— Действительно непонятное.
— Где ты находишься, Али?
— На перевале, рядом с серпантином.
— На перевале? — не смог скрыть изумления Ардан. — Это значит, что неизвестные не встали на ночевку в Дарви и не пошли к Ак-Варалу?
— Не пошли, вождь.
— Где же они?
— Там, где раньше шакал Мохаммад Фарди держал лагерь рабов, которые работали на оборудовании пещер под склады. Машины загнали, правда, непонятно зачем, мордами в рощу, где был модуль иностранцев. Но сейчас не лето, «зеленка» поредела, и их хорошо видно. Рядовые бойцы ставят палатки. Похоже, что это новобранцы, тот, кто имеет хоть какой-то опыт нахождения в подобных отрядах, действует по-другому. Палатки разномастные. Есть двухместные, шестиместные, одна двенадцатиместная, с ней у неизвестных больше всего проблем, вижу, как срубают деревья, не умещается на поляне.
— Что еще, Али?
— Еще двое, видно, начальники, осматривают территорию бывшего лагеря, что-то оживленно обсуждая. Смотрят они и на пещеры. Так, Бани, эти двое пошли к пещерам. За ними бежит боец с фонарем-прожектором.
— И что бы это все могло значить, Али?
Ардан не мог видеть, как охотник пожал плечами, он только услышал:
— Не знаю, но, похоже, неизвестные прибыли к Харасу не на несколько дней.
— Учебный лагерь?
— Вполне возможно, как возможно и возвращение к подготовке складов.
— Интересно, что у них в закрытых машинах?
— Но не строительный материал, техника и инструменты.
— Почему ты так решил?
— Потому что на тентах печати.
— Кузова опечатаны?
— Да.
— Странно все это.
— А что, Бани, странного? Игиловцы объявили о создании своих формирований по всей территории Афганистана.
— Слышал, как и то, что талибы даже не пытаются выдавить конкурентов с подконтрольных им территорий.
— Значит, между ними договор. Но для нас что «Талибан», что этот ИГИЛ, что банды «Аль-Каиды» — одно и то же. Террористы-радикалы мало чем отличаются друг от друга.
— Тем более что в ИГ Афганистана вошли те же талибы и боевики террористических организаций. У тебя запас пищи есть?
— Ночью, вождь, ты соображаешь хуже, — усмехнулся Кадыр. — Я же охотник, с молодости в горах, всегда могу достать все, что мне нужно для того, чтобы выжить.
— Извини, Али, не хотел тебя обидеть.
— Да знаю. Из твоего вопроса следует, что я должен какое-то, возможно, весьма длительное, время вести наблюдение за этими боевиками.
— Да, Али. При необходимости я могу выслать к тебе небольшую группу. И ее состав определишь лично ты.
— Не надо, Бани, лишние люди — лишний риск быть замеченными. Я и один со всем справлюсь.
— Ты только поосторожней там, Али.
— Нет, ты действительно ночью соображаешь хуже, чем днем.
— А как же твой Балан?
— Он в овраге, конь умный, никуда не уйдет, а травы там хватит надолго, вода тоже рядом. Балан не пропадет.
— Но его могут заметить местные жители Дарви.
— Ну и что? Обнаружат — он убежит. Недалеко. Балан будет кружить и ждать меня. А то, что на плато объявился бесхозный конь, ни о чем не говорит. Мало ли, может, оторвался от каравана, может, сбежал от хозяина. Таких одиноких животных сейчас немало. Люди стараются перебираться ближе к Кандагару, в городе прожить легче, но все взять с собой не могут. Ты не беспокойся ни обо мне, ни о моем коне.
— С аккумуляторами для бинокля и новыми для радиостанции у тебя как обстоят дела? — поинтересовался Ардан.
— Нормально, на месяц хватит. Я сказал, Бани, не думай обо мне, я не пропаду. Когда мне связываться с тобой?
— Ежедневно.
— Это понятно, время?
— По необходимости, Али. Если же за день ничего интересного происходить не будет, то короткий сеанс в 20.00, устроит?
— Понятно, а по необходимости звонить в любое время?
— Естественно. Да, все очень странно.
— Ты насчет колонны?
— Не только, после твоего вынужденного звонка, когда ты обнаружил колонну, на меня пытается выйти военный атташе российского посольства.
— Сомов?
— Да.
— И он не смог связаться с тобой?
— Помешали помехи. Наверное, утром позвонит. Вот только не будет ли связан его звонок с появлением в районе неизвестного формирования?
— Думаю, что будет.
— Посмотрим. Значит, в помощи ты не нуждаешься?
— Нет, я привык все делать один.
— Ну, тогда удачи тебе, Али!
— И тебе всего доброго. До связи!
