— Он не мент, — возразил Гоша. — И не сидел. Я пробивал его, он чекист бывший, с позором уволили ещё при Андропове.
Ворон не ответил. Череп слышал и другие версии про Душмана, но откуда взялся он, никто, кроме него самого, не знает. Наконец, Ворон вышел из кабинета, холодно посмотрев на Черепа, и спустился вниз, в бар, но не уехал.
Череп вошёл в кабинет Гоши и уселся в кресло. Если что, в кобуре на лодыжке спрятан маленький пистолет, на всякий случай, если прикажут убрать. Но сегодня был только разговор.
— Гриша, слушай, — Гоша медленно повернулся к Черепу. — Ворон пробил про ЧОП тот, Волковский который. Не по понятиям они там делают, предъявить им надо.
Череп удивился, а Гоша продолжал:
— Тогда пацанов в ментовку сдали, Кабана и Димона, помнишь? Братву из читинского района на днях руоповцам передали. Их менты сколько раз отмазывали? И за Богатова, и за остальных, хотя ловили со стволами. Надо разбираться с этим, пока не стало поздно.
— А что разбираться?
— Территория там наша, — заявил Гоша, закуривая сигару. — А они там работают, нам не платят. И за комбинат пробить надо, говорят, там крутятся большие бабки, пусть долю нам выделяют. Съезди к ним, Гриша, спроси за косяки эти, и пусть за крышу платят, если в посадки не хотят уехать.
Если бы Гоша вдруг вскочил и выпрыгнул в окно, Череп удивился бы меньше. Гоша использовал понятия, только когда ему было это выгодно, на самом деле ему всегда было на них плевать. На заре 90-х, когда мясокомбинат просто кишел бывшими зэками, Гоша это демонстрировал, уничтожая своих врагов без всяких понятий. Какое-то время его даже называли беспредельщиком и отморозком, пока он не подчинил себе группировку и не избавился от всех, кто был против него.
А теперь говорит про понятия? Человек, который пьёт с мэром и начальником городской милиции, который лично знает зама руководителя РУОП в области, и который всегда говорил, что эту блатную пену надо душить, иначе охренеют?
Гоша хитро усмехнулся, будто читал мысли.
— Ты же сам всё понимаешь, Гриша, — он налил Черепу коньяк. — Братва волнуется, надо их немного отвлечь чем-нибудь другим. Вот и наедем на этих недомусорков, долю с дела получим, пацаны тогда успокоятся. И по понятиям предъявили, и крышу поставили, а то эти лохи там совсем охренели, корчат из себя крутых со своими пестиками. Пора спустить их с неба на землю.
— Понял, — глухо сказал Череп, смотря на шефа.
— Вот и займись, — Гоша поднял рюмку, будто пил за его здоровье. — Потом отметим и будем думать, как бани делить, которые у Луки были. Думаю, тебе их отдам. Ты же правильный, авторитетный, прямой, не хитришь, за что тебя все и уважают, Гриша. Продолжай в том же духе.
* * *
Когда Череп вышел, вернулся Ворон. Гоша уселся в кресло, сложив толстые руки перед собой, и внимательно посмотрел на гостя.
— Значит, Волков корешится со Студентом?
— Так говорят.
— Тогда, короче, передай Студенту, что слышал от своих, будто Череп хочет сам по беспределу наехать на комбинат без моего ведома. Студент Волкову скажет, а тот своих знакомых комитетских подтянет, ну а я тут шепну кое-куда, чтобы наверняка всё было. Ну а ты сделаешь всё, как надо, получишь, что договаривались. И точки его, и всё остальное.
— А если братва твоя возмутится? — спросил Ворон. — Я-то же пришлый, и зону топтал, а у тебя из бригадиров никто там не был. Пока слушать начнут…
— Как скажу, так и будет, — отрезал Гоша жёстким голосом. — Мне надёжные люди нужны. Ну а как решим с Крюковым, они все там сами ко мне побегут, упрашивать будут, чтобы взял, как и тебя. Ты, главное, меня слушай, и не пропадёшь. Как с этим делом решим, занимаемся дальше. И ты думай поменьше, я же за вас всех думаю. Жаль только, что Гриша про это забыл. Ну, что поделать, надо так. Глупый он, но навредить нашему делу может.
— Опасный, — Ворон кивнул.
А Череп, когда уселся в машину, по привычке проверил заднее сидение, что никто там не спрятался. Потом сел впереди, выдохнул и поправил зеркало заднего вида, чтобы посмотреть сам на себя.
