Акулов мысленно помянул недобрым словом этих дуболомов из батальона патрульно-постовой службы. Кто их просил рты разевать? Даже если бы Кулебякин не убежал, такая болтовня могла здорово осложнить дальнейшую работу. Он мог испугаться и взять на себя то, чего не совершал. Или потребовать адвоката и до его приезда не вымолвить и полслова. Даже выговор конвоирам не объявить в связи с неопределённостью процессуального статуса Кулебякина на тот момент. А если и объявить — что толку с этой бумажки? Эффективнее морду набить. Но и этого, по понятным причинам, не сделаешь.
— Значит, Сазонова ты один отоварил?
— А с кем же?
— Это мы у тебя спрашиваем — с кем?
— Один я был! Честно!
Врать Кирилл умел плохо. Акулов повторил вопрос в более жёсткой форме. Добавил:
— Если мы что-то спрашиваем, это не значит, что мы не знаем правильного ответа.
— А зачем тогда?
— Чтобы проверить твою искренность. Итак?..
— Никого со мной не было.
— Врёшь!
— Почему?
— По глазам видно.
— Мало ли, что вам кажется…
— Не кажется. И потом, на такие дела в одиночку не ходят.
— Да какие дела?! Вот, ей Богу… Никаких дел, поговорить просто хотел. А дальше все случайно получилось. Он в карман, я — хрясь по репе!
— Не пожалеешь потом? — спросил Катышев. — Ладно, тогда проехали. С кем Громов в бане встречался?
— А я знаю?
— Слышь, дятел, ты меня решил разозлить? У тебя это быстро получится. Ещё раз переспросишь — со стула грохнешься. Забыл, где находишься? Или не помнишь, что из-за тебя наш товарищ в камере парится? Быстро отвечай, чего спрашивают!
— А за что он в тюрьму угодил? За то, что потерял ксиву? Но я же не знал, что у вас и потерпевших сажают!
Акулов и Катышев переглянулись. Как-то раньше и не подумали, что для Кирилла, не знающего подноготной задержания Шурика, это выглядит, мягко говоря, странным. Действительно, человек пострадал от нападения неизвестных… или неизвестного, а его, вместо того, чтоб пожалеть, отправляют баланду хлебать. Скорее всего, Кулебякин вообще им не верит. Думает, на понт берут, угрожают расправой, чтоб раскололся быстрее.
— Сазонов, кстати, прекрасно все помнит, — сказал Андрей осторожно, — и говорит, что ты был не один. Кому, по-твоему, мы должны верить? Нашему товарищу или тебе?
— Он ещё не то вам расскажет! Один я был. Клянусь…
— Неубедительно.
Катышев поднял руку:
— Андрей, давай не будем прыгать с пятого на десятое. Проехали пока эту тему. Сейчас про баню поговорим. Итак?..
— Да не видел я, честное слово! Уезжал — никого не было, приехал — опять никого. Откуда я знаю, чем он там занимался? Может, баб местных драл! Их там всегда вертится уйма, хоть днём, хоть ночью… А если и виделся с кем, то мне не докладывал. Кто я такой?
— Бодигард.
— Кто?
— Телохранитель… в пальто!
— Да какой же я… авангард? Так, шоферил помаленьку! Петросычу охрана была не нужна, он никого не боялся. Один раз ехали ночью и увидели, как три пацана девку в машину заталкивают. Петросыч остановиться велел, вышел и накостылял всем троим. Даже не спросил ничего. Может, ихняя знакомая какая, или жена чья… Р-раз — и всех отоварил! Бабу мы потом домой отвезли, ревела она… А я — какой я боец? Уже не помню, когда последний раз дрался.
Акулов, заметив ошибку Кирилла, не стал его уличать. Ещё будет время это сделать. А пока достаточно и того вывода, что в нападении он участвовал не один и, стало быть, врёт, но про посещение физкультурно-оздоровительного комплекса говорит правду: ему, действительно, неизвестно, с кем встретился Громов. Неизвестно, но он может догадываться.
— Кто ездит на оранжевом «пассате»? — спросил Андрей, опережая начальника: тот, кажется, вознамерился отвесить Кулебякину оплеуху и заорать что-нибудь типа: «Не дрался? А как же ты Сазонова вырубил, гад?!»
— Иван Иваныч, — без запинки отозвался Кирилл, — директор завода.
— Ты его хорошо знаешь?
