Денис положил пистолет обратно на стол и посмотрел на Славика.
— Я обещал ему отдать свою долю, — сказал он. — Он ее получил.
Славик застыл в неподвижности, не решаясь выскочить в коридор и бежать куда глаза глядят. Он боялся, что Денис выстрелит ему в спину. Страх мешал ему сообразить, что Денис ни при каких обстоятельствах не может его убить, пока не получит доступа к деньгам.
— Ты хорошо стреляешь, — сказал Константин спокойно. — Правда, для того, чтобы застрелить человека почти в упор, особой меткости и не требуется.
Одна из его целей была достигнута, — противников стало меньше. Правда, его несколько смутило то спокойствие, с которым Денис застрелил этого Джексона. Но, как бы там ни было, теперь он остался один против двоих, а это уже неплохо. Можно даже сказать, что теперь они остались один на один с Денисом, Славика трудно было воспринимать всерьез. Он не способен был на борьбу, мог только совершить какую-нибудь глупость со страха.
— Боюсь, что твое умение метко стрелять вряд ли тебе теперь пригодится, — продолжал Константин. — Ни меня, ни его…
Он кивнул в сторону Владислава.
— ..ты убить пока не сможешь. Без меня ты никогда и ничего не узнаешь о его отце.
А без него вообще никаких денег не получишь. Тебе останется только забыть о них, а вот забыть об этом ты и не сможешь. Тебе надо еще позаботиться, чтобы он тебя не кинул. Ты же знаешь, что делается это элементарно. Сам, конечно, устраивал не раз для своих партнеров такие забавные сюрпризы. Однажды тебя просто находят с дыркой в башке.
Константин показал подбородком на лежащий у двери труп Джексона.
— Вот как его, например. У тебя сложное положение, Денис. Не обманывай себя тем, что я в твоих руках. Ты в плену у денег, которые засветились где-то у горизонта.
А получишь ты их или нет, зависит от меня.
Можешь держать меня здесь сколько угодно. У меня всегда есть выход, — я сдохну, но ничего тебе не скажу.
— Нет-нет, это не выход! — сразу же заволновался Славик, забывший обо всем на свете, как только до него дошла суть угрозы Константина. — Это плохой выход. Это же никому не выгодно. Так никто ничего не получит! Надо как-то по-другому!
— Вот видишь, — усмехнулся Константин. — Даже он понял, настолько это банально. Ты должен уговаривать меня на компромисс, на договор какой-то. Но как ты меня уговоришь? Ты же прекрасно понимаешь, что едва ты меня освободишь, как я просто сверну тебе шею, потому что мы со Славиком и без тебя прекрасно обойдемся.
Константин неожиданно рассмеялся.
— Вот, загнал ты себя в ситуацию! Ни вперед, ни назад, и на месте тоже сидеть нельзя! — сказал он сквозь смех. — На что ты надеешься? Собираешься просто выбить из меня то, что я знаю? Попробуй. Я думаю, что ты уже понял, что между мной и им…
Панфилов снова кивнул на слушающего с напряжением Славика.
— ..большая разница.
Константин замолчал. Было слышно, как Денис скрипит зубами. Но он молчал.
Константин был прав, ситуация складывалась не в его пользу.
— Давай, веди меня опять в подвал, — сказал Константин. — И думай, как тебе обеспечить свою безопасность. Я не соглашусь помогать вам до тех пор, пока ты меня не освободишь. Или убивай меня сразу. Но в этом случае забудь про деньги Воловика.
Константин встал и направился к двери.
— Пошли, — сказал он. — К трубе меня прицепишь. И еще один совет. За Славиком следи внимательно. Как бы он тебя не шлепнул неожиданно. Он прекрасно понял, что ты в этом деле лишний…
— Не умничай, — глухо отозвался Денис. — В подвале ты будешь сидеть, а не я.
Он говорил эти слова скорее для себя, чем для Константина. Как он ни отталкивал от себя эту мысль, но вынужден был признать, что тот, кого он считал своим пленником, прав.
Пленником был сам Денис. Пленником своего желания иметь большие деньги. Этот странный человек в наручниках понял, что творится у Дениса внутри, и перевернул всю ситуацию с ног на голову.
Действительно, в самом сложном положении находится сейчас он, Денис. Надо срочно что-то придумывать! Нельзя же так, стоять рядом со своей заветной целью и не иметь возможности сделать к ней последний, самый главный шаг. Так можно просто с ума сойти!
