Щукин в давнем и неоплаченном долгу перед Седым еще по зоне, к тому же он зол на Ляжечку, водящему его за нос, поэтому решает играть по своим правилам.
Тут-то Щукин и понимает полный расклад. В похищении Лили замешаны спецслужбы, которые очень хотят добраться до Седого, но никак не могут – и ничего не придумали лучше, как похитить его дочь. Естественно, ни один уважающий себя вор на такую подлость не пойдет, а пойдет такой человек, как Ляжечка, который сам рисковать не хочет, а подставляет вместо себя Щукина. Щукин догадывается, кстати, что и предыдущее его дело было слишком уж неправдоподобно удачным – и если до этого он списывал удивительное стечение обстоятельств, с помощью которого поймал большой куш, на собственное везение, то теперь понял, что его просто-напросто «пасли» спецслужбы, давая возможность сделать дело и гужануться, а уж после этого собирались развести и взять втемную, поскольку понимали, что такой вариант лучше другого варианта – прихватить Щукина в Москве и поставить его перед выбором: свобода или служба федералам. Щукин обязательно отказался бы ссучиться и играть против Седого.
Щукин, получив полный расклад, решает разработать план, при удачном осуществлении которого Лиля возвращается к своему отцу, спецслужбы остаются с носом, Ляжечка оказывается в полном дерьме, а сам Щукин – подальше отсюда.
План успешно разрабатывается, Седому отправляется весточка, чтобы он отозвал своих людей, а сам Шукин возвращается к Ляжечке, с которым пьет, уверяя его в дружеских чувствах и в необходимости предоставить Щукину оплату за услуги не по окончании дела, а сейчас – по принципу «деньги сердце согреют». Ляжечка соглашается передать деньги, когда Щукин будет на пароме, понимая, что с парома Щукина вместе с бабками и Лилей под белы руки снимут агенты спецслужб. Щукин вычисляет агента, с которым общается Ляжечка, хитро отшивает этого агента, а Ляжечку, одурманенного препаратом, предназначенным для Лили, с подложенным чемоданом, в котором находятся якобы деньги, и с подставной девицей-проституткой сажает на паром, но не в Швецию, а в Финляндию. Щукин с Лилей незаметно уходят, а Ляжечку берут, но не в Финляндии, а на морвокзале, считая, что он решил сбежать от чекистов с Лилей и деньгами, – и только потом разбираются, что их «кинули». Кидаются за Щукиным, а того и след простыл.
Тут бы и делу конец, но выясняется, что Лиля не просто пешка в большой игре, а она сама, продавшись спецслужбам, подставила отца в надежде получить деньги, но получила от подлых чекистов только одурманивающий препарат и Ляжечку.
Теперь, когда Щукин ее спас, она в обмен на свою свободу сдает его спецслужбам, а сама с чемоданом, полным денег, пытается скрыться. Но Щукин, которого на поезде в наручниках перевозят в Москву, ускользает от агентов и, верно рассудив, что чекисты не дураки и никуда девчонку не отпустят, находит ее в том же поезде и возвращает-таки отцу для примерного наказания.
Лиля возвращена Седому, а дальше о судьбе ее ничего не известно. Да и самих свидетелей происшествия осталось немного – только Петя Злой и Филин, которых Седой посылал в Питер и которым посчастливилось вернуться живыми после того, как они столкнулись с Щукиным, считавшим их тогда противниками, способными помешать его делу.
Щукин и был тем самым человеком, чье имя Седой назвал на воровском сходняке. Именно Щукин по завещанию Седого должен был занять место старого вора в случае смерти последнего.
Нетрудно понять, почему Седой сделал этот выбор, – Николай Щукин ведь доказал свою преданность воровским понятиям и проявил в такой сложной ситуации должную силу духа, приняв нужную сторону. Понятно также и отношение Пети Злого и Филина к человеку, который едва не угробил их. Они больше всего на свете не хотели, чтобы Щукин занял место Седого и стал их предводителем.
Ради того, чтобы этого не случилось, они готовы были пойти на все.
Маленькая и юркая красная спортивная иномарка, словно специально предназначенная для того, чтобы лавировать в автомобильных пробках большого города, остановилась на пристани. Оттуда вышли двое крепких парней с одинаковыми бритыми затылками. Они закурили, присев на капот иномарки.
– Дерьмо, – лаконично выразился один из парней.
– Ага, – поддакнул другой, насупив густые кустистые брови, из-за которых он и получил свое прозвище – Филин.
Они помолчали некоторое время, наблюдая за белыми барашками морских волн, разбивающихся о камни мола.
– Итак, – после паузы начал Филин, – воровской сходняк свое мнение выразил.
