Ее, кажется, даже не интересовало, кто спрашивает ее сожителя.
– Извините, пожалуйста, а Магомед Гасанович к нему не заходил?
Последовала непродолжительная пауза. Потом короткий ответ:
– Заходил.
– Они сейчас не вместе?
Снова пауза. Даже на расстоянии я ощутил настороженность женщины.
– Извините, а кто это спрашивает?
– Понимаете, мы с напарником приехали по приглашению Магомеда Гасановича. Он должен был нас встретить, но почему-то не встретил. У нас в Москве никаких других координат нет, кроме номера Джалала. Не знаем, куда и податься.
– Это не номер Джалала, – резко возразила Маргарита Валентиновна. – Это мой номер. А Джалал, если не хочет со мной считаться, может…
– Извините, – сказал я примирительно, и это на нее подействовало. – Мы просто не знаем, где искать Абдуллаева. Как-то не обговаривали такой вариант, что он может не встретить… Запишите на всякий случай мой номер. Если Джалал или Магомед Гасанович появятся, пусть позвонят.
– Говорите, – Николишина уже стала совсем мирной.
Я звонил ей на городской телефон, у которого не было определителя номера, и потому номер Александра Селиванова пришлось назвать по памяти. Но она меня не подвела.
– Вас как зовут? – спросила женщина.
– Александр. Саша Селиванов. А со мной Володя Крутояров. Мы одним поездом приехали. Не забудьте, пожалуйста.
– Я записала. Не забуду, – пообещала она.
На этом разговор закончился. Слушали его все, в том числе и генерал, который одновременно что-то писал на листке бумаги. Убрав трубку, я вместе со всеми дожидался, когда генерал закончит. Но долго ждать не пришлось. Николай Владимирович поднял глаза и поочередно оглядел каждого.
– Я тут решил поменять профессию. Как та рубрика у журналистов называется – «Репортер меняет профессию»? А у меня «Генерал меняет профессию» – и становится репортером. Расписал с отдельными акцентами сегодняшнее происшествие на перроне. Только господин Абдуллаев у меня получился не пассажиром, а встречающим. Дальше все почти правда. Только – правда в глазах не знающих сути. А репортеру и не положено знать сути. Они никогда ее не знают, однако пишут.
Никто не спросил Лукьянова, репортером какого издания он решил стать. Мы заранее обговорили, что подготовим текст для размещения на интернет-сайте новостей, куда у генерала есть доступ. Он взял эту работу на себя – наверное, чувствовал тягу к перу. Наверное, и тогда, когда готовилось первое покушение на меня, текст для интернет-сайта от имени моего бывшего солдата, якобы узнавшего меня на видеозаписи, готовил он же. И хорошо сработал, надо сказать.
Сам Николай Владимирович читать текст вслух не стал, а просить его сделать это было бы нарушением субординации. Просто мы приняли как должное, что генерал сам выполнил часть общей работы, и никто не выразил сомнения в том, что работа эта может быть сделана не так, как нужно.
– Воскобойников… – напомнил я. – Его не сменили. Боюсь, что он уснул. Надо разбудить. Пусть внимательно следит за всеми звонками Николишиной.
– Ему звонили, обещали сменить вечером, – сказал генерал. – Его должен был менять какой-то Василий Лукич; не знаю, кто это такой…
– Майор, который нам все организовывал. Начальник отдела Воскобойникова.
– Так вот, у этого Василия Лукича была беспокойная ночная смена; он попросил нашего старшего лейтенанта потерпеть до вечера, а потом его сменит. Видимо, кадров в космическом управлении ГРУ не хватает.
– Не хватает подходящих кадров, товарищ генерал, – поправил я. – Компьютерщиков у нас в стране наплодили множество. Каждый второй относительно грамотный компьютерщик мнит себя программистом и хакером. А настоящие хакеры предпочитают быть вольными людьми. Они даже гордятся своей вольностью. И редко можно найти подходящего по всем параметрам человека. При этом один из главных параметров отбора – полное исключение космополитического сознания, что среди хакеров считается признаком расы. Василий Лукич жаловался мне однажды, что перебрал больше ста кандидатов при подборе одного человека. Только у одного не оказалось никакой связи с заграницей. Естественно, через Интернет. Но большинство такие связи имеют. А военная разведка – система особая, и подобные вещи там следует контролировать постоянно.
– Значит, наш Воскобойников человек редкий? – спросил старший лейтенант Сережа.
– Редкий, – согласился я. – И потому Василий Лукич, когда посылал его, просил особо беречь от всяких передряг типа пролетающих мимо шальных пуль. По неумению подставиться может. Это не боевой офицер… Разрешите, товарищ генерал, сходить к нему.
