– Там еще и подвал есть, – сказал подполковник. – Но его плана у нас нет. А этот – нарисовал сосед. Прямо здесь, на месте. Попросили, и он нарисовал с условием, что мы при штурме постараемся его дом не обстреливать. Их разделяет только забор – все тот же, кирпичный, трехметровый.
При его сильном акценте я с трудом понимал некоторые слова. Вроде бы человек при должности и чине, наверное, учился где-нибудь, мог бы по-русски и лучше разговаривать…
Откуда-то из глубины поселка донеслось несколько коротких и хлестких автоматных очередей. Я по звуку определил, что одновременно стреляли шесть стволов. Значит, огонь вели и менты, и бандиты одновременно. Плотный, должно быть, завязался бой, не позиционный. Или бандиты пытались прорваться, или менты, не дожидаясь нас, увидели какую-то возможность штурма. Но их остановили. Потом взорвалась граната. И опять я по звуку определил, что это «РГД-5». У «наступательной» гранаты осколки разлетаются недалеко, и потому заряд у нее не такой мощный, как у «Ф-1»; следовательно, и звук взрыва слабее.
– У ваших парней гранаты есть? – спросил я.
– Кто их знает, – пожал плечами подполковник. – Это же Кавказ. Здесь каждый держит собственный арсенал. А кто что с собой носит, я не проверяю. Главное, чтобы штатное табельное оружие было.
– А по штату вам гранаты полагаются?
Он ответил что-то невнятное. Кажется, забылся и ответил на своем языке. Но меня этот вопрос волновал мало. Я принял из рук подполковника план, перевернул, чтобы лучше его рассмотреть, и задал интересующий меня вопрос:
– Поселковая площадь где?
Шахмардан Саламович обвел пальцем круг рядом с забором.
– А памятник Ленину где? – спросил я.
– Ты здесь был? – спросил он подозрительно.
– Не был. Ни разу…
– А откуда про памятник знаешь?
– А разве бывают поселковые площади без памятника Ленину? – спросил я с наигранным удивлением.
– Не бывают, – согласился подполковник и ткнул пальцем в листок. – Здесь стоял.
– Убрали?
Вообще-то памятники Ленину без оснований убирают редко. Чаще сами жители их ломают. Руки отрывают или голову – и создают те самые необходимые основания для настоящего сноса. А позже изуродованное детище советского изуродованного искусства, естественно, полностью сносят, чтобы пейзаж своим уродством не портило. Не восстанавливают практически никогда.
– Его Пехлеван взорвал. Слышал про Пехлевана?
– Доводилось. Имя в сводках встречал. Он что, в самом деле известный борец? [4]
– В сборную Союза когда-то входил. Говорят, он в шести поселках памятники Ленину взорвал. Один даже во время парада в какой-то праздник. Вместе с районным начальством, что под памятником стояло.
Про этот случай я слышал еще в прошлую командировку в Дагестан. Тогда парад в поселке устроили районные менты и подразделение внутренних войск. Погибла куча народа. Многие из районного начальства, в том числе полицейского, командования части внутренних войск и даже участников парада были ранены.
– Он что, тонну взрывчатки под памятник заложил?
– У Пехлевана, говорят, какая-то индийская взрывчатка есть. Самая мощная после атомной бомбы. С ней и работает.
– «CL-20»? [5] Где он ее достал?
– У него спроси, – отмахнулся подполковник.
– Площадь большая?
– В поселках больших площадей не бывает. Что тебе от размеров площади? Парад проводить хочешь? Тогда Пехлевана предупреди.
– Я хочу дать залп из гранатометов дымовыми шашками. Сделаем дымовую завесу. Расстояние небольшое, придется стрелять навесом. Из ручного гранатомета будут стрелять мои парни, а с башенного пусть специалист работает. Я взял с собой одного наводчика, пусть попробует.
– Зачем тебе дымовая завеса? – не понял подполковник.
– Хочу БТР пробить ворота.
– А завеса?
– А если у бандитов гранатомет? Жахнут из «семерки» [6] – никому мало не покажется. И БТР подожгут, и людей перебьют.
– Ладно. Нам что делать?
– Ждать. Мы закончим, я позову.
