В этом отношении Джон Смит был многолик, он плотно сотрудничал с полевыми командирами, внушая им, что рано или поздно им придется взять на себя управление освобожденным Афганистаном, а заодно приучал их к «западным ценностям» и, как наркоманов, подсаживал на «золотую иглу», внушая, что лишь деньги правят миром. Все отряды, которые курировал янки, были оснащены радиостанциями и имели профессиональных радистов. Благодаря этому Смит мог получать самую свежую разведывательную информацию и оперативно управлять действиями моджахедов. А когда те возвращались из рейдов, снабжал их всем необходимым, от продовольствия до вооружения, направлял инструкторов и нанятых из беженцев рекрутов.
До последнего времени у Джона Смита все шло гладко. Хотя его «подопечные» и несли потери (на то они и существовали в качестве «пушечного мяса»), лично у него не было ни единого прокола. И вот случилось…
Сообщение от Башира Ранжи о захвате каравана с зенитными ракетами, гибели Халеда и его людей, а также о больших потерях в отряде самого полевого командира потрясло Смита. Это было не «допустимой степенью потерь», а намного хуже. В Лэнгли могли посчитать, что их эмиссар выдохся и уже не годится для серьезной работы. А то и хуже, дескать, Смит не заметил в своем окружении вражеского «крота». За такой прокол отставка будет равносильна родительскому подзатыльнику…
После новостей от Ранжи Джон уже ничего не соображал. Требовалось время, чтобы привести мозги в порядок, и лучшим средством для этого была смена обстановки.
Приехав в Исламабад, разведчик сразу же отправился в филиппинский массажный салон. Миниатюрные, но пышнотелые и плосколицые женщины были Смиту наиболее приятны, потому что напоминали проституток, которые обслуживали военных с американской базы ВМС «Субик Бей».
Это было почти пятнадцать лет назад, когда он, начинающий офицер ЦРУ (кстати, носивший в то время совсем другое имя), по несколько месяцев просиживал в духоте джунглей Южного Вьетнама. Пентагон требовал от разведчиков, чтобы те локализовали действия Вьетконга — коммунистически настроенных партизан. После множества акций устрашения, результат которых оказался мизерным, эксперты из Лэнгли пришли к выводу — единственно эффективным способом борьбы с партизанами могут быть только такие же партизаны, воюющие за интересы оккупантов. Проект «Маугли» оказался довольно масштабным предприятием, десятки кадровых офицеров ЦРУ метались по гарнизонам южновьетнамских войск, полицейским управлениям и даже навещали тюрьмы. Самое главное было — набрать волонтеров, согласных стать «контрпартизанами». Потом всех этих добровольцев загнали в учебные лагеря, где мастера подготовки «рейнджеров» начали лепить из человеческой массы настоящих лесных воинов. Вся эта рутинная работа донельзя выматывала Джона, и когда удавалось вырваться на Филиппины, он с удовольствием посещал массажные салоны, где мог по-настоящему расслабиться…
Вьетнамских проституток Смит всегда избегал, ему казалось, что эти маленькие желтые куклы источают запах похоти, венерических заболеваний и зловонный пот негров Гарлема и Южной Дакоты, которые вовсю пользовали местных путан.
Впоследствии, работая в посольстве США в Париже, разведчик сообразил, что филиппинки ничем не отличались от своих коллег из Вьетнама. Только человеческий мозг так устроен, что иногда без всякой логики что-то отсеивает, а что-то, наоборот, вносит в разряд сладостных воспоминаний…
Нынешняя массажистка была маленькой, не выше пяти футов ростом, пухленькая, с небольшой грудью, маленький «рыбий» рот с изогнутыми губками делал ее очаровательной в глазах американца.
Девушка приготовила для Джона горячую ванну с отваром из целебных трав и масел. С наслаждением погрузившись в ароматный бульон, разведчик почувствовал, как растворяется в этой биомассе. Прикрыв глаза, Смит с нетерпением ожидал, когда его разгоряченного тела коснутся нежные, но крепкие пальцы массажистки, но вместо этого его ключицы сжали сильные мужские руки и в следующую секунду с силой погрузили под воду.
Подчиняясь инстинкту выживания, Джон мгновенно напрягся и рванулся вверх, готовясь из последних сил бороться за свою жизнь. Но, к его удивлению, натиск ослаб. Вскочив на ноги, Смит увидел молодого человека в легком свободном костюме. Физиономия наглеца буквально светилась от удовольствия.
— Какого черта? — прорычал разведчик, он узнал паскудника, это был помощник регионального резидента ЦРУ.
