Не давала покоя и еще одна вещь. Мисс Минотта просто не должна была работать ночной медсестрой. Она всем превосходила свою дневную коллегу, у которой на карточке написано «К.Дуглас, медсестра»: опытом, стажем и возрастом. Кроме того, сестра Минотта была в два раза красивее и, пожалуй, раза в три соблазнительнее. Она принадлежала к той категории женщин, которые получают повышение по службе в страстных объятиях с начальниками.
И вот неделю спустя после появления Болана в клинике она приходит сюда под невинной личиной ночной медсестры...
Вот тут Мак Болан все понял. Братья Талиферо нашли его...
Несмотря на доброе, дружеское расположение к Болану, Лео Таррин все чаще задавал себе один и тот же вопрос: «А не приплыл ли Палач к своему финишу?»
Не раз и не два Болан чуть было не подставил Таррина, а в последнее время он совсем перестал заботиться о своей безопасности.
Лео Таррин, бывший «зеленый берет», был глубоко законспирированным федеральным агентом. Внедрившись в Организацию, он упорно работал на ниве организованной преступности и стяжал себе славу непревзойденного сутенера. Это он нашел сестру Болана Синди и сделал из нее проститутку, девочку по вызову. Вместе с признанием к Лео пришел и успех — «Коммиссионе» возвело его в ранг капо. Какая ирония судьбы: преданный своему делу агент ФБР стал одним из боссов мафии!
Ясное дело, он упростил бы себе жизнь, если бы тогда на автостоянке убрал Палача, но Лео искренне восхищался Боланом и любил его, как брата. Впрочем, были и другие подходящие случаи прикончить Болана, но такие мысли почему-то никогда не приходили ему в голову.
Однако Болан начал доставлять Лео массу хлопот. Всякий раз, когда Таррин приходил ему на выручку, он чертовски рисковал. Хотя, если говорить честно, ему не так уж часто приходилось спасать Палача. Болан обладал звериным инстинктом самосохранения. Каждое движение этого человека, который, казалось, состоял лишь из мышц и нервов, было продиктовано одним-единственным стремлением: выжить во что бы то ни стало! До сих пор ему это удавалось с помощью то ли Всевышнего, то ли сатаны.
Но Таррин знал и другого Болана: заботливого старшего брата, учтивого человека, внимательного и нежного любовника.
Таррин прекрасно отдавал себе отчет в том, что, ведя двойную игру, он сильно рискует и собственной жизнью. А кому нужен мертвый?! Таррин был уверен, что, работая в самом сердце мафии в роли капо, он приносит больше пользы правительству, нежели являясь телохранителем Мака Болана. Нянчась с ним, он прекращал свою работу мафиози и таким образом зажигал свечу сразу с обоих концов.
«Господи! — думал он. — Я сделал для Болана все, что было в моих силах. Я помог ему лечь в больницу. Проверил всех, кто мог подойти к нему: врачей, медсестер, уборщиц, санитаров».
И лишь одна деталь вызывала сомнение. Таррин скорее чувствовал это, чем понимал разумом. И он продолжал свое расследование.
Он проклинал себя за то, что служил в войсках особого назначения и слишком много времени работал на ЦРУ. В свое время ему удалось внедриться в офицерскую среду северовьетнамской армии и заполучить сверхсекретные материалы о противнике. Правда, пришлось при этом использовать самые гнусные человеческие слабости — женщины, наркотики, алкоголь. «Зачем, ради чего все это делалось?» — не раз спрашивал себя Таррин.
Зачем он дал согласие на двойную игру высокому начальнику из спецслужб США, куда его вызывали сразу же после возвращения из командировки в Юго-Восточную Азию?
А причина-то, собственно, простая: он любил свою родину, он воевал за нее. А там, на войне, он увидел всю жестокость и ужасы, которые творили солдаты-вьетконговцы. Да и на гражданке его насторожила удивительная схожесть философии коммунистов и мафиози: цель оправдывает средства — предательство, терроризм, убийство, диктатура. Таррину припомнился случай, который врезался в память еще в детстве.
Некий никому не известный человек по имени Арнольд Шустер опознал знаменитого грабителя банков Вилли Саттона и сообщил об этом в полицию. Саттона арестовали. Он не имел никакого отношения к мафии, но один кровожадный мафиозный начальничек — Альберт Анастассио — приказал своему «солдату» Фредерико Тенуто убрать Шустера. Это, по словам Анастассио, должно было послужить хорошим уроком всем потенциальным осведомителям, как честным гражданам, так и мафиози. Немного позже ради перестраховки Анастассио уничтожил и Тенуто, чей труп так и не был найден.
Два бесполезных убийства...
