Глядя в монитор, девушка высокомерно улыбается:
– И что же непонятного в этом пункте?
– Дело в том, что у меня нет банковского счета.
– Это не проблема. Мы открываем счет в партнерском банке каждому, кто устраивается к нам на работу. Если вас устроят условия, то после прибытия на шахту вам выдадут банковскую карту.
Ладно, одно мутное пятно прояснили.
– Вот здесь еще… В следующем пункте указано, что со счета наемного работника ежедневно списывается сумма, эквивалентная двадцати долларам США. Можно узнать, зачем удерживаются эти деньги?
– Конечно. Двадцать долларов – оплата за питание. Вас будут очень хорошо кормить в столовой.
– Шестьсот рублей, – чешу затылок. – А не много ли? В Москве на питание у меня уходит около четырехсот…
Ольга Ананьевна кривит накрашенные губки в скептической улыбке:
– Помилуйте, Евгений Арнольдович! Во-первых, в московские супермаркеты продукты доставляются наземным транспортом, а на нашу шахту их возит самолет. Во-вторых, не забывайте о расстоянии.
– А что с «расстоянием»? О нем в договоре не сказано.
– Поверьте на слово: чтобы доставить продукты на шахту, экипажу самолета приходится преодолеть почти три тысячи километров. И, наконец, третье, – делает она многозначительную паузу. – Если вы вольетесь в состав сотрудников нашей компании, то будете получать приличную зарплату и практически не заметите ежедневного вычета.
– И насколько «приличную»?
– Первый год испытательный – вы поступаете на шахту простым разнорабочим с жалованьем в две тысячи долларов в месяц…
Я готовился услышать умопомрачительную сумму и разволновался как первоклассник, которому могут не позволить позвонить в колокольчик на первое сентября. Но меня постигло разочарование.
Растерянно переспрашиваю:
– Всего две тысячи долларов?
– Я же сказала, что это жалованье на период испытательного срока. Через год вы станете горнорабочим очистного забоя, проходчиком, забойщиком на отбойных молотках или машинистом горных выемочных машин. Это предусматривает двукратное увеличение заработной платы, ну а дальнейшая карьера всецело зависит от вашего отношения к работе. В будущем вас могут назначить и бригадиром, и горным диспетчером, и даже начальником участка. А это, поверьте, совсем другие деньги…
Быстренько прикидываю: «Две тысячи долларов в месяц. Делим на тридцать и получаем шестьдесят шесть. Всего шестьдесят шесть баксов в день. Из них двадцатку вычитают за жратву. Сорок шесть оседает на кармане. Точнее, на банковском счете. Негусто…»
Похоже, девчонка замечает промелькнувшую на моем лице тень сомнения. Потому как в следующей фразе выкладывает очередной козырь:
– Кстати, зарплата – не единственная статья доходов наших сотрудников.
– Вот как? – понемногу теряю я интерес к собеседованию и к компании в целом. – А еще раз в год выдают премии в конвертиках за перевыполнение плана?
– Да, премии, но не за работу, а за победы в своеобразных турнирах.
Это было что-то новенькое. Я заинтересовался:
– Нельзя ли поподробнее?
– Все довольно просто. Работающим на шахте людям надо было как-то разнообразить выходные дни. Чем заняться взрослым сильным мужчинам в свободное от работы время, если спиртное и казино запрещены, женщин практически нет, других развлечений тоже?.. Сначала шахтеры сами придумали несколько интересных соревновательных конкурсов, а затем эту идею подхватило наше руководство, повернув инициативу снизу в профессиональное русло. С тех пор каждый выходной проводятся различные турниры и, представьте, все сотрудники очень довольны, ведь победители получают неплохие призовые деньги.
– Могу ли я узнать размеры призовых? Хотя бы приблизительные цифры.
Выдержав небольшую паузу, она сообщает:
– Цифры внушительные: от пятидесяти до двухсот пятидесяти тысяч.
– Долларов? – изумленно уточняю.
– В нашей компании рубли не в почете, – чеканит Баталина. – Мы используем в расчетах только доллары. В крайнем случае – евро или английские фунты.
Это в корне меняет дело. Я никогда не считал себя слабосильным хлюпиком и вполне мог сорвать солидный куш в любом состязании.
И все же сомнение не покидало: «Неужели жадные капиталисты готовы расстаться с такими немалыми средствами ради хорошего настроения простых работяг? Что-то плохо в это верится…»
– Вот, посмотрите, – жестом сказочной феи Ольга Ананьевна указывает на плакаты.
