Крутов едва заметно улыбнулся, он был профессионал и прекрасно знал цену словам. Это политикам свойственно легко из врагов делать друзей. Заключать союзы только для того, чтобы лишнее время удержаться у власти. Военные — совсем другое дело, они не особо верят тем, на кого долгие годы смотрели только через прорезь прицела.
— Улыбаешься, это хорошо, — кивнул генерал. От опытного глаза разведчика не ускользнула реакция вызванного офицера, но панибрата разыгрывать он не собирался. — Только нужно помнить, что ты представляешь в своем лице великую державу. И от того, как пройдет твоя миссия, будет зависеть, что скажут о нас на Западе, а при нынешней мировой интеграции это немаловажно. Вник?
— Так точно, вник, — строго по уставу ответил Родион, интуитивно чувствуя, что генерал чего-то недоговаривает, но лезть с расспросами у военных не в чести. Поэтому, поняв, что говорить больше не о чем, спросил: — Разрешите идти?
— Идите, — кивнул генерал. — В секретариате получите документы и необходимые инструкции.
Поднявшись со своего места, Крутов направился к выходу, уже у дверей его окликнул Каманин: — Полковник, в шахматы играете?
— Играю, в школе даже сдал на кмса, — ответил офицер. — Сейчас тоже могу подвигать фигуры, если выпадает свободная минута и есть достойный противник.
— Достойный противник? — задумчиво произнес начальник отдела специальных операций, как будто разговаривая с самим собой. Потом перевел взгляд на ладную фигуру Родиона и спросил: — Есть такой интересный шахматный маневр «ход конем», не находишь?
Глава 2
Всадники Апокалипсиса
Белоснежный паром «Спартакус» плавно коснулся бетонного пирса своим бортом. Тут же раздались команды с капитанского мостика, и юркие смуглолицые матросы поспешно толстыми канатами стали пришвартовывать паром к тумбам чугунных кнехтов. После чего на пирс опустился корабельный трап, по которому не спеша начала спускаться разношерстная толпа туристов, прибывших с острова Крит в Афины.
Среди цветастых рубашек и легких сарафанов мелькали светлые костюмы свободного покроя. Праздная публика со всего мира в это время года, заполонив Грецию, курсировала по островам Эгейского моря.
Пройдя таможенный контроль, Джафар спрятал паспорт во внутренний нагрудный карман пиджака, затем вытащил пачку сигарет «Астор», прикурил от бензиновой зажигалки «Зиппо» и выпустил через ноздри клуб дыма.
Выйдя на стоянку такси, он уверенно направился к апельсинового цвета «Мерседесу» с оранжевым гребешком с надписью «Такси».
— В аэропорт, — произнес Джафар по-английски, усаживаясь на заднее сиденье.
— О'кей, — воскликнул кудрявый с длинным, как у ворона, носом водитель, скаля белоснежные зубы, и включил зажигание.
«Все вы любите американцев, — с досадой подумал Джафар, уставившись в затылок водителя. И, невольно усмехнувшись, он мстительно подумал: — Ничего, не пройдет и полугода, как отношение к янки круто изменится. Уж я постараюсь».
Через три часа (с учетом времени ожидания) Джафар оказался в Тиране, столице Албании. Государстве, пережившем почти полувековую международную изоляцию и национальную революцию, после которой вся страна несколько месяцев находилась во власти беснующейся толпы. И только гуманитарное вмешательство сил быстрого реагирования ООН кое-как смогло взять ситуацию под контроль.
До сих пор столица хранила на своем теле следы недавних бесчинств. Впрочем, прилетевшего гостя чужие проблемы мало интересовали, свои голову сушили.
В невзрачном доме на окраине Тираны Джафара ждали созванные им боевики. Их было пятеро. Среди них двое совсем молодых палестинцев-шахидов. Высокие, худощавые, с густыми черными с синим отливом волосами и большими, цвета оливы, глазами, они были похожи как родные братья, хотя не были даже дальними родственниками. Молодые люди познакомились в тренировочном лагере. Решив положить свои жизни на алтарь борьбы с неверными, даже сменили свои имена, данные при рождении, назвавшись Мункар и Накир, именами ангелов смерти, карающих грешников.
Кроме юношей, в доме было еще трое мужчин постарше: хозяин Ибрагим Фарук, суданский талиб, долгое время воевавший за мусульманский Халифат в Афганистане. Карим Мусалдин, невысокий крепыш из турецкой организации «серые волки». Он вместе с Джафаром воевал в Чечне и показал себя опытным и хитрым бойцом, такой всегда прикроет спину, а если понадобится, то и советом поможет.
