– А что, если так? – Настя склонила голову набок.
– Не знаю, – Эдгарс отвел взгляд в сторону. – Это, конечно, хорошо. Но мы до сих пор не узаконили свои отношения.
– Но ты ведь не против? – она шутливо прищурилась.
– Боюсь, что еще не готов дать ответ, – признался он.
«Козел, – подумала девушка. – А как ловко играет роль влюбленного человека! Но и я не подарок. Он мне нравится, но не более. И чего это меня вдруг потянуло на подвиги? Жить надоело?»
– А почему говоришь, что любишь? – Настя прищурилась.
– Это правда, – он кивнул. – Просто жениться и любить – две разные вещи. Иногда не любят и женятся, и наоборот.
– Любят и не женятся, – договорила за него она. – Почему?
– Много разных обстоятельств, – уклончиво ответил Баладис. – Ты поела?
– Ты торопишься? – встрепенулась Настя.
– Не совсем. – Он встал. – Но если будешь поздравлять свою подругу, то пойдем. Я включу тебе компьютер.
– Ну, допустим, включить я его и сама могу, – Настя тоже встала. – Ты мне почту открой. Я твой пароль не знаю.
– Пойдем.
Настя прошла с ним в спальню. Эдгарс указал рукой на кресло. Настя села, открыла крышку ноутбука, надавила на кнопку включения.
– Пароль очень простой: твое имя на английском, число, месяц и год рождения.
– И все? – удивленно протянула Настя. Отчего-то ей показалось, что под таким паролем Эдгарс не будет прятать серьезные тайны.
– Почему ты спрашиваешь? – нахмурился он. – Тебе разве не нравится?
– Просто, – девушка ввела пароль и снова посмотрела на Баладиса: – А почта?
– Тот же, – пожал он плечами.
* * *
Серый отошел на километр от поселка в сторону шоссе и только после этого вынул из одного кармана телефон, а из другого – батарею. На ощупь вставил ее в отсек, надавил кнопку включения и набрал номер.
– Слушаю тебя, – раздался голос Грома, единственного человека, которому Серый доверял до конца. Одно время они работали вместе, пока Леон не назначил его своим личным охранником.
– Слушай, – озираясь по сторонам, быстро заговорил Серый, – ты в курсе, что меня с Зайцем обложили на дачах?
– Конечно. Вероника звонила. Тебе людей подготовили отправить, но ты как в воду канул.
– Да ты не понял, – озираясь по сторонам, торопливо заговорил Серый. – Зайца дед укокошил. Дачник. Мы у него решили подождать, пока ситуация с Кузей прояснится. Деда заперли в чулан. А у него там ружье оказалось. Ну, в общем, он орать начал, Заяц двери открыл и получил заряд картечи в лицо. Поэтому я Веронике позвонил. Думал, что никто ничего не заметил. Только туда через полчаса после звонка ОМОН прискакал. Дом окружили. Я чудом ушел. Сейчас топаю к шоссе. Людей пришли за мной.
– Понял, – пробормотал Гром. – Постой, так ты говоришь, после звонка Веронике менты нагрянули?
– Ну, – подтвердил Серый. – Мне сразу ее голос не понравился. Волновалась она и курила.
– Откуда знаешь, что курила? – удивился Гром.
– Чего ты заладил – «что» да «почему»? – вспылил Серый. – Давай людей за мной отправляй.
– Короче, слушай сюда, я сейчас за тобой людей отправлю, – заверил Гром. – Только поедешь не в город, а на базу.
– Это почему? – насторожился Серый. – Я чисто ушел.
– Дело не в этом. Там сейчас Леон. У нас заморочки намечаются, все узнаешь утром. Уточни, где находишься.
– Сейчас, – Серый оглянулся по сторонам. Сзади желтел огнями дачный поселок. Впереди, между деревьями, по трассе проносились машины. Было видно только свет фар. – В общем, я на половине пути между дачным поселком и шоссе.
– Хорошо, жди, – Громов отключил связь.
Серый осветил обочину дисплеем телефона. За канавой был небольшой подъем и редкий кустарник. Дальше высились сосны. Пройдя к ним, он уселся у ствола дерева и стал ждать. По всем расчетам за ним подъедут не раньше, чем через час. Серый задумался. Больше всего его настораживала просьба Грома отправиться на базу. Брошенный в начале девяностых, пионерский лагерь уже много лет используется «Рифом» как учебный центр. В подвалах разрушенных с виду зданий оборудованы спортивные залы, классы, тир. Огромные площади, лес, болота, оставленная людьми деревня позволяли проводить там настоящие учения со стрельбой. С некоторых пор Леон, опасаясь проблем, стал на лето свозить туда трудных подростков и детей-сирот. Для этого были отремонтированы два корпуса, административное здание, столовая и небольшой клуб. Восстановили спортивный городок, подлатали дороги. Соответственно оформили необходимые документы. Приглашенные для работы по линии муниципалитета директор, воспитатели, медицинская сестра, психолог и прочие специалисты кроме своей зарплаты получали кругленькую сумму от Максима Леонидовича. Дисциплина была военной. Дети были разбиты на роты и взводы. Утреннюю физическую зарядку, часть занятий и тренировок проводили сотрудники «Рифа». Детям нравилось.
