По словам Паркера, этот район был скромным. По-видимому, он был прав.
Кен внимательно огляделся по сторонам, потом поднялся по ступенькам к входной двери дома 25, повернул ручку и быстро вошел в вестибюль. Внизу у лестницы выстроились ящики для писем, на каждом указано имя его владельца: «Мэй Кристи, Гай Ходерн, Ева Беркли, Гролия Голл, Фей Карсон».
«Хорошая компания,— подумал он недовольно.— Куда только я попал?»
Кен раздумывал, подняться ли ему по лестнице или лучше вернуться к своей машине. Потом решил, что глупо уходить, даже не взглянув на девушку. Выпитое виски придало ему храбрости, и он направился к лестнице.
На третьем этаже из-за двери слышалась тихая приятная музыка. Он почти достиг четвертого этажа, когда услышал, как открылась и закрылась чья-то дверь. На лестничной площадке послышались шаги, и наверху появился какой-то толстяк. В руке он держал мягкую шляпу с отвисшими полями. Он прижал ее к бедру, остановился, и посмотрел на Кена. Его масляные черные глазки навыкате, противные губы, маленький крючковатый нос, оттопыренные уши и громадная плешь показались Кену отвратительными. Потерявший форму костюм покрывали жирные пятна. В левой руке он держал рыжую болонку, блестящая длинная шерсть которой свидетельствовала о тщательном уходе' Собака была настолько же ухожена, насколько ее хозяин грязен.
Толстяк отступил, пропуская Кена.
— Проходите, мистер,— проговорил он тихим й приятным голосом.— По счастливому случаю вы идете не ко мне?
Взгляд черных глаз обшаривал Кена, вызывая в нем ощущение, что толстяк старается запомнить малейшие детали его облика.
— Нет, я иду выше,— ответил Кен, поднимаясь, сразу через несколько ступенек, чтобы скорее вступить на площадку.
— Нам совершенно необходим лифт,— продолжал толстяк.— Эта лестница разрушает сердце. Лео тоже ненавидит ее.
Он погладил собаку по голове.
— Какое замечательное животное, не правда ли?
Он протянул Кену пса, чтобы тот мог получше разглядеть его.
— Без сомнения, вы любите собак!
Кен обошел болтливого типа.
— О да! Это замечательная собака! — с энтузиазмом ответил он.
— Знаете, у него есть призы,— продолжал толстяк.— В этом месяце он даже получил золотую медаль.
Пес смотрел на Кена такими же глазами, как и его хозяин: черными, навыкате, с красными белками.
Кен продолжал подниматься, все время прислушиваясь к звукам шагов толстяка. Однако ничего не слышал. Он осторожно подошел к перилам и посмотрел вниз. Толстяк стоял неподвижно и, подняв голову, наблюдал за ним. Их взгляды встретились, и толстяк улыбнулся. Улыбка была любопытная, неискренняя и понимающая — она испугала Кена. Болонка тоже смотрела вверх, с полным равнодушием, подняв свою плоскую мордочку.
Кен быстро отступил и повернулся к зеленой двери. Его сердце сильно билось, а нервы были напряжены до предела.
Встреча с этим мужчиной взволновала его, и, если бы Кен не был уверен, что тот все еще находится на посту, он бы немедленно ушел отсюда. Однако у него не хватало смелости пройти мимо толстяка и тем самым еще больше возбудить его любопытство.
Сожалея о безумии, которое привело его сюда, Кен осторожно нажал кнопку звонка.
Дверь открыла живая красивая брюнетка двадцати трех-двадцати четырех лет. Волосы, спадающие на плечи, были совершенно черными. Ее синие глаза, красивый большой рот с красной помадой и дружелюбная улыбка немного вернули Кену самообладание. На девушке было голубое платье, а фигура, угадывающаяся под ним, заставила сердце Кена забиться сильнее.
— Добрый вечер,— сказала она, отходя в сторону.— Проходите, пожалуйста.
Кен чувствовал, что она быстро осматривает его и что он ей нравится, так как она одарила его еще более ободряющей улыбкой. Он прошел за ней в уютную гостиную.
Перед пустым камином стоял большой диван, обтянутый кожей. Три глубоких кресла, телевизор и приемник, большой бар с напитками, стоящий у окна, завершали обстановку. На столе, на приемнике и на камине стояли вазы с цветами.
Молодая девушка закрыла дверь и направилась к бару. Она шла уверенной походкой и, обернувшись, посмотрела на Кена, чтобы видеть его реакцию.
Кен нашел ее потрясающей.
— Будьте свободнее,— ободрила она его.— Я не сделаю вам ничего плохого и не понимаю, почему вы боитесь меня.
— Я вас не боюсь! — с жаром проговорил Кен.— Если я стесняюсь, то по неопытности.