Таррин получил более солидное образование, чем его коллеги, и потому его решение на двойную игру имело под собой причины и интеллектуального, и морального, и патриотического свойства. Всякий раз, когда он шел на помощь Болану, он делал это совершенно сознательно. И никогда не опасался за свою собственную шкуру.
Обычно Лео передавал все необходимое и тотчас же уходил. У него не было никакого желания присутствовать при перестрелке, да и объяснять свои частые отлучки из Питтсфилда в последнее время становилось все труднее. Жизнь мафии построена на предательствах, заговорах, убийствах, и Лео Таррин рисковал: отстранить от дел его могли в любой момент.
— Ну вот, — начал Таррин, войдя в палату Болана выложив ему на кровать большой полотняный мешок. — Здесь все: оружие, материалы о стране и деньги... Я продал твой «мазерати» за 15 тысяч долларов за вычетом комиссионных.
— Каких комиссионных?!
— Что значит каких? Моих, естественно! Я никогда не работаю за спасибо. И еще, если я перестану думать, как капо, я перестану и действовать, как капо, и моя песенка будет спета. Я хочу тебе помочь, но я вовсе не готов к самоубийству, понимаешь?
Таррин как-то по-волчьи усмехнулся и продолжал:
— И потом, все оказалось не так-то просто. На твой «мазерати» положили глаз люди Талиферо, тем более что одного их человечка ты укокошил на автостоянке.
— Я понял, Лео, ты заслужил комиссионные.
— Они при мне, — похлопал себя по карману Таррин. — Теперь вот что, Мак, меня не интересуют твои планы, я не спрашиваю, куда ты собираешься отправиться, но я прошу тебя об одном: исчезни ты от меня куда-нибудь подальше.
— Я тебе это обещаю.
— Шутишь?
— Отнюдь. Такими вещами я не шучу.
Таррин с любопытством посмотрел на Болана, но больше спрашивать ни о чем не стал: чем меньше он будет знать, тем лучше будет для всех. Пока Болан надевал черный комбинезон, обвешивался оружием — как всегда, он отдавал предпочтение «беретте» с глушителем и огромному серебристому «отомагу» — и рассовывал по карманам четыре осколочные гранаты и запасные обоймы к обоим патронам, Таррин стоял у приоткрытой двери и следил за всем, что делалось в коридоре. Затем он сказал:
— По дороге сюда я видел четырех подозрительных типов. Кроме того, с обеих сторон больницы, возле перекрестков, стоят два их автомобиля. Водители в машинах. Так что их как минимум шестеро.
Сделав паузу, он равнодушным голосом добавил:
— Медсестра подослана мафией.
— Я догадался.
— Это наркоманка, которая...
— Ее биографию я послушаю как-нибудь в другой раз, а теперь давай, будь здоров! И спасибо...
— Пока, — дружески попрощался с ним Таррин. Он вышел в ярко освещенный коридор и плотно закрыл за собой дверь.
Болан остался один в темной палате. Ожидание нисколько не нервировало его. Ждать он научился давно, ибо терпение давало шансы на выживание. Правда, теперь Палач из дичи превратился в охотника, он ждал появления врага.
В палате царила почти непроглядная темень. Лишь слабый лучик света выбивался из-под двери в ванную, но и этого было достаточно, чтобы рассмотреть силуэты «гостей»...
Первой вошла женщина.
Этого и следовало ожидать. Его хотели взять живым. Ошибаться больше никто не хотел: бессмысленно нести черт знает чью голову и требовать за нее вознаграждение.
Тихонечко, словно кошка, Минотта подошла к кровати. Вот она застыла на месте. Болан понял: привыкала к темноте. Через бесконечно долгую минуту медсестра протянула руку к кровати и начала осторожно приподнимать одеяло. В другой руке Минотта держала шприц.
Именно в этот момент ее и схватил Болан. Своей широкой твердой ладонью он зажал ей рот и нос и тут же вырвал из руки шприц. Мак изо всех сил прижал Минотту к себе, лишая ее возможности двигаться. Пытаясь вырваться, медсестра елозила ногами по полу, отчего резиновые подошвы ее белых туфель, соприкасаясь с линолеумом, издавали противный мышиный писк. Болан вонзил медсестре шприц в шею и, нажав на поршень, выдавил из него все содержимое. Он понятия не имел о наркотике в шприце, но его эффект буквально ошеломил Мака: уже через несколько секунд женщина обмякла и превратилась в мертвый груз. Болан опустил на кровать тело Минотты, затем закинул на постель ее ноги. Протерев пустой шприц, он вложил его в правую руку медсестры и снова затаился в темноте. Мак вынул «берет-ту», поставил ее на боевой взвод и пальцем проверил, зашел ли патрон в казенник. Движением большого пальца он снял пистолет с предохранителя. И вовремя.