– Иди, дай задание. Если есть что интересное, сразу сообщи. Я пока отправлю свою информацию на новостной сайт. Чем раньше она появится, тем лучше. Другие сайты в течение часа перехватят новость и будут давать ссылки. Это уже проверено. Любая информация таким образом разлетается по Интернету быстрее, чем может разнестись по радио. Новости в Интернете читает в среднем в три раза больше людей, чем слушает радио. Это нам только на руку. Иди…
Я быстро нашел кабинет, временно оккупированный старшим лейтенантом Управления космической разведки. Воскобойников напряженно смотрел в монитор и не слышал, как открылась дверь, потому что на ушах у него были большие наушники. Мне пришлось обойти вокруг стола, чтобы обратить на себя внимание. Только после этого Анатолий снял наушники, кивнул и ткнул пальцем в монитор.
– Есть три записанных разговора. Вернее, два записано, третий пишется. Я как раз хотел идти докладывать генералу.
– Докладывай мне, поскольку тебя прислали непосредственно в мое распоряжение.
– Все разговоры свежие, произошли в последние минуты. До этого если между ними и было общение, то только посредством сотовых телефонов с не контролируемыми нами абонентами. А началось все недавно. После вашего звонка, товарищ капитан, – старший лейтенант никак не хотел переходить на «ты», – Николишина не сразу стала звонить. Несколько минут подумала, потом все же набрала номер Гайдарова. К сожалению, опять городской номер, и мы не можем таким образом пока узнать номер его трубки. Сообщила ему о вашем звонке…
– А ты откуда знаешь, что это я звонил?
– А кто же? – удивился Анатолий. – Голос я узнал. У меня слух, можно сказать, музыкальный.
– Ладно, учтем твой слух на будущее, – согласился я. – Что дальше?
– Видимо, у Гайдарова не было под рукой ни ручки, ни бумаги, и он заставил Николишину четыре раза повторить твой номер, и каждый раз повторял ей сам. Запомнил. Потом так же несколько раз повторял имена и фамилии. Поблагодарил Николишину. Она, естественно, спросила об Исрафилове. На сей раз Гайдаров сказал, что, кажется, у Джалала какие-то неприятности с полицией, но точно он пока не знает. Хотя ему обещали узнать. В любом случае Джалала в беде никто не бросит, у него много друзей. И попросил звонить, если появятся новости. На этом разговор закончился.
– Новости появятся… Возможно… – кивнул я. – Николишину держат как «почтовый ящик». Может быть, она и изначально была «почтовым ящиком» или диспетчером, а потом уже к ней приклеился Джалал. Диспетчер передает сообщения по адресу, и все. Вполне возможно, что через нее иногда проходит и интересная информация. Ты уверен, Анатолий Васильевич, что она сначала передала данные и только потом спросила о Джалале?
– Абсолютно точно. Можешь сам прослушать разговор, – старший лейтенант наконец-то перешел на «ты».
– Генерал прослушает. А я тебе верю. Значит, она – «почтовый ящик», и снимать ее с контроля нельзя. Даже после завершения нынешнего этапа операции. Что дальше?
– Гайдаров сразу же начал звонить. Наверное, даже трубку из рук не выпустил.
– Кому на сей раз?
– Газали. С которым вечером разговаривал. Но разговаривать с ним не стал – видимо, это слишком мелкая сошка, – и потому сразу потребовал, чтобы тот позвал Хасбулата. Видимо, они живут в одной квартире. Хасбулат взял трубку уже через несколько секунд. Вот тут-то и прозвучало подтверждение вчерашнего предупреждения генерала Лукьянова. Помнишь, он говорил, что Хасбулат, возможно, знаком с Абдуллаевым? И Гайдаров сразу начал с того, что куда-то пропал «друг» Хасбулата. Его разыскивают люди, приехавшие по его вызову. Назвал имена – Александр Селиванов и Владимир Крутояров. Хасбулат, видимо, записывал. Пообещал срочно все разузнать и позвонить Гайдарову.
– И что дальше?
– На этом они расстались. Хасбулат сразу стал звонить в Дагестан кому-то из своих знакомых в МВД республики, запросил данные на Селиванова и Крутоярова. Источник, видимо, был достаточно информированный. Как я понимаю, сразу сел за компьютер, не выпуская трубку из рук, и стал смотреть по республиканской базе данных. Поскольку ты в настоящий момент – Селиванов, я могу тебя поздравить: ты находишься в международном розыске за совершение нескольких заказных убийств. Что выдали на Крутоярова, я услышать не успел – ты помешал. Можешь прослушать в одиночестве – под моим, естественно, чутким руководством; можешь позвать генерала, чтобы он тоже послушал.