Одно он решил окончательно. Постоянно оглядываться на Славика он не собирается. Тот сегодня уже чуть было не выстрелил ему в спину.
Взгляда он не выдерживает, а стоит повернуться к нему спиной, тут же всадит пулю в затылок. На хрен Денису нужно такое удовольствие!
Ему нужно иметь возможность спокойно подумать, как гарантировать свою безопасность, когда он освободит своего пленника из подвала. А что сделать это придется, Денис уже понял и смирился с этой мыслью. И он придумает — как.
Но пока он будет думать, Славик тоже посидит в подвале. Так спокойнее будет.
— Пошли, — сказал он. — Оба!
Искать самого Воловика совершенно бессмысленно, это Макееву было ясно. Раз уж его не нашли его бывшие коллеги менты, которые обязательно должны были его искать, то нечего и надеяться, что ему повезет. Макеев хорошо понял, что ему и не нужен сам Воловик. А вот те люди, которые были заинтересованы в том, чтобы его найти, могли бы пролить свет на судьбу Константина.
Раз Константин оказался причастен к этой истории, то и следы его нужно искать среди таких же, как и он, причастных.
Сообразить, кто больше других заинтересован в выяснении судьбы пропавшего банкира, тоже не составляло большого труда. Конечно, те, кто претендует на оставшиеся без присмотра деньги, то есть родственники.
О том, какие родственники есть у Генриха Львовича, несложно было узнать из тех же газет, обнаруженных Макеевым в квартире Константина.
Родственников у банкира оказалось немало, но газетчики сделали за Макеева всю работу, связанную с анализом ситуации.
Все родственники были тщательно проанализированы с точки зрения шансов получения наследства. Содержание составленного Воловиком завещания газетчикам известно не было, но они прекрасно обошлись и без него, строя свои выводы по элементарной схеме, выделив среди родственников тех, с кем Генрих Львович общался чаще других.
Таких оказалось всего двое, они же являлись прямыми наследниками в отличие от всех остальных, которым ничего не светило, если они, конечно, не упомянуты в завещании. Но это было слишком маловероятно.
Стало быть, перед Макеевым стояла довольно простая задача: найти либо сына Генриха Львовича — великовозрастного оболтуса Владислава Генриховича Воловика-младшего, либо его законную супругу Лилию Николаевну Симонову, недавно, если верить газетным публикациям, вернувшуюся из Италии в Россию.
Макеев не зря все же много лет проработал в милиции. У него осталось много знакомых в этой системе, к которым всегда можно было обратиться за какой-нибудь незначительной консультацией. Это были, конечно, не друзья, но неплохие знакомые, и никогда не отказывали, когда это их ни к чему не обязывало.
Буквально через час после того как он покинул Кузина, Макеев уже знал, что Владислав Генрихович живет в особняке, возведенном Генрихом Львовичем на территории парка «Лосиный остров», а Лилия Николаевна — в роскошной квартире на Тверской.
Не то чтобы раздельное проживание близких родственников удивило Макеева, ему было известно, что не такие уж они и близкие — Владислав был ребенком Генриха Львовича от первого брака, — но оно хорошо иллюстрировало отношения между ними.
«Наверняка терпеть друг друга не могут! — подумал Макеев. — А причина этой неприязни скорее всего в завещании Воловика, содержание которого им-то, несомненно, известно».
Ехать в «Лосиный остров» и разыскивать там стоящий отдельно особняк, адрес которого точно указан не был, Макееву совершенно не улыбалось, и он решил начать посещение родственников с безутешной супруги.
Телефон Лилии Николаевны Макеев получил вместе с ее адресом и решил предварительно договориться о встрече, все-таки разговаривать предстояло с женщиной, причем с красивой женщиной. Макеев был несколько смущен: в газетах было слишком много комплиментов ее весьма незаурядной внешности.
Он едва успел выговорить свои туманные намеки на осведомленность о некоторых обстоятельствах, связанных с исчезновением Генриха Львовича, как Лилия Николаевна тут же назначила ему свидание.
И не где-нибудь, а у памятника Пушкину. Он, конечно, согласился, хотя и был несколько удивлен ее готовностью к контакту и тривиальностью ее мышления — назначать свидание на Пушкинской площади, это, знаете ли, подходит для провинциалов, плохо знающих столицу. Но, в конце концов, какая ему разница.
Припарковав машину на улице Чехова недалеко от театра Захарова, Макеев прошел к памятнику и был неприятно поражен обилием молодых людей, одетых, на его взгляд, вульгарно и вызывающе в одно и то же время.
