— Единственное, что могу сказать — когда ты мне позвонил, я натягивал на себя бронежилет. Через пару минут выезжаю на трассу. А что у тебя?
— Пожалуй, мои проблемы по сравнению с твоими — так, пустяк, мелкие брызги.
— Ну а все же, сейчас малейшее происшествие может быть в контексте с тем, о чем я тебе говорю.
— Если коротко…В Опалихе есть такое место — Мертвое поле, где когда-то наши коллеги из НКВД расстреливали тех, кого считали врагами народа…На этом поле сейчас происходит какая-то чертовщина…идет стрельба и хорошо бы выслать туда вертолет…
— К сожалению, пока ничего конкретного тебе сказать не могу, но будь уверен, я передам твои слова начальнику по борьбе с организованной преступностью. Ты его тоже должен знать…Нефедов Николай Эдуардович.
Коризно действительно знал этого человека и более того, на его, Коризно, пятидесятилетие Нефедов вручал ему почетную грамоту МВД России.
— Но с этим нельзя тянуть, — сказал Коризно, понимая, что отнимает время у своего вышестоящего товарища. — Я сейчас заверну к себе в отдел и оттуда с группой сотрудников съезжу на место инцидента, но я боюсь…
— И сразу же звони на мой мобильник…запиши номер…Или сообщи в диспетчерскую министерства, мне передадут. Подожди, Михаил Иванович, ты там особенно на рожон не лезь, не забывай, мы с тобой уже первый тайм отыграли…
…Коризно, разумеется, не мог знать, что еще в четырнадцать часов, в дежурную часть МВД позвонил аноним и назвал место и время, где и когда машина президента будет обстреляна из противотанкового гранатомета. Точно такой же сигнал поступил в приемную администрации президента.
Посланная к месту, указанному анонимом, опергруппа, обнаружила совершенно новенькую «девятку», в багажнике и на заднем сиденье которой находились противотанковые гранатометы и два РПГ-18, прибор ночного видения, ракетница и несколько дымовых шашек. Бесхозную «девятку» арестовали и доставили в кримцентр МВД.
В экстренном порядке собрались главные «профи» по борьбе с терроризмом и все в один голос подтвердили версию: брошенная с оружием машина могла быть лишь отвлекающим маневром, а настоящее покушение готовится в другом месте.
На Лубянке, в офисе ФСБ, тоже прошли совещания и консультации с разведывательными и контрразведывательными ведомствами. Аналитики метр за метром просмотрели маршрут президента и нашли несколько точек, где теракт мог иметь место. Началась дьявольская перетряска на дорогах, маршрут президентского кортежа был изменен, а график выезда из Кремля смещен на несколько часов…
…Ничего подобного, разумеется, Коризно не знал и потому, кляня перестраховщиков из спецслужб, нетерпеливо поглядывал за окно машины — на тускло белеющие под луной поля, темные кустарники и думал невеселую думу.
Муторно было на душе и чтобы как-то скрасить скверное настроение, он позвонил домой и сказал жене сакраментальную фразу :»Извини, немного задержусь, дела…»
В отделе царила нервозность. Дежурный Семенов, низкорослый, с кривыми ногами и сутулой спиной человек, нещадно курил и норовил высказать свою току зрения.
— Может, там какая-то образовалась трещина, а может, новый вулкан открылся…ей-богу, товарищ подполковник, другого объяснения у меня нет. Прошло уже два часа, а от ребят ни слуху, ни духу…
— Сколько человек удалось собрать?
— Трое…Кто в отъезде, кто с рыбалки вернулся…в отключке. И ничего не возразишь, люди на отдыхе. Застали лишь постовых Короткова с Сизовым, должен еще подойти сержант Афанасьев.
— Как только явится, пусть зайдет ко мне.
Подполковник прошел к себе в кабинет и, не снимая шинели, уселся за стол. Не хотелось думать о плохом, но отвлечься от этого он тоже не мог.
Раздался стук в дверь. Вошел старший сержант Афанасьев, гроза хулиганов Опалихи. За плечами более двадцати лет службы в милиции.
— Садись, Паша, — Коризно вертел в руках шариковую ручку. — Ты в курсе наших проблем?
— Нет, а что произошло, товарищ начальник? Курить можно?
— Дыми…Оба наших наряда, во главе с капитаном Фроловым, выехали в Мертвое поле и как сквозь землю провалились.
Афанасьев не любитель скороспелых выводов. Закурил, стряхнул невидимые соринки с шинели, сказал:
— Может, там какая-нибудь заварушка, а, может, заехали к кому-нибудь на огонек…При Фролове всегда порядок да и сержант Лебедев тоже опытный кадр…Возможно, что-нибудь с рацией?