Девушка засмеялась.
— Это меня не удивляет. Вы достаточно красивый парень, и вам не нужна такая девушка, как я. Что с вами произошло, Коко? Ваша подружка вас бросила?
Кен покраснел.
— Не совсем так.
Она принесла бокалы и села рядом с ним на диван.
— Простите за нескромный вопрос. Обычно я не задаю вопросов, но вы не похожи на моих привычных клиентов. Чаще всего мне попадаются толстые мешки или старые типы с холодными женами. Сегодня вечером мне повезло! — Она протянула ему бокал.— За нашу любовь!
Кен нашел напиток восхитительным. Он даже не представлял себе ничего подобного.
— Вы торопитесь?— спросила она, закидывая ногу на ногу и старательно поправляя юбку на колене.
— Вовсе нет!
— Тем лучше! Я в ужасе от мужчин, которые получают то, что им нужно, и исчезают. Они стараются делать все быстро. Наверно, жены держат их на коротком поводке. Вы хотите провести здесь ночь?
Кен хотел отказаться, но мысль оказаться одному в пустом доме остановила его.
— А вас это не стеснит? — осторожно спросил он.
— Ну конечно же нет. В противном случае я не предложила бы вам этого.
— Что ж, я согласен!
Кен немного поерзал на диване.
— Есть еще деликатный вопрос... это ваш гонорар...
Девушка улыбнулась и похлопала его по коленке.
— Не беспокойтесь об этом. Двадцать долларов не покажется вам дорого?
Кен нахмурился, затем заставил себя покачать головой.
— Очень хорошо.
Она протянула руку.
— Давайте избавимся от смущающих вопросов и не будем больше думать об этом.
Кен покраснел, быстро вытащил бумажник, отсчитал двадцать долларов и положил их в руку девушке.
— Спасибо, Коко,— сказала она, вставая.
Девушка вышла в соседнюю комнату, спрятала деньги, потом вернулась и остановилась перед Кеном.
— Теперь я полностью в вашем распоряжении. Что вы хотите делать? Останемся здесь, пойдем в другую комнату или еще куда-нибудь?
Она указала на комнату, из которой пришла. Через открытую дверь Кен увидел большую кровать.
— Сейчас еще рано,— ответил Кен и посмотрел на часы.— Я с удовольствием пошел бы куда-нибудь с вами, но не хочу, чтобы меня видели знакомые.
— Не беспокойтесь об этом. Я поведу вас в «Голубую розу». Никто из ваших друзей никогда не сунется в подобное заведение. Там развлекаются и не рискуют отравиться тамошними напитками. Мне только нужно переодеться. Не хотите пойти со мной?
Кен смутился.
— Нет, я останусь здесь.
— Вы очень странный человек. Обычно мне стоит больших трудов заставить моих клиентов вести себя спокойно. Я вас до такой степени смущаю?
— Все идет очень хорошо,— пробормотал Кен, не глядя на нее.
Она удивленно посмотрела на него, покачала головой и прошла в соседнюю комнату, не закрыв двери.
Боровшийся со своей совестью Кен не двинулся с места. Он осознал, что изменяет Энн.
Затем девушка появилась в дверях.
— Ради бога, Коко, не принимайте такого похоронного вида. Что с вами творится?
Кен поднял глаза и замер. На ней были всего-навсего маленькие трусики и совершенно прозрачный бюстгальтер. Кен уставился на нее. Угрызения совести сразу же улетучились. Сердце забилось сильнее, а желание, преследовавшее весь день, просто захлестнуло его.
— Вот это лучше! — сказала она, глядя на него.— Это уже гораздо лучше.
Она подошла к нему, взяла из его рук бокал, встала на колени и сказала, блестя глазами, немного хриплым голосом:
— У нас еще много времени. Мы отправимся туда позднее.— Она обвила его шею.— Поцелуй меня, Коко!
Он обнял ее, прижался к ее губам.
Было больше половины одиннадцатого, когда они вышли из дома.
— К «Голубой розе»,— приказала она подъехавшему таксисту.— Сто двадцать вторая улица.
В полутьме такси она прижалась к Кену и взяла его за руку.
— Вы мне очень нравитесь, Коко. Вы не представляете себе, до какой степени вы не похожи на типов, которые ко мне приходят.
Кен улыбнулся и промолчал. Он чувствовал себя счастливым и расслабленным. Это была необыкновенная ночь. Он благодарил судьбу за то, что ему удалось встретить такую замечательную девушку и провести с ней несколько восхитительных часов. Завтра этот эпизод его жизни станет прошлым, но он сохранит счастливое воспоминание до конца своих дней. Он давал себе слово не повторять подобного, но сейчас уже было бы глупо не получить максимум удовольствия.
