночку франки перед немцами не устоят. Стоит только возникнуть угрозе Парижу, и они запросят мира на любых условиях. И если немцы не станут пережимать с требованиями с притязаниями на территории самой Франции, тем более что им самим продолжение войны долго не вытянуть, то мир установится быстро.
— А англичане с американцами?
— У англичан, я более чем уверен вскоре своих проблем возникнет в достатке в той же Ирландии, а американцы… им придется сражаться с немцами фактически один на один, на что они не пойдут. Они вступили в войну под самый ее конец не для того, чтобы умирать, а получить прибыль. Так что еще полгода, максимум год и войне конец.
— И где ты хочешь пересидеть все это время?
— Два варианта. Первый — Испания. Но тут тоже все очень ненадежно. Нас скорее всего попробуют разоружить и потом интернируют тоже с голыми руками. Как понимаешь, возвращаться домой без оружия я не собираюсь.
Елена кивнула.
— А второй вариант?
— Сардиния. Итальянцы конечно будут сильно возмущаться, но по большому счету сделать ничего не смогут. Тем более что мы сразу четко дадим знать, что останемся на острове только до конца войны и после заключения мира сразу же отправимся домой. Так что покричат и только.
— Англичане могут попробовать напасть, да и американцы… Остров тогда станет явной ловушкой.
— Могут попробовать, — согласился Михаил. — Но тут уже итальянцы будут сильно против… Потому как если не выразят протеста, то может дойти до того, что потеряют Сардинию и та, объявит независимость.
Сардиния и Сицилия являлись проблемными регионами для Италии так же, как Корсика для Франции, где тлели сильные сепаратистские настроения, и если англичане с американцами начнут боевые действия на Сардинии, что станут сопровождаться сильными разрушениями и потерями среди жителей, а англосаксы миндальничать не станут и примутся ровнять все с землей из всех корабельных стволов, а Рим этому никак не воспротивится, кроме как на словах, то возникнет политический кризис. Нужно это Италии и