Последним прибыл полевой командир косовских повстанцев Али Бекович, молодой тридцатилетний косовар с короткой, черной, аккуратно подстриженной бородкой. Командир отряда сепаратистов являлся одной из ключевых фигур в задуманной комбинации. Впрочем, в созданной Джафаром схеме каждому отводилась определенная роль. По его мнению, это была своего рода симфония, которую нужно было не просто сыграть, а исполнить как музыкант-виртуоз, без намека на фальшь.
В Албанию все гости съезжались с разных концов света. Палестинцы пересекли Средиземное море и под видом туристов высадились в Италии, откуда дальше поехали автостопом.
Темнокожий гигант Ибрагим Фарук, избежав смерти и пленения в Афганистане в боях с войсками антиталибовской коалиции, благополучно выбрался в Пакистан и, сделав себе новые документы, вылетел из Исламабада в Тирану, купил дом с усадьбой поблизости от комендатуры миротворцев ООН и спокойно проживал там уже полгода. «Серый волк» Мусалдин после полученного ранения в горах Чечни долгое время лечился в закрытой клинике под Гамбургом. Полностью вылечившись, он горел желанием действовать. Как хроническому наркоману, которому требуется доза отравы, так и боевику была необходима война, ощущения, которые гоняют по кровеносным сосудам адреналин, возбуждающий лучше самого сильного наркотика. Из Германии Карим с липовым (но отлично сделанным) боснийским паспортом выехал в Албанию.
Самый крученый путь выпал самому Джафару. После Бейрута, где ему довелось встречаться с заказчиками, он побывал в Египте, Турции, Англии и, наконец, оказался в Греции. Всюду он менял паспорта, выбирая места для встреч с необходимыми людьми в наиболее людных районах проживания единоверцев. Владеющий в совершенстве навыками конспирации, меняя документы, внешность, он легко проходил через пограничные и таможенные контроли, избежав встреч с полицией и госбезопасностью. И ни одной из заинтересованных спецслужб не удалось отследить передвижения наемника…
Во внутреннем дворе за низким столиком расселись шестеро мужчин. Перед ними исходило ароматом большое блюдо с дымящимся пловом. Поджав под себя ноги по-турецки, гости брали ярко-оранжевый рис с поджаристыми кусками баранины руками и отправляли в рот. Жир тонкими ручейками стекал от ладоней к локтям, но на это маленькое неудобство никто не обращал внимания. Трапеза была почти священнодействием, поэтому во время еды мужчины практически не разговаривали.
После обеда, когда собравшиеся омыли руки в теплой воде с лимонным соком, молчаливая служанка в черной одежде, не поднимая глаз от пола и не произнеся ни слова, подала шербет в больших расписных пиалах и незаметно удалилась.
— Как наши дела? — отхлебывая из пиалы густой приторно-сладкий напиток с привкусом клубники, спросил Джафар, глядя на косоварского полевого командира.
Али Бекович широко улыбнулся, демонстрируя большие зубы с застрявшими в них нитями мяса, и громко ответил:
— Раз я здесь, значит, все готово.
— Люди, оружие. Проблем не было? — продолжал допытываться наемник. Он был настоящим профессионалом и знал, что в любой операции мелочей не бывает. Пропущенная незначительная деталь, в конце концов, может стать могильным камнем, под которым похоронят и саму акцию, и ее исполнителей…
— Когда в Косово пришли миротворцы, они потребовали, чтобы наши отряды сдали оружие и разошлись по домам. Мои люди так поступили первыми. Правда, сдали всякое барахло, а настоящее оружие, боеприпасы и средства связи попрятали по тайникам в горах. Люди разошлись по домам, ожидая, когда прозвучит мой приказ собраться снова. Теперь их час пробил, и мы уже по-настоящему устроим кровавую бойню и этим проклятым сербам, и западным милитаристам, которые пытаются навязать правоверным свою волю и еще на весь мир кричат о том, что они благодетели. Пора им всем заплатить по счету истории, кровью своей заплатить.
Джафар пропустил мимо ушей напыщенную тираду сепаратиста. За долгие годы участия в различных войнах он уже привык, что бандиты и убийцы за высокопарными словами скрывают свою маниакальную жажду кровопролития. Впрочем, моральная сторона на войне просто отсутствует. Само понятие «ВОЙНА», подразумевающее убийство себе подобных, уже аморально… Каждый сходит с ума по-своему, а для него главное — выполнить задуманное. Заработать денег и с легким сердцем уйти на покой, любуясь происходящей бойней с экрана телевизора на тропическом острове.