Серый был в учебном центре лишь однажды. Не тот у него уровень, чтобы оттачивать там свое мастерство. Прошел он уже эти стадии в далекой юности. Сейчас решение Грома его насторожило. Он вновь заподозрил, что с ним решили покончить. Лучшего места и не найти. А так – поедет он в Москву, да еще и попадется в руки милиции. Кто его знает, станет молчать или нет? Раз менты начали охоту, значит, задержание – дело времени. Чтобы избавиться от очень опасного носителя информации, лучше, конечно, его ликвидировать. С другой стороны, Гром не мог не заподозрить, что подобное решение вызовет у Серого тревогу. В таком случае легче сказать, что, мол, жди, за тобой приедут и довезут до Первопрестольной, а в машине придушить – и концы в воду. Нет, окончательно успокоился Серый, не собираются пока от меня избавляться.
С шоссе свернула машина. Бандит медленно встал. Свет фар приближался. Вот водитель переключил свет с дальнего на ближний и поехал совсем медленно. Сомнений не было, это едут за ним. Серый устремился к дороге. Заметив его, машина остановилась.
– Ну, ты чего, давай быстрее! – услышал Серый знакомый голос Михаила Олешкевича, прозванного из-за своих габаритов, короткой шеи и приплюснутого носа Кабаном.
Серый быстро уселся на заднее сиденье.
За рулем джипа сидел Валера Тихонов, по кличке Тихоня. Коренастый молчун соответствовал своему прозвищу. Из него тяжело было выдавить лишнее слово. Рядом устроился Толя Жаров. Сорокалетний, рано поседевший мужчина, напротив, был любителем поговорить.
– Привет, – Серый пожал Кабану руку, кивнул Жарову.
Тихоня разворачивал машину в обратном направлении и лишь что-то пробурчал под нос.
– Ты что тут делал? – спросил Кабан.
– Картошку полол, – ответил за него Жаров и рассмеялся.
– Да уж, – Серый сунул руку под ветровку, поправил мешавшую сидеть кобуру с пистолетом. – Сегодня был тяжелый день.
– Где Заяц? – неожиданно спросил из-за руля Тихоня.
– Свечку можешь ставить завтра за упокой Грызуна, – грустно пошутил Серый.
– Значит, правда, – пробормотал Кабан.
– Что? – встрепенулся Серый.
– Леон обмолвился, что сегодня двое облажались.
– Вот, значит, как он заговорил, – протянул Серый. – Я, можно сказать, из безвыходной ситуации вышел…
Дальше ехали молча. Убаюканный звуком мотора, Серый задремал. Проснулся он оттого, что машина встала. Он открыл глаза. Было уже светло.
– Приехали, – Кабан шлепнул его ладонью по колену и вышел.
Серый выбрался из автомобиля и огляделся. Машина стояла на лесной дороге.
– Все, дальше пешком, – объявил высунувшийся в окно Тихоня. – Мы назад.
С этими словами он включил заднюю передачу и стал разворачиваться.
– Пошли, – махнув на прощание оставшимся в машине, вздохнул Кабан.
Они не доехали до КПП с километр. Прогулка взбодрила Серого. Он не стал спрашивать, почему их не довезли до конца. И так было ясно: в лагере, кроме воспитанников, много посторонних. Сейчас жара, спится плохо. Кто-то может увидеть ранних гостей и догадаться о двойной роли этого учреждения. Хотя наверняка нанятым со стороны воспитателям многое здесь кажется странным, а на кое-какие вещи они попросту вынуждены закрывать глаза. Еще бы: на деньги, которые они заработают здесь за три месяца, можно беззаботно прожить год!
Они прошли через КПП и оказались на внутренней территории.
– Тихо как, – проговорил Серый. – Хорошо…
– Чего это тебя на лирику потянуло? – удивился Кабан.
– Не нравится мне все это, – неожиданно для себя выпалил Серый.
– Что? – Кабан замедлил шаг и с удивлением посмотрел на спутника.
– Скажи честно, зачем меня сюда притащил?
– Приказ Леона, – пожал плечами Кабан. – А чего ты волнуешься?
– Будем говорить начистоту, – не спеша шагая по дорожке, вздохнул Серый. – Я человек непубличный. Здесь же кого только нет…
– Думаю, что Леон побоялся оставлять тебя сейчас без присмотра, – неожиданно признался Кабан.
– Это почему? – у Серого неприятно заныло под ложечкой.