— Я здесь ни при чем, — убрав счастливую улыбку, попытался оправдаться молодой человек. — Просто вы срочно потребовались шефу, поэтому рекомендую холодный душ для ясности ума. Дело, видимо, серьезное…
Региональный резидент внешне никак не походил на кадрового разведчика или хотя бы на человека, способного оказать спецслужбам хоть какую-то помощь. Маленький, плюгавенький, в старомодных очках в роговой оправе. Но именно за этой безликой внешностью скрывался недюжинный мозг и почти фантастическая энергия руководителя разведсети.
В Пакистане резидент работал «под крышей» коммерческого представителя компании «Дженерал моторс» и в центре Европейского квартала имел свой офис, где в комфортной обстановке мог встречаться с подшефной агентурой.
Сейчас резидент сидел в своем кабинете за большим рабочим столом из никелированного металла и пластика, по нынешним временам ультрамодная вещь. Держа тонкими пальцами «Паркер» с золотым пером, главный разведчик смотрел на Смита поверх своих убогих очков.
— Вы ведете себя, Джон, как будто находитесь в Майами или на Французской Ривьере. Не поставить в известность руководство о своих передвижениях — это грубейшее нарушение служебной инструкции. Вы знаете, что это означает?
Смит промолчал. За подобный проступок он запросто может попасть «под колпак» контрразведки, и даже если они ничего предосудительного не обнаружат, то в досье все равно появится соответствующая запись, которая впоследствии окажется минным полем на его карьерном пути. И каждый раз, когда будет возникать подозрение об утечке информации, его будут брать в разработку.
— Виноват, сэр, — только и промямлил Джон, упоминать о праве на свой законный уик-энд он даже не собирался.
— Это всего лишь напоминание вам, чтобы вы не забывали, что мы находимся практически на передовой и в любой момент может последовать команда «в атаку», — уже более миролюбиво произнес резидент, потом, отложив в сторону «Паркер», достал из стола пластиковую папку и положил ее перед Смитом. — В Лэнгли разработали план стратегической операции «Икар», осуществление которой возлагается на вас, Джон. Ознакомьтесь сейчас же и выскажите свои мысли, сроки исполнения поставлены в жесткие рамки, поэтому ваше мнение нужно немедленно.
Опустившись в кресло, Смит открыл папку и погрузился в чтение. После нескольких листов на лбу выступили мелкие капли пота. Гибель Халеда и его людей была огромной потерей в предстоящей акции. Тут же пришло на память сообщение Ранжи, который потерял большую часть своего отряда и теперь собирался вернуться в Пакистан. Но положение следовало как-то исправлять, начальники в Лэнгли не любили, когда их замыслы не осуществлялись из-за пустяков.
— Слишком ответственное дело, чтобы доверять его местным бедуинам, — наконец сделал вывод Джон. — Они слишком жадные и ненадежные, могут продаться русским, если те предложат большую сумму.
Резидент недовольно искривил тонкие губы, потом проговорил:
— Деньги в этом деле не имеют никакого значения, но в целом мысль ясна. Доработайте общий план своими деталями, а всем необходимым вас обеспечит «фирма». Заодно с большей пользой проведете уик-энд…
* * *
Кирилл проснулся от нежного поглаживания его небритой щеки. С трудом разлепив веки, Марков несколько секунд пытался сфокусировать зрение, наконец смог разглядеть лицо Лидии с красными то ли от бессонницы, то ли от слез глазами.
«Скорее от слез, губы припухшие», — автоматически отметил про себя сыщик, а вслух произнес:
— Как ты здесь оказалась?
— А мне твой начальник разрешил, — сдавленно проговорила молодая женщина, от нервного напряжения ее голос звучал хрипло.
Сообразив, что речь идет о Евтушенко, Кирилл заметил:
— Он мне не начальник, просто хороший знакомый.
Уточнять степень этого знакомства не стал, да Лидию детали и не волновали. Она с грустью смотрела на опухшее от синяков и ссадин лицо Маркова. Только в кино рукопашная схватка на войне красивая и почти бескровная, на деле же все по-другому, каждый удар оставляет синяки и ссадины. Впрочем, в бою в ход идут не только руки, ноги, но и ножи, приклады, саперные лопатки, все, включая собственные зубы. Мастер спорта по боевому самбо тогда забыл все, чему его долгие годы учили на борцовском ковре. В настоящем бою включается первобытный инстинкт — убей или будешь убит. Сила, выносливость и ярость слились воедино, создав гремучую смесь, позволившую Кириллу выжить в той рукопашной схватке. Весь этот бой напрочь вылетел из его сознания, превратившись в какой-то неясный калейдоскоп. Сколько он наворотил там трупов, трудно было сказать, потому что его вытащили из настоящего кургана из мертвых тел…