— Да брось ты, Паша, народ смешить — с рацией…Что, две рации одновременно вышли из строя? Что это — Бермудский треугольник?
— Извините, товарищ подполковник, конечно, это полная чепуха. А вообще-то, Мертвое поле нам постоянно подкидывает сюрпризы. То скандал с этим пастухом и газетой, то недавняя перестрелка, когда мы с вами ездили к строению ?9…В прошлом году там нашли расчлененный труп…
— Ты мне еще расскажи, что там было во времена Мамая…Значит, сделаем так: забирай Короткова с Сизовым, пусть наденут бронежилеты, оружие берите с запасцем, понятно? Поедем на моей машине, посмотрим своими глазами.
— А кого в отделе оставим?
— Вызови по рации третий наряд, пусть пока здесь подежурят. Семенов в курсе и знает, что делать.
За баранку служебной «волги» сел сам Коризно, старшего сержанта Афанасьева посадил рядом с собой. Коротков с напарником устроились на заднем сиденье. На них были надеты тяжелые бронежилеты, на коленях — каски. Сам подполковник тоже надел жилет поверх шинели и это сковывало его движения. Афанасьев свой автомат держал между ног, стволом вниз. Он думал о том, что они маловато взяли запасных магазинов — по три на человека…
— Эх, стояла бы такая зима до самого апреля, — сказал Афанасьев. Ему нравились запушенные снежком деревья, искрящиеся подмосковные поля. В машине было тепло и уютно.
— А, может, и постоит, — поддержал тему Коризно. — Надоела осень. Я насчитал всего два дня, когда не шли дожди.
Подполковник, хоть и не так часто сам водил машину, однако ездок он был отменный. На некоторых участках они шли со скоростью восемьдесят и выше километров в час. Вскоре миновали пологий подъем и въехали в горловину, зажатую с двух сторон леском. И как только взобрались на высотку, впереди, в полутора-двух километрах, увидели переливающиеся серпантины трассирующих пуль.
— Мать честная! — воскликнул Коризно. — Да тут и впрямь Курская битва, — он затормозил, двигатель сбавил обороты. Приоткрыли дверцы и только что увиденному зрелищу получили звуковое подтверждение.
— Кто-то неплохо развлекается у особняка Арефьева, — сказал подполковник и тронулся с места. Он, разумеется, не предполагал, что буквально через минуту, за поворотом им откроется страшное зрелище.
Они увидели лишь контуры, неясные очертания, но каждый из них мог поклясться, что даже если бы темнота бала гуще, они все равно узнали бы в этих неясных очертаниях останки своих «лендроверов».
— Михаил Иванович, дальше ехать нельзя, — беря наизготовку автомат, сказал Афанасьев. Он открыл дверцу, но выходить из машины не спешил. — Надо подать назад, хотя бы скрыться за той скирдой.
— Ах, сволочи! — еле слышно проговорил Коризно. — Он почувствовал как у него зашлось сердце и ему явно мешал бронежилет, не позволял дотянуться до кармана, где лежал валидол. — Коротков и ты, Сизов, оставайтесь возле машины, маленько подстрахуйте… Пошли, Паша, — обратился он к сержанту.
Они двинулись по прямой, сокращая расстояние. И то, что они увидели у первого «лендровера», была шапка с милицейским «крабом». От машины исходили удушливые сжено-бензиновые запахи, к которым примешивались тошнотворные запахи сгоревшей человеческой плоти.
Крыша «лендровера» вздыбилась, в глубине салона мелькнуло закопченное взрывом лицо, в котором с трудом можно было узнать капитана Фролова. От двух милиционеров, находившихся на заднем сиденье, осталась запеканка. Автомат с оторванным прикладом повис на погоне, зацепившись за рваный кусок железа.
В метрах тридцати от первого «лендровера», упершись передним бампером в кювет, сиротливо замер второй милицейский автомобиль. От него тоже несло сгоревшей резиной и бензином. Двери заклинило, а сквозь закопченные стекла ничего нельзя было разглядеть.
Коризно вдруг стало плохо: он отошел к одиноко стоящей березке и, ухватившись за нее, замер в рвотном позыве. Он никак не мог облегчить желудок и подошедший Афанасьев посоветовал ему глотнуть снежку. Коризно взял горсть снега и протер им лицо, заволок руку за воротник шинели, вторую порцию положил в рот…
— Дальше ехать нельзя, — сказал Афанасьев. — Нас может постигнуть та же участь.
Он помог подполковнику дойти до машины и хотел было сам сесть за руль.
— Не мешай, Паша, я эти места знаю назубок…Минутку, сейчас все восстановится…Жалко ребят, видимо, сгорели заживо…
Коризно уселся за руль и дал задний ход. Свернул на едва заметную полевую дорогу и направился в объезд.
