33.
- Какая Инга? Здесь Инга не живёт, - сказал парень в спортивном костюме и тапочках на босу ногу, глядя на Симона.
Слова были, вроде бы, понятны, но, смысл их никак не мог до него дойти. Симон ещё раз посмотрел на номер на двери, думая, что у него случилось помутнение сознания, и он ошибся этажом. Единственно приемлемое объяснение.
- Что, значит, не живёт? Эй, эй, подожди…
Симон придержал закрывающуюся дверь. Парень пожал плечами.
- Может, она раньше жила здесь? Мы только второй день как переехали.
За его спиной, в знакомой Симону прихожей, действительно грудами высились нераспакованные вещи, свидетельствующие о недавнем переезде.
- Как переехали? – ошарашенно спросил Симон, окончательно сбившись с толку. – А ты разве не хозяин?
- Хозяин квартиры? Да ты чего, поехал? Я ж тебе русским языком говорю, мы её три дня, как сняли. Вот вчера только начали переезжать.
- А где девушка, которая жила здесь до вас?
- Ну, откуда я знаю? – раздражённо бросил парень. – Я понятия не имею, кто здесь когда-то жил. Квартира была пустая, когда мы въезжали.
Он захлопнул дверь. Симон постоял несколько секунд, глядя на шляпки декоративных гвоздей, образующие узор на дерматиновой обивке. Затем повернулся и начал медленно и осторожно спускаться вниз по лестнице. Выйдя во двор, он закурил, и присел на край детской деревянной песочницы. Налетевший ветерок обдувал стриженный затылок Симона, который сидел и пытался привести мысли в порядок.
Происходящее было непонятным и необъяснимым. Квартира принадлежала женщине, работавшей в одной больнице с Ингой. Та с мужем двинули куда-то за бугор, вроде бы к чехам, а Инге оставили ключи и попросили присмотреть за хатой, пока их не будет. Так вот и получилось, что у него и у сестры вышло по отдельной квартире. Теперь же, выходит, те выпроводили Ингу и взяли каких-то жильцов. Но, ведь они ещё год, или около того, должны быть в отъезде. Разве, может, кто-то из них приезжал вот сейчас? Но, всё-таки, непонятно, куда же делась Инга. Если её выселили, то она должна была вернуться домой. Последний раз Симон видел сестру неделю назад, когда она заходила к нему узнать, как дела. Тогда всё было в порядке. По крайней мере, ни о каких переменах в своей жизни Инга не говорила. Если она у кого-то из своих подруг (Симон, вообще-то, не знал, были ли у его сестры подруги, или нет), то в любом случае она бы зашла предупредить, что по старому адресу она уже не живёт и где её теперь искать. Правда, если это случилось всего пару дней назад, может, она ещё, просто, не успела. Хотя, это вряд ли.
Симон покрутил головой. Чёрт! Ни фига не понятно. Мысли тыкались в разные стороны, как слепые котята. Никакого разумного объяснения в голову не приходило. Единственное, что оставалось делать Симону, это найти Ингу на работе и поговорить. Пусть сама объяснит, что произошло.
У него ушло сорок минут на то, чтобы добраться к постаревшим пятиэтажным корпусам третьей городской больницы. Симон зашёл в просторный холл приёмной. Здесь было довольно людно, ходили посетители в верхней одежде с пакетами и сумками в руках, мелькали пациенты, находящиеся на лечении, разговаривали женщины в домашних халатах, курили мужчины в пижамах и наброшенных сверху куртках, иногда среди них пробивались белые халаты обслуживающего персонала. В воздухе стоял специфический запах медикаментов, хлорки, иода, болезней, страданий, тревог и смерти.
Симон подошёл к окошку, за которым сидела молоденькая девушка, похожая на неоперившегося птенца.
- Мне нужна Подольская, Инга Семёновна, - сказал он, наклонившись к полукруглому вырезу в стекле.
- Вы знаете, в какой она палате? – прочирикало создание, сидящее с той стороны.
- Она не лечится. Она работает у вас. Медсестрой.
- А в каком отделении?
Симон замолчал. В каком отделении она работает, он, как-то, не интересовался, а Инга ему не говорила. Он попытался припомнить, где она работала в бытность свою санитаркой, но ничего в голову не приходило.
- В хирургическом, гинекологическом, терапевтическом? – попыталась прийти ему на помощь птичка.