– Выразил, – сказал его собеседник – Петя Злой. – Начали чехлить херню какую-то – мол, воля Седого священная, то-се. Какое, на хрен – священная? Старик без памяти был уже, наверное, когда заявление свое идиотское делал. Я, честно говоря, думал, что он пошутил тогда – на сходняке, когда сказал, что в случае его смерти всем заправлять будет Щукин. Этот Щукин враз нам тут наведет порядки. Помнишь, что он учинил тогда в Питере?
Филин кивнул.
– Помню, – злобно выговорил он, – как не помнить. Две пули в меня всадил. Я едва жив остался. Если бы не Семен, который мне вовремя перевязку сделал, точно кони бы двинул.
– А я – тем более, – сказал Петя.
– И теперь этот урод нами командовать будет? – оскалился Филин. – И воровской общак держать? Да он на второй же день свалит с бабками.
– Точно, – сказал Петя Злой, – я уже навел справки. Щукин – тот еще жук. В его биографии уже был такой случай.
– Какой? – насторожился Филин.
– Он общак раз снял, – объяснил Петя, – снял пацановский общак у одной команды и свалил. Щукин же – одиночка. Он понятия помнит, но следовать им не будет, если это не в его пользу работает. Сейчас, когда воры ему весточку послали, он, конечно, объявится, прикинется овечкой – мол, только понятия я и признаю, а потом улучит момент – и ага! А кто крайними останется?
– Мы и останемся, – мрачно подтвердил Филин. – А что, пацаны на сходняке не знали о его прошлом?
– Знали, – сказал Петя, – знали, конечно. Базлали, что это по молодости было. Короче, никак тот случай не повлиял на их решение. Щукин сядет на место Седого, и все. Так сказали. Воля умершего. Ну, Седой… Вот уж никогда не думал, что он нам такую свинью подложит. Я его пытался убедить, чтобы он кандидатуру Щукина снял, да где там! Я бы, наверное, в конце концов убедил его, но не успел. Седой уже кони двинул – через неделю после того, как заявление сделал на сходняке. Он что, и правда свою смерть чуял? Чего он дуба-то врезал? Здоровый был мужик. Хоть и старый.
– Врачи говорили – сердечная недостаточность, – напомнил Филин.
Петя Злой фыркнул.
– Помнишь тамбовского стукача? – спросил он у своего собеседника.
– Сережка Чек?
– Ага. Мы его по всей стране вытаптывали, а он скрывался. Нашли только через полгода – оказывается, он у своих ментов попросил защиты. А они его и упекли в СИЗО. Мол, будет там под присмотром. Ни хрена. Как только Седой узнал, что Чек в СИЗО парится по левому делу, он тут же с кем надо переговорил, и все – готово дело. Чеку ночью гвоздь в ухо вбили, а ментовские врачи в тюряге заключение составили – сердечная недостаточность.
– Ага, – фыркнул Филин, – а что им еще оставалось? Дело заводить? Они прекрасно знали, кто Чека завалил. Только никогда бы это не доказали. На хрена им лишний глухарь? Подожди, – осекся он вдруг, – ты что хочешь сказать, что Седой не сам кони двинул? Что его убили?
Петя пожал плечами.
– Я ничего не хочу сказать, – проговорил он, – факты сами за себя говорят. Седой назначил Щукина своим заместителем на случай смерти и через неделю помер. Кто мог желать его смерти?
– Щукин, – уверенно сказал Филин.
– Точно.
– Но ведь Щукина не было в этом городе. Он вообще хрен его знает где был. Как он мог? И потом, ты же сам врача вызывал, когда Седого нашел в кровати мертвым. Врач сказал – сердечная недостаточность.
– Врача могли подкупить, – предположил Петя Злой. – Даже наверняка подкупили. Я же вызывал «Скорую». То-то она приехала так подозрительно быстро. Минут через десять.
Филин некоторое время напряженно размышлял.
– Значит, ты думаешь, Щукин все-таки успел за неделю разузнать, что Седой назначил его своим преемником, приехать в наш город и замочить Седого так, чтобы никто ни о чем не догадался? Подкупил врача и все такое. А зачем ему валить Седого, если он знал, что ему и так все достанется?
Петя Злой внимательно посмотрел на Филина.
– Ты что? – выговорил он. – Дурак или притворяешься? Щукин ведь знал, что никто особенно не обрадуется, когда он тут главным будет. Ну и все могло измениться. Седого могли переубедить, и он мог изменить свое решение. Понимаешь? Щукин просто испугался, что фарт уйдет. Вот и решил замочить Седого. На всякий случай. Чтобы наверняка.
– И верно.
Филин раскрыл рот и покачал головой.
