Сварог кивнул — он и сам прекрасно знал. Четвертый отдел одного из управлений как раз и занимался земными магами, колдунами, ведьмами, шаманами и тому подобными персонажами всех мастей, цветов и оттенков. Правда, учитывая, насколько в последнее время сократилось число магических проявлений… (которому какой-то умник успел дать ученое название «Отлив». Есть такая категория умников: моментально подберут чему угодно ученое название и устранятся, полагая, что этого достаточно). За время своего руководства Сварог сократил отдел наполовину (он, разумеется, никого не уволил, перевел в другие управления — Диамер-Сонирил категорически восстал бы против увольнения, да еще такого массового). Да и те, что остались, иногда скучали от безделья…
— Одним словом; я прекрасно знаком с этой публикой, — продолжал Канцлер. — И провинциальные колдунцы, и шаманы всегда обожали примешивать к реальному знанию массу завлекательных выдумок. Не сказать, чтобы ради особенной выгоды, — просто традиция такая, идущая с незапамятных времен. Приличный шаман должен быть окружен прямо-таки облаком загадочного и таинственного…
— Он не врал, — сказал Сварог.
— А это еще ничего не означает, — сказал Канцлер. — Наша магия, следовало бы вам помнить, безошибочно определяет ложь, но бессильна, когда человек сам верит в то, что говорит. Кто-то мог историю о Белой Волчице рассказать Барзаю в годы ученичества, и он поверил наставнику — наставнику положено верить…
— А что вы думаете о веральфах?
— Ничего, — сказал Канцлер. — И не намерен забивать голову еще и этим. Потому что и здесь единственный источник — ваш Барзай. Называя вещи своими именами, третьеразрядный колдунец из захолустья, причем неграмотный. Городские, а частенько и деревенские колдуны хоть книги читают…
— И все же этот неграмотный колдунец показал мне дорогу на Тропы.
— И что это доказывает? Из того, что он умеет находить пути на Тропы, еще не означает автоматически, что он говорит правду, когда живописно повествует о Белой Волчице или веральфах. В жизни не слышал ни о каких веральфах, о них ничегошеньки нет ни в секретных архивах, ни в общедоступной Библиотеке. Вообще, знаете… Объективности ради я готов поверить, что когда-то что-то такое было. Нельзя исключать, что в старинные времена и впрямь существовало некое племя, которое можно назвать людьми-волками — но не оборотнями-волкодлаками, учтите разницу! Его и в самом деле могли начисто вырезать соседи, когда те их достали. В старинные времена встречалось многое, напрочь исчезнувшее впоследствии, на эту тему есть обширнейшие материалы, сейчас представляющие лишь исторический интерес. Но и в относительно близкие к нам времена, и в нашей современности нет никаких упоминаний о чем-то, отдаленно хотя бы похожем на ваших веральфов… — он поднял ладонь. — Знаю, что вы скажете. Они никак себя не проявляют, потому их и не удается найти… Вот только где доказательства? Может, они себя никак не проявляют как раз оттого, что их не существует? Конечно, и на это у вас найдется контрдовод. Вы можете сказать, что до определенного момента никак себя не проявляли ни заговор Брашеро, ни Радиант, ни Черные Алхимики герцога Латери. Но это опять-таки не доказательство, это просто красивая фигура речи в дискуссии. Как бы вам поточнее обрисовать мою позицию… Я вовсе не намерен как-то на вас нападать и уж тем более насмехаться над всем, что вы сказали. Еще и оттого, что прекрасно понимаю, почему вы ко мне пришли. Вы — быть может, сами это не вполне сознавая — хотели обкатать на мне все, что услышали. Прекрасно зная, что я в чем-то информированнее вас и, как вы сами сказали, в отличие от вас здешний, проживший в этом мире не несколько лет, а четыреста с половиной. Согласны?
— Пожалуй, — медленно сказал Сварог.
— И это хорошо, что вы так поступили, — сказал Канцлер. — Просто прекрасно, что наше общение не ограничивается официальными рамками. Ну что же. Вы хотели услышать мое мнение — вы его услышали. И убедились, что я вам не могу дать никакой дополнительной информации просто потому, что таковой не существует. Надеюсь, вы не обижаетесь и не сердитесь за такой оборот разговора?