- Да не знаю я. Чёрт! А спросить не у кого?
- Обратитесь в отдел кадров, - терпеливо посоветовала птичка.
- А где это? – поинтересовался Симон.
- В одноэтажном здании за нашим корпусом. Обогнёте сейчас эту сторону, дойдёте до угла и там увидите, с правой стороны.
Симон хмуро поблагодарил сестричку, высказавшую такое радушие и готовность помочь, и собрался уже отваливать, когда она остановила его пронзительным писком:
- Ой, вон Марта Степановна идёт! Может она вам поможет. Марта Степановна! Марта Степановна! Вот человек не знает, как ему свою знакомую найти.
- Сестру, - поправил Симон. – Она у вас медсестрой работает, только я не знаю в каком отделении.
Строгая седая дама, лет шестидесяти, в белом, накрахмаленном до треска, халате, смерила взглядом Симона:
- Как её фамилия?
- Подольская.
Лёгкое удивление мелькнуло в глазах женщины.
- Инга? Она у нас уже не работает.
Час от часу не легче! Из квартиры ушла, с работы уволилась. Чёрт знает, что с Ингой происходит!
- И давно?
- Да уже месяцев восемь, наверное.
Вот это да! Такого поворота Симон не ждал.
- Ско-олько?
- Восемь. А может и девять, точно не скажу.
В глазах женщины читалось недоверие к тому, что Симон является братом Инги. Ничего себе брат, который не знает, где работает его сестра.
- А вы это точно знаете? – на всякий случай переспросил Симон.
Женщина поджала губы и выставила подбородок.
- Абсолютно. Она работала у меня в урологии. Я ещё попросила её задержаться на недельку, чтобы мы нашли замену.
- Постойте, постойте. А у кого из ваших она присматривала за квартирой, вы случайно не знаете?
- Что значит «присматривала»?
- Ну, кто-то из ваших сотрудников поехал за границу и попросил Ингу посмотреть за квартирой. Женщина какая-то с мужем, она работает у вас.
Марта Степановна покачала головой.
- Никто из наших за границу не уезжал. Поехал Красносельский, из терапевтического, но у него в квартире семья. Жена, дети. Ещё поехали две девочки из онкологии, но они живут с родителями, и никого за квартирой присматривать не просили.
- Спасибо, - ошарашенно поблагодарил Симон.
- Пожалуйста, - корректно ответила Марта Степановна, ещё раз смерив его взглядом.
- Любочка, - обернулась она к девушке за стеклом, - если прийдёт Николай Фёдорович и будет меня спрашивать, я сегодня на втором до четырёх часов.
- Хорошо, Марта Степановна, - прочирикала Любочка.
Симон, утратив к ним всякий интерес, вышел из дверей больницы, спустился по ступенькам и медленно побрёл по дорожке. Он заметил невдалеке свободную лавочку и направился к ней. Требовалось обдумать положение.
Инга исчезла. Получается, что Инга исчезла. Причём, это произошло уже восемь или девять месяцев назад. А та девушка, которую он видел всё это время, вернувшись из армии, только прикидывалась его сестрой, ведя на самом деле какую-то свою, незнакомую ему жизнь.
Тьфу ты! Полная шизня. Симон прикурил от дешёвенькой китайской зажигалки, глубоко затянулся и выпустил клуб синеватого дыма. Он, ведь, спрашивал её, где она сейчас работает, и Инга ответила, что там же, где и раньше. А, выходит, что она сменила место работы, ещё, когда он был в армии.Хорошо, пусть она поменяла работу, а он пропустил это мимо ушей. Но, на квартире-то её нет! Нехорошее чувство, свернувшееся клубком в груди Симона, не отпускало его. Положим, два дня на то, что она не успела предупредить его. Сегодня второй из них, как раз, истекает. Но, если и завтра она не объявится, ему придётся перевернуть весь этот долбаный город в поисках своей сестры.
Симон отправился домой и безотлучно просидел там до конца дня у старого телевизора. Утром, уходя на точку, он попросил соседку, если та увидит Ингу, передать ей, чтобы она оставила ему записку.
То, что Зоя услышала о смене замка, сперва никак не связывалось у неё с Женей.
Информация дошла до неё абсолютно случайно, в обрывочном состоянии, как кусочки мозаики, рассыпанные в беспорядке по полу и не представляющие единой картины.