— Ты освоился со спутниковой станцией?
— Оказывается, неплохая штука, лучше сотового телефона.
— Главное, переговоры по ней ни перехватить, ни запеленговать без особой специальной техники невозможно. До связи, Али!
Ардан отключил станцию. То же самое сделал Кадыр. Уложил ее в чемодан, положил в ранец, подключив вибрационное устройство на браслете, чтобы знать, когда станция подаст сигнал вызова. Теперь ему следовало подумать о позднем ужине. Он вспомнил зайца, которого успел распотрошить, и вздохнул: хороший был заяц, жирный, а теперь придется грызть сушеные лепешку и дыню. Так как наблюдать придется долго, надо спуститься к реке, набрать воды.
Перекусив, охотник по звериной тропе пошел вниз. Прошел мелкую в это время года Кара-Су, вышел из ущелья на плато. В овраге Али встретил конь.
— Балан! — обнял он его голову. — Хороший ты мой, придется побыть одному, у меня дела, но корма здесь достаточно, а где вода, я тебе покажу.
Конь пошел следом за Кадыром к реке. Напился, фыркнул, ударил копытом в каменный грунт.
— А теперь, Балан, ступай обратно, в овраг. И жди меня, я обязательно приду, далеко не уходи. От чужих людей прячься, — погладил его Кадыр.
Конь, поджав уши и глядя черными глазами на охотника, казалось, все понимал, только не мог сказать об этом.
Али отпустил его, и он, повернувшись, мелкой рысью побежал в сторону оврага.
— Понял. Умное животное, — проговорил охотник.
Он набрал бурдюк воды, прошел к тропе, скрываясь в кустах. И вовремя.
Со стороны Альдага послышался рокот небольшого дизеля. Али понял, что по ущелью движется внедорожник, и спрятался за кустом.
«Сузуки» остановился в нескольких метрах от него, как раз там, где охотник поил коня и набирал воду. Из внедорожника вышли двое. Один из них потянулся, повернулся к другому, видимо, старшему:
— В Дарви заезжать не будем, господин Карбалла?
— Чего там делать, Довлет?
Физиономия водителя скривилась в ухмылке, похожей на звериный оскал:
— Там живет вдова Кульсум. Русские убили ее мужа, Ашира, моего дальнего родственника. Кульсум хотела перебраться в Пакистан, я обещал подумать.
— Как она вышла на тебя?
— Я давал Аширу мобильный номер. Давно. Женщина нашла его, позвонила.
— И ты сказал ей, что скоро будешь, тем самым раскрыв наш тайный переход из Пешавара в Харас?
— Нет! Я сказал, что подумаю над ее предложением. Тогда мы не знали, что станем нужны такому влиятельному человеку в ИГИЛ, как Оман Фардини. Так что ничего я ей не открывал.
— И зачем тебе эта женщина, Довлет? У тебя сколько жен?
— Пока две.
— Тебе их мало? Решил вдову взять третьей женой?
— Ну, нет, в жены она не годится, Ашир мучился с ней, не привыкшая была к сельской жизни, она же из Кабула, даже училась где-то. Ашир думал, раз городская, то это хорошо. Оказалось, не совсем хорошо. Но в постели она прекрасна.
— А ты откуда знаешь?
— Кульсуме здесь и при муже скучно было. Не хватало ей мужской ласки. Ашир же пас отары, часто не ночевал дома. Как-то я заехал, это было два года назад. Ашира не было, Кульсум же радушно встретила меня. Уже через час я испытывал небесное наслаждение от близости с ней.
— И наутро ее не забили камнями? — воскликнул Карбалла.
— Зачем, господин, позорить имя родственника? Все осталось втайне. А потом он погиб, Кульсум осталась вдовой и, что очень хорошо, не успела родить. А может, не могла. А сейчас она — вдова геройски погибшего от рук неверных воина.
— Я наслышан, как героически в Дарви оборонялся отряд Фарди.
— Кстати, господин, по соседству с Кульсум живет еще одна молодая вдова, Камиля.
— На что ты намекаешь?
— В лагерь мы успеем, но что там делать ночью? В Дарви же нас усладят две красивые женщины.
— Нет, возможно, позже, никуда они не денутся. Сейчас поедем в лагерь.
— Жаль, господин, я уже соскучился по женским ласкам, — вздохнул водитель.
— Дай-ка мне лучше радиостанцию, тактик, — рассмеявшись, приказал Карбалла.
— Да, господин.
Водитель достал из кабины портативную радиостанцию.
Здесь Карбалла мог не опасаться, что кто-то прослушивает переговоры. По крайней мере, он был убежден в этом, иначе воспользовался бы спутниковой станцией. И говорил открытым текстом:
— Наджиб, ответь!
— На связи, господин.