— Конечно нет, Канцлер, — искренне сказал Сварог. — Пожалуй, я и в самом деле хотел что-то на вас обкатать. Меня только одно всерьез беспокоит: а что, если мы упустим какую-то серьезную угрозу, прежде себя не проявлявшую?
— Ага, — сказал Канцлер с ноткой веселости. — «Синдром Кристана» конечно. Не смущайтесь, им в легкой форме все когда-то переболели — и я в молодости, и даже, скажу по секрету, наш Марлок — воплощение рационализма и практицизма. Что вам на это ответить? Я всегда допускаю, что где-то рядом может таиться необнаруженная до сей поры серьезная опасность или угроза. Тем более что примеров хватало, и не только тех трех, что случились уже во времена вашего пребывания здесь. Бывали и прежде, до вас и даже до меня… В общем, я не жду угрозы. Я просто-напросто приучил себя спокойно ожидать, что рекомая угроза может возникнуть в любой момент. И если такой момент настанет, ударить всеми десятью пальцами по клавишам серьезнейших пультов. Но мне нужна зацепка. Хотя бы зыбкий след. Дайте мне хоть каплю конкретики. Но ведь у вас ее нет, и ваше молчание это подтверждает. Главная ошибка Кристана — та, что он чересчур уж поддался мысли «И все же что-го тут не так». Эта мысль полезна лить в крайне умеренных дозах. Без конкретики она остается вредной абстракцией.
— И все же я проведу кое-какие расследования, — угрюмо сказал Сварог. — Нынче же.
— Да Бога ради! — воскликнул Канцлер. — Кто вам будет запрещать или мешать? Лишь бы только это шло не в ущерб реальным делам.
— Можете быть уверены, — сказал Сварог. — Тем более что я и не обременен делами, которые нельзя было бы переложить на подчиненных. В поиски Дали я не способен внести ничего нового. В моих королевствах пока что не наблюдается ничего, способного доставить серьезные хлопоты. Так что вполне могу выделить время на частное, так сказать, расследование… в котором, честно предупреждаю, при нужде использую и подчиненные мне учреждения. Если вы будете против…
— То вы все равно украдкой будете привлекать свои служебные возможности, — усмехнулся Канцлер. — Успокойтесь, я не намерен вставлять вам палки в колеса. В конце концов, не раз случалось, что наши конторы тратили время и силы на проверку чего-то, оказавшегося очередной пустышкой. Как сказали бы купцы, неизбежные накладные расходы… Дерзайте, только в разумных пределах. Да, вот о чем я как-то забыл упомянуть, когда речь ила о капле конкретики… Вы говорили, что Барзай передал вам умение узнавать веральфов?
— Он действительно передал, — сказал Сварог. — Я почувствовал, что ко мне перешло нечто — уж вы-то должны это ощущение знать.
— И как это выглядит на практике? Мы как-то обошли этот вопрос.
— В отличие от некоторых других умений, это не требуется включать при необходимости, — сказал Сварог, вспомнив без труда наставления Барзая. — Оно всегда со мной. То есть, если можно так сказать, всегда включено. В любой момент я могу увидеть и опознать веральфа, если он мне попадется.
— Если… — протянул Канцлер вроде бы задумчиво, но в глубине его глаз определенно таились лукавые искорки. — Судя по всему, ни один не попался, иначе вы не умолчали бы?
— Не попался, — сказал Сварог, стараясь говорить нейтральным тоном. — Но я эти два дня, собственно, безвылазно просидел в Латеранском дворце — накопились текущие дела по всем королевствам, пришлось разгребать. Во всяком случае, среди всех, кого я видел во дворце — придворных, лакеев, чиновников, стражи, — веральфов не было…
Он на этом и оборвал, не стал говорить Канцлеру о своей задумке устроить, если можно так выразиться, облаву на веральфов в Латеране. Вполне возможно, вновь столкнулся бы с глубоко затаенной насмешкой во взгляде, а это было бы неприятно. Хотя другого способа выследить веральфов просто нет…
Вместо этого он сказал как мог беспечнее:
— В таком случае, разрешите откланяться? Мы, кажется, обо всем поговорили?
