Я капитан УБОП, но почему-то охраняю журналистов, пока они там бухают в администрации!
Мимо пронесли большую камеру на штативе. Оператор шутил с девушкой-репортёром в короткой чёрной шубке, и оба, Лесняков и Савватеев, проводили её взглядом. Больше на улице не осталось никого. Час поздний, а завтра рабочий день. Фонари освещали только ту часть площади, где была администрация, с другой стороны виден памятник Ленину. Дальше, у пустыря, стоял джип с включёнными фарами.
— А ты иди к нам, Васька, — предложил Лёня, положив ему руку на плечо и поворачивая к администрации. — Ты парень въедливый и дотошный, Макс тебя возьмёт. Правда, если будешь всем надоедать, выгонит.
— Ага, к вам, ещё чего? — Савватеев поморщился. — Ты лучше скажи мне, Лесняков, почему ты нигде не отразил в материалах дела, что ПСМ, из которого застрелили майора Богатова, использовался в убийстве двух бойцов из мясокомбинатовских? У тебя же был акт от криминалиста! А ты его вообще в другое дело засунул!
— Ну ты и вспомнил, ё-моё, Коломбо, — Лёня засмеялся, посмотрел на часы и подал бывшему коллеге пачку мальборо. — А вообще, у нашего шефа есть к тебе дело, — он повернулся и показал на красный джип Волкова, стоящий в темноте с той стороны площади. Фары ещё горели. — В самый раз для тебя.
— И какое дело? — Савватеев вытащил одну сигарету.
— А такое, что…
Земля содрогнулась, раздался взрыв. У припаркованного чёрного Шевроле, который принадлежал мэру Муратову, сработала сигналка. Девушка-репортёр вскрикнула и прижалась к оператору. В жилых домах вдали начал включаться свет.
Все, кто был на площади, смотрели на другую сторону, где уже стало светло. Красный джип Ленд Крузер Прадо от взрыва перевернуло вверх дном, одно колесо, горящее, откатилось в сторону. Жар стоял такой, что он чувствовался на расстоянии.
Оператор, не говоря ни слова, начал снимать, а девушка побежала, но не куда-нибудь, а в здание почтамта, где со стороны второго входа был переговорный пункт. Высыпались и другие журналисты, кто-то щёлкал на фотоаппарат, кто-то побежал посмотреть ближе.
— Охренеть, — произнёс Савватеев. Сигарета выпала у него изо рта. — Короче, надо звонить пожарным и…
— Погоди, — решительно сказал Лесняков и притянул его к себе, чтобы сказать, что делать дальше.
Всё должно было произойти так, чтобы в это поверили.
О плане не знал никто, кроме самых надёжных людей. Даже в конторе я мало кого поставил в курс дела, а за её пределами об этом знали ещё меньше человек. Только шепнул Кириллу, чтобы дед не разволновался, якобы мы проводим милицейскую операцию. Да и брат не выдаст, а дед — кремень, точно никому не скажет.
Всё должно было выглядеть так, что это организовали они сами, и выглядеть всё должно было натурально.
Мы стояли далеко в стороне, но жар от горящей машины чувствовался и у нас.
— Тридцать пять тонн зелени, — с горечью сказал Женя, качая головой. — На воздух. Новенький Прадик.
— Иначе бы нам не поверили, — произнёс я. — Ярик, мы твои должники. А насчёт остального — всё будет хорошо.
Тот просто кивнул, не говоря ни слова.
— Поехали, — я показал на служебную девятку. — Пока они не узнали, будут лезть из всех щелей. Надо обрадовать кое-кого.
* * *
Чита
— Семьдесят пять процентов акций, — повторил Кирьян, когда они прослушали новости о взрыве. — Семьдесят пять процентов и одна акция сверху. Я пересчитаю, предупреждаю сразу.
— Знаешь-ка что? — Антонов пристально посмотрел на него, начиная злиться. — Вот ты не первый, кто на меня хочет наехать. Все вы вечно делаете одно и то же. Угрожаете, запугиваете. Думаете, что вам всё позволено. Но на всё это у меня один ответ.
— И какой?
— Вот!
Он поднял свой массивный волосатый кулак и сложил пальцы в фигу. Кирьян от неожиданности отшатнулся.
— Ты мне… ты чё… да ты, — вор навис над столом и со злостью посмотрел на Вишневского. — Завтра утром я приеду, и чтобы ты мне всё отдал. В Питере всё равно ещё не спят, пусть зарегистрируют фирмочку и мне передадут. А вот этого… а ты, — он показал на Антонова и оскалил зубы. — Тебе завтра хана, понял? Лучше вали с города, пока можешь.
— Не ты первый, кто мне это говорит. И не последний.
Кирьян вышел, хлопнув дверью. Вишневский посмотрел на своего телохранителя, но тот уже приготовил успокоительное.
— Юра, — вздохнул Вишневский. — Ты чего натворил?
— А почему ты меня нанял? — Антонов засмеялся. — Потому что я самый отбитый и своё никогда не отдам. Да и как-то это всё… необычно. Неспроста он такое по телефону сказал. Ждём до завтра, а пока дай мне своих увальней, а то я точно до утра не доживу.
— Завтра я отдам ему всё, — простонал Вишневский. — А ты лучше не появляйся, а то и правда завалят.
— Ща, кто-то звонит, — Антонов поднялся, доставая телефон. — Порешаем всё завтра, чего ты вечно боишься, как твой брат?
* * *
Новозаводск, здание администрации пивзавода
Крюков медленно прошёл за свой стол и тяжело плюхнулся в кресло. Сидеть прямо было тяжело, начинали ныть раны, но когда ты глава крупной банды, приходится терпеть, иначе сожрут за слабость.
— Не чокаясь, Ваня, — сказал Крюков, наливая коньяк. — Конечно, Волков нам здорово мешал, но он всё же человек достойный, от своего никогда не отступал и за базар отвечал. Но зато теперь понятно, что…
— А ведь не каждый день услышишь, что о тебе говорят на поминках, — произнёс я, входя к нему в кабинет.
— Ты, — Крюков поднялся, выпучив глаза. — Ты как… как?
— Как оказался жив или как вошёл к тебе в кабинет? — я усмехнулся.
— Со вторым я помог, — Студент засмеялся, поднимаясь мне навстречу. — Как услышал, что там на самом деле случилось, а потом он сам передо мной возник и хоба! Живой Волк, ха!
— Кирьян звонил? — спросил я, становясь серьёзнее.
Крюков кивнул.
— Предложил мою долю?
Снова кивок. Отлично, как я и думал. Если он предсказуем в одном, то будет предсказуем и в другом.
— Конечно, я откажусь, — торопливо добавил Крюков.
Я обратил внимание,