– Наши победители конкурсов и счастливые обладатели огромных премий. Причем тут далеко не все. Кстати! – оживляется она, – сегодня в смене охранников как раз работает один из победителей – Анатолий Евграфов. Он сумел победить в самом сложном турнире и получил двести пятьдесят тысяч долларов. Можете побеседовать с ним и узнать подробности.
– Хорошо. Тогда последний вопрос.
– ?
– В разделе «Заключительные положения» есть некий странный пункт… А, вот: «В случае наступления естественной смерти Работника, а также смерти по болезни или смерти вследствие несчастного случая Работодатель берет на себя обязанность кремировать тело Работника и доставить прах по указанному в настоящем договоре адресу…»
Ольга Ананьевна снова одаривает насмешливым взглядом.
– Что же в этом пункте вас смутило?
– Все мы смертны – тут вопросов нет. Но, предположим, я не хотел бы, чтобы мое тело после смерти кремировали. Неужели нельзя предстать перед родственниками… в целеньком виде?
– Исключено. И причины все те же: одно дело – привезти на Большую землю прах в небольшой капсуле, и совсем другое – канителиться с цинковым гробом. К слову, на нашей шахте и гробов-то нет.
– И как часто там умирают люди? – спрашиваю на всякий случай.
– Бывает. Но не чаще, чем на обычных шахтах…
Тоска берет от таких разговоров. Хочется помереть где-нибудь среди звезд на космическом корабле, а понимаешь, что сдохнешь на этой мелкой планетке среди идиотов…
Глубокую философскую мысль прерывает вошедший в кабинет мужчина. Входит он по-хозяйски решительно и тут же направляется к столу Баталиной. Та, завидев его, подскакивает как ужаленная, растягивает губки в подобострастной улыбочке и ангельским голоском произносит:
– Здравствуйте, Сергей Владимирович. Очень рада вас видеть.
Мы с очкастым интеллигентом молча взираем на вошедшего.
Мужику лет сорок, он грузен и высок ростом, с лощеным белокожим лицом, покрытым реденькой бородкой. Одет в дорогой костюм, на груди бейдж, но надписи не видно. По манерам – явно не рядовой сотрудник.
– Как у нас дела? – негромко интересуется он у Баталиной.
– К сожалению, только четверо, – столь же тихо отвечает она.
– Почему так мало? Завтра рейс.
– Вот еще два кандидата, – кивает она в нашу сторону. – Но они не имеют профессиональной подготовки.
Сергей Владимирович склоняется над монитором и что-то читает. Затем поднимает голову и обращается ко мне:
– Вы Черенков?
Киваю.
– Он самый.
– Пять лет работали в Метрострое?
– Было дело.
– Разнорабочим пойдете?
– Куда деваться? Пойду…
– А вы Чубаров? – поворачивается он к интеллигенту.
– Да, Андрей Викторович.
– Врач, – мнет мужик бороду, – к сожалению, все вакансии в медблоке закрыты. На другую специальность согласны?
– Согласен, – мямлит мой коллега.
– Принимай обоих на должности разнорабочих. Завтра же отправим.
– Поняла, Сергей Владимирович. Сейчас сделаю…
Мужик распрямляется и с довольным видом подмигивает:
– Вот и славно. Мы же люди, в конце концов, и должны помогать друг другу. Вы – нашей компании, а компания – вам.
Теперь я вижу его бейдж с крупной надписью: «Потапчик Сергей Владимирович. Генеральный директор».
«Ого, да это директор собственной персоной! – мысленно удивляюсь сему явлению. – С чего это он мотается по кабинетам рядовых сотрудников?»
Буквально через секунду все становится на свои места: директор со смешной фамилией опять склоняется к Баталиной и заговорщицки шепчет:
– Позвони в конце рабочего дня. Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться…
Щеки девчонки покрывает румянец, а большой в прямом и переносном смысле человек покидает кабинет.
Понятно. Банальный служебный роман. Впрочем, это их личные дела, а мужик, судя по всему, нормальный. Другой сослался бы на инструкции, правила, законы… И отшил бы на счет «раз». Этот же вошел в положение и дал соответствующую команду.
– Итак, у меня все готово, – деловито объявляет барышня, возвращаясь из романтических грез на землю. – Распечатываем?
– Валяйте.
За моей спиной гудит принтер, выплевывая один за другим листы контракта. Девушка выравнивает стопку, скрепляет ее степлером и протягивает вместе с авторучкой.