Подполковник удовлетворенно ухмыльнулся. Он на это и надеялся…
* * *
Говоря честно, операция показалась мне не слишком сложной. И главным образом потому, что проводил я ее быстро и решительно. Первый бронетранспортер сразу проехал на площадь, аж на другой ее конец. Автоматная очередь ему в боковую броню все же ударила, но защита у БТР стойкая. Автоматные пули легко держит даже боковая броня. А лобовая выдерживает пули калибра 12,7 миллиметра от крупнокалиберных пулеметов и дальнобойных снайперских винтовок. Выезжали мы без огней и без огневой поддержки со стороны ментов. Подполковник по моей просьбе дал задание своим парням отогнать местных жителей, что толпами стояли в пределах квартала, не понимая, что происходит. Дымовую завесу должен был поставить штатный наводчик, выделенный нам в мотострелковом батальоне вместе с машиной. Я не рискнул сам посылать гранаты с башенных гранатометов. Справиться-то, наверное, и я бы справился, но вот точность обеспечить не мог, потому что не имел практики. Да и зачем самому браться, если в составе группы есть профессионал!
Я с двумя другими бронетранспортерами остановился за углом перед выездом на площадь с соседней улицы. Сразу отдал распоряжение о подготовке к бою. Против моего плана попробовал было возразить механик-водитель, но я отмел его возражения только одним взглядом. Младший сержант понял, что он, пусть и не служит в моем взводе, все же передан в мое подчинение и должен отвечать за то, чтобы в точности исполнять мои приказания. Механик-водитель не хотел, как он сказал, калечить свою машину тараном ворот. Но я такие возражения в боевой обстановке не принимаю в принципе.
Операция, к счастью, сразу пошла именно так, как и планировалось. Наводчик с головной машины действительно оказался толковым парнем, и одновременный залп из всех шести гранатометов положил дымовые гранаты точно в нужный двор. Я видел это, стоя на башне своего БТР. Мне осталось только запрыгнуть в башню. Я даже люк закрывать не стал и отдал команду:
– Вперед!
Сложность состояла в том, что ворота двора выходили не на площадь, где можно было бы разогнаться, а на не слишком широкую улицу. Механик-водитель разогнался по пути, но перед поворотом к воротам ему пришлось притормозить. Однако я, заняв место наводчика, уже опустил ствол автоматической пушки на нужный уровень и, едва БТР развернулся для тарана, открыл стрельбу прямо по центру ворот, где сходились створки и где должен был, по моему мнению, находиться запор. Ворота разлетелись в клочья еще до того, как бронетранспортер столкнулся с ними. Выбивать их ему даже не пришлось, и разгон здесь был не нужен.
Двор заполнен дымом, видимость максимум четыре метра. Света не было ни в доме, ни во дворе. Фонарь, который светил с улицы, сюда не добивал. Два человека, раненые, корчились чуть в стороне от ворот. Я с трудом их рассмотрел, спрыгнув на тротуарную плитку. Видимо, выстрелы из пушки достали их сквозь не слишком толстый металл, из которого были сделаны ворота.
Откуда-то из дома боевики вели огонь из двух автоматов. Пули били в броню БТР, рикошетили и кувыркались. Одна пуля все же вскользь задела мой бронежилет и тоже срикошетила. Удар был чувствительным, но я на это не обратил внимания. Тем более что пуля была явно шальная.
Десантировались мы без задержки, через задние распашные люки и боковую дверь справа, чтобы БТР прикрывал бойцов своей броней от автоматных очередей, и сразу бросились к дому. Бойцы из моего БТР побежали к крыльцу. Бойцы из второго рассыпались цепью, чтобы блокировать попытку бандитов уйти через окна в сторону соседних дворов, хотя перебраться через высокий забор было чрезвычайно трудно. А третья подоспевшая машина блокировала дом с противоположной стороны.
Дверь в доме была, естественно, металлическая, и, чтобы выбить ее, пришлось сделать два выстрела из «подствольников». Стреляли солдаты, я свой выстрел приберег для штурма дома. И опять металл двери не смог защитить тех, кто за ней стоял. В коридоре валялись два трупа, о которые мы споткнулись. Значит, бандитов осталось только трое. Я первым двинулся по коридору, хорошо помня, что местные бандиты предпочитают не сдаваться. И сразу среагировал – даже в темноте – на движение за углом, дав очередь. В человека я, кажется, не попал, но что-то тяжелое стукнулось о пол. Это выпало оружие, выбитое из рук пулей.
– Глаза! – дал я команду, которую солдаты хорошо знали.
И, зажмурившись сам, бросил за угол световую гранату. Даже через положенные пять секунд смотреть глазам за угол было больно. Что же испытывали те, кто там прятался и не догадался зажмуриться? Вслед за световой я послал за угол и простую «РГД-5», мысленно моля бога о том, чтобы на первом этаже не было женщин и детей. Гулко грохнул взрыв, со стен и с потолка посыпалась штукатурка, а я, заглянув за угол, где еще догорала световая граната, освещая большую комнату, сказал уже вслух:
