— Начальник? — переспросил Литс.
— Полковник Ивенс.
— Ах он, сукин...
— Он хочет, чтобы вы вернулись как можно быстрее. Говорит, что нашел пункт номер одиннадцать.
Часть II
Gesamtlosung (Генеральное решение)
Апрель — май 1945 года
У Реппа было особое требование.
— Итак, господин инженер-доктор, — сказал он однажды утром, — если все пойдет хорошо, то ваше изобретение будет работать замечательно. Это будет похоже на испытания: цели передо мной, на линии стрельбы никаких препятствий, и я нахожусь в укрытии. Да? Но предположим, что обстоятельства несколько изменились.
— Я не уверен, что...
— Ну, старина, это вполне возможно, — улыбнулся Репп. — Есть ребята, которые хотят остановить меня. Может случиться так, что мне придется сцепиться с ними, так сказать, в ближнем бою. Вы когда-нибудь бывали в перестрелке?
— Нет. Конечно же, нет, — ответил Фольмерхаузен. И снова Репп улыбнулся.
— Оружие, которое вы мне дали, превосходно действует в темноте и на большом расстоянии. Но в перестрелке бывает так, что ты видишь работу дантиста у своего противника, можешь заметить у него на губах остатки молока после завтрака.
Фольмерхаузен сразу же понял, к чему клонит Репп. Оснащенный для специальных заданий как никто другой в мире, в обычной схватке Репп оказывался безоружным. Тяжелый оптический прицел с катодной трубкой, преобразователем энергии и инфракрасным излучателем не позволял ему видеть обычный металлический прицел.
— Я могу в полночь с четырехсот метров попасть в микроб, — сказал Репп, — но человек с охотничьим ружьем на пятидесяти метрах имеет передо мной преимущество. Можете ли вы помочь мне в этом? Очень не хочется, чтобы все это закончилось разочарованием из-за какого-нибудь непредвиденного случая.
Фольмерхаузен задумался над этой проблемой и вскоре пришел к выводу, что можно приварить точечной сваркой еще одну деталь, что-то вроде трубки, и установить ее под «Вампиром», чтобы использовать как грубое подобие прицела. Она не будет лежать на оси оружия, но пройдет параллельно ей, так что ее надо будет еще и подогнать в соответствии с размещением. Он взял футляр от прицела К-43, хорошо обработанный кусок трубки подходящей длины и веса, и установил на его заднем ободке глазок чуть правее центра, а на переднем ободке — мушку чуть левее центра. Репп, чуть-чуть сместив голову, установит мушку в центре глазка и поймает цель, находящуюся в ста метрах от него на пересечении пути пули и направления взгляда. Ничего остроумного, на самом деле довольно грубо и уж точно уродливо и гротескно.
Первоначальные стройные очертания STG-44 были почти неразличимы под множеством модификаций: связка различных трубок наверху, видоизмененная пистолетная рукоять, конический пламегаситель и двунога.
— Настоящий уродец, — сказал наконец Репп, покачав головой. — Или настоящий красавец. Современные творцы, увы, недооцененные некоторыми сильными мира сего, говорят, что красота — это форма, соответствующая назначению. — Фольмерхаузен по-настоящему рисковал, но он считал, что его новые дружеские отношения с Реппом позволяют ему такую откровенность.
— В «Вампире» нет никаких красивостей, что и делает его поистине прекрасным. Никакой лишней линии, никаких надуманных украшений.
— Вы говорите, форма, соответствующая назначению. Ведь это еврей так сказал?
Репп снова вертел в руках ту странную черную безделушку, тот маленький металлический кубик.
Фольмерхаузен не был по-настоящему уверен.
— Возможно, — согласился он.
— Да, они очень умны. Умная раса. В этом вся их проблема.
Вскоре после этого необычного разговора произошло еще кое-что любопытное. А именно, перестало что-либо происходить. С большой неохотой Фольмерхаузен начал осознавать, что его работа закончилась. Закончилась не в смысле последней модификации, а закончилась вообще. Работа над «Вампиром» завершилась.
Теперь до того момента, как за «Вампиром» приедет команда, было просто нечего делать.