— Череп правильный, Череп прямой, — со злостью произнёс он, копируя интонации Гоши. — Череп тупой… так же думаешь, падла? Вот и думай дальше. Слить меня хочешь гэбэшникам или ментам? Ну нет, не дождёшься.
Глава 13
В своё время я намучился с этим, ещё в локомотивном депо. Мужики там пили постоянно. Только отвернёшься, и уже набухались, а потом прячутся от начальства по тепловозам и всяким закуткам. Дело такое, с опасными последствиями, что здесь, что там.
На железке спьяну легко было оступиться в работающем дизельном помещении или поскользнуться на масле, да и без этого поджидала куча опасностей. Мне ли, погибшему в первой жизни от плохо закреплённой колёсной пары об этом не знать.
Уверен, мои останки тогда тщательно сфотографировали со всех ракурсов, чтобы инспекторы по охране труда показывали эти фотки на неплановом инструктаже во всех депо. Так уж было устроено, что любой несчастный случай на железке освещался со всеми неприятными подробностями.
На охране объекта пьянство тоже не приведёт ни к чему хорошему, ведь здесь есть огнестрельное оружие. И если на смене ещё хоть кто-то может следить, чтобы товарищ не напился, то в общаге этого контроля нет. А там вполне можно спьяну встрять в разборки с местными. С этим надо работать и не допускать, чтобы случилось, даже одного раза достаточно, чтобы вся контора влетела в неприятности.
Но я уже на этом собаку съел, поэтому и посвещал вопросу столько времени. Посетил общагу, там никто после смены не пил, и это хорошо. Всё-таки большинство сотрудников — не взрослые алкоголики, а ещё молодые парни. С другой стороны, многие из них навидались такого дерьма, что вполне могли приложиться к бутылке или к чему похуже.
Об этом всём я и говорил с Лёней Лесняковым и Денисом Машуковым, как старшими смен, а ещё с Женей и Славой, как с замами, ответственными за работу охраны на комбинате. Двойной контроль, Лёня и Денис — мужики прошареные и будут следить за порядком, а Женя и Слава пользовались авторитетом среди ровесников и сослуживцев, их будут слушать. Это работает лучше, чем уговоры и угрозы уволить со стороны начальства.
Ну и среди смен на вахте тоже буду выделять старших, кто надёжный и серьёзный, и кого уважают. Не буду же я сам проверять каждого из трёх десятков сотрудников, потом же их будет ещё больше. Надо эту иерархию организовывать сразу, пока только начали и все ошибки легко увидеть и исправить.
На обед пошли в знакомую нам столовую, которая была в посёлке недалеко от комбината. Сегодня на выбор был плов с говядиной или макароны с котлетой, первого не было, суп не варили. Кроме нас здесь никого, только за стойкой стояла хозяйка, принимающая заказы. Из подсобки играла песня «Ветер знает где меня искать» группы Браво.
— Вот такая вот система, — произнёс я, заканчивая рассказывать свои наблюдения.
— Так понятно, всё как везде, — Лёня пожал плечами, накручивая макароны на вилку. Перед ним стояла большая бутылка кетчупа Довгань, из которой он обильно залил всё блюдо. — Правда, вахта кончится, приедут и набухаются.
— Я же не буду к ним домой ходить и над душой стоять, это их дело, что они там после работы делают. На работе нельзя, с похмелья оружие брать нельзя, и дурь под запретом, но об этом мы сразу говорили со всеми, когда принимали.
— А что с кафе на трассе решили? — спросил Женя, размешивая сахар в чае. — Которое у Рудского было под охраной. Берём?
— Да, — я отодвинул тарелку, в которой был плов. — Но не в ущерб комбинату. Один человек там будет сидеть, можно за хорошую работу здесь отправлять туда на отдых, чтобы шашлыки ел, там обещали бесплатно давать.
— Пузо отрастят себе, кхе! На шашлыках-то.
— В зал сходят, жирок сгонят, у нас все спортивные. А на точке у хозяина куча родственников сидит, помогут отбиться от алкашей, а если кто наедет, сюда позвонят. Ну, — я взял салфетку со стола. — Платят они неплохо, пост охраны содержать можно. Да и я же говорил вам, что там рядом объект, за которым следит вневедомственная, а я уже со всеми группами реагирования признакомился. Позвоним туда, примчатся за сто баксов. Женя, — коротко глянул на него. — А это обязательно прямо сейчас делать?