Во время этого вынужденного отпуска Фольмерхаузен бродил по территории или близлежащему лесу, в то время как его люди убивали время, совершенствуя свои жилищные условия, — технические люди любят что-нибудь мастерить, и они разработали более эффективную систему горячего водоснабжения, улучшили вентиляцию в столовой, превратили свой барак в двухзвездочныи отель (среди них ходила шутка, что после войны они откроют здесь курорт с минеральными водами под названием Бад-Анлаге). Теперь, когда давление на них пропало, их моральное состояние заметно улучшилось; перспектива жизни наполняла их радостью, и Фольмерхаузен сам подумывал о том, чтобы как можно скорее заикнуться в разговоре с Реппом об эвакуации. Однажды во время прогулки он наткнулся на своего старого противника Шеффера, щеголявшего в новом камуфляжном костюме, в каких ходили все солдаты, приехавшие с двухдневных курсов по противотанковой подготовке, но эсэсовский капитан вряд ли его даже заметил.
А тем временем в воздухе носились всевозможные слухи, некоторые просто смехотворные, а некоторые достаточно логичные, чтобы оказаться правдой: фюрер мертв, Берлин в руках красных, кроме трех центральных кварталов; американцы и англичане подписали с рейхом сепаратный мир, и теперь они все вместе будут воевать с русскими; Вена пала, Мюнхен на пороге сдачи; в районе Альп собраны свежие войска для последней битвы; рейх захватил Швейцарию и устроит последнюю битву там; организовано обширное подполье, которое продолжит войну после капитуляции; все евреи освобождены из концентрационных лагерей, или все они уничтожены. Все это Фольмерхаузен слышал и раньше, но теперь до него дошли новые слухи, касающиеся Реппа. Репп должен убить Римского Папу за то, что тот отказался предоставить фюреру убежище в Ватикане. Абсурд! Репп входит в специальную группу, отобранную Гиммлером после того, как СС было предано. В качестве возмездия Репп должен будет убить английского короля или русского стального человека. Еще более безумная идея! Куда Репп может отсюда деться? Никуда, разве что пойти на юг, к границе. На этот счет у Фольмерхаузена не было никаких мыслей. Он и гадать-то об этом перестал. Он всегда знал, что проявлять любопытство в отношении СС опасно, а в отношении Реппа опасно вдвойне. Репп собирался в горы, и это все, что он знал.
И вдруг Фольмерхаузену пришла в голову мысль, от которой ему стало не по себе. Берхтесгаден[16] расположен в горах. И не так уж далеко отсюда. Однако фюрер предположительно находится в Берлине. Все сводки говорят о том, что он в Берлине.
Инженер неожиданно почувствовал озноб. Он поклялся больше никогда не раздумывать на эту тему.
Фольмерхаузен находился за пределами территории — прекрасный весенний денек, не по сезону тепло, лес наполнен зеленью, гудит жизнью, небо чистое, как алмаз, а в воздухе такая редкая свежесть и аромат лип, — когда прибыла оружейная группа. Он не видел их, но по возвращении сразу же заметил забрызганный грязью гражданский «опель», еще довоенный, припаркованный перед жилищем Реппа. Позже он увидел издалека и самих приезжих гостей, гражданских, но соответствующего типа: плащи, старомодные шляпы, спокойные невыразительные лица, не слишком успешно скрывающие склонность к насилию. Он видел гестаповцев и раньше, а может, эти люди были из иностранной службы СД или из дюжины других разновидностей секретных служб; в любом случае в них чувствовалась пугающая его неприятная скука.
Утром их уже не было, а это значило, как почувствовал Фольмерхаузен, что не было и оружия. Еще до завтрака к нему дважды подходили его люди.
— Господин инженер-доктор! Значит ли это, что теперь мы можем уезжать?
— Не знаю, — отвечал он. — Я просто ничего не знаю. Не нужно было добавлять: «Все знает только Репп». А вскоре после этого пришел человек с вызовом от Реппа.
— А, Ганс, — тепло сказал Репп, когда Фольмерхаузен вошел к нему.
— Господин оберштурмбанфюрер... — начал Фольмерхаузен.
— Вы, конечно, видели этой ночью наших гостей?
— Я мельком видел их с другого конца двора.
— Крутые, да? Но ребята знающие, как раз именно для такой работы.
— Они забрали «Вампир»?
— Да, забрали. Нет смысла скрывать это от вас. Он уехал. Все запаковано. Поехало в ящиках.
— Понятно, — ответил Фольмерхаузен.
— Они также привезли с собой информацию, самое последнее подтверждение цели, некоторые технические данные. И новости.
— Новости? — оживился Фольмерхаузен.
— Да. Война уже почти закончилась. Но вы это и так знаете.
— Да.
— Да. А моя часть путешествия начнется сегодня ночью.
— Так скоро? И далекое путешествие?
— Нет, не далекое, но сложное. Большей частью пешком. Довольно нудно, на самом деле. Но не буду утомлять вас деталями, такими, как посадка на гамбургский трамвай.