— Он со мной почти не здоровается. Телефон его знаю. Мобильный.
— Можешь продиктовать?
Кулебякин быстро назвал цифры. Комбинация была сложной для запоминания, и Андрей уточнил:
— Ничего не перепутал?
— На память не жалуюсь.
— Какие у них отношения?
— У кого?
— У них. У Петросыча с Иванычем. Или наоборот. Какие у них были отношения?
— Понятия не имею. Честно! Дела, наверное, какие-то вместе крутили. Но я знаю одно…
— Ну?
— Если вы меня не посадите, то я расскажу, кто стрелял в Громова.
* * *
За окном стоял какой-то мужчина.
Он прижимался лбом к стеклу, но разглядеть его лицо Лариса не могла. Только контур плотной фигуры и шапку из пушистого меха.
Что ему нужно?
Кто это?
Один из местных работяг, заблудившийся пьяница, сторож или случайный клиент, удивлённый тем, что комплекс закрыт? И давно он стоит?
Лариса сидела, не зная, что предпринять. Вызвать милицию? Распахнуть дверь и спросить, что ему нужно? Ещё недавно она бы так и поступила. Кого бояться? Шальных налётчиков комплекс не может интересовать, с «братками» она бы договорилась, а любого алкаша смогла бы урезонить одним разговором.
Но теперь, в связи с пропажей администратора, человек за окном пугал. Разбираться с ним не хотелось. Пусть мирно уходит…
Какого рожна он пялится?! Не могло быть сомнений, что из темноты он хорошо видит все происходящее в вестибюле. Лариса пожалела, что не носит с собой пистолет. Последний раз она брала в руки ствол лет шесть назад. Казалось, лихие годы закончились и надобность в оружии отпала. Уж и не припомнить, когда последний раз была ситуация, при которой бы возникла надобность в пушке. Зря успокоилась. Рано… Надо было хотя бы здесь, в комплексе, держать какую-нибудь стреляющую железяку.
Господи, откуда эти мысли?!
Никуда Санёк не пропал, а ушёл в магазин. Мужик за окном ничего дурного не сделает. Просто не сможет. Дверь ему не взломать, на окнах решётки. У неё под рукой телефон. Даже если оборвут провода, она может позвонить с «трубки». Хоть ментам, хоть бандитам. И через пять минут здесь будет столько народа, что мужику, кем бы он ни был, небо с овчинку покажется.
Все равно страшно.
Почему?
На какое-то мгновение Лариса отвела взгляд, а когда снова посмотрела в окно, за ним никого не было.
Ушёл.
Слава Богу!
Она подождала, продолжая сидеть за столом. Ничего. Ни звонка в дверь, ни стука в окно. Только где-то очень далеко выла собака. Наверное, на Северном кладбище. Лариса нахмурилась, вспомнив, что это — плохая примета. Кажется, к покойнику. Перекрестилась и вышла из-за стойки. Пошла проверить сауну.
Там все было готово к приёму гостей. Оставалось только достать из холодильника спиртное и закуски. Окинув взглядом продукты, она решила, что администратор ничего не забыл. Куда же он все-таки побежал?
В бассейне, душевой и парилке свет был выключен. Санёк, она не один раз замечала, очень щепетильно относился к экономии электричества. Лагерная, что ли, привычка? Лариса щёлкнула выключателем и пошла раздеваться.
Сбросив одежду, встала перед зеркалом. Повернулась к нему одним боком, другим. Выгнула шею, чтобы увидеть себя со спины. Результатом осталась довольна. Конечно, не двадцать пять лет и уж подавно не девятнадцать. Возраст старается взять своё, тем более, что только в последние годы жизнь Ларисы стала относительно спокойной и благоустроенной, а прежде, в первой половине девяностых, стрессов было больше, чем денег. Опытный глаз разглядит следы тех событий на её теле и лице, но все равно, ещё очень многим более молодым она даст немалую фору. В том числе и красотке с разворота «Плэйбоя». У модели, надо признать, грудь заметно изящнее, но общей индивидуальности не хватает. И опыта — того самого, который приобретается путём стрессов, старящих тело и душу.
Чтобы не замочить волосы, Лариса надела прозрачную шапочку. Шлёпанцы брать не стала — в сауне и так было везде очень чисто. Перекинула через плечо полотенце и пошла в душевую.
Грязь все-таки обнаружилась. На темно-сером ковролине комнаты отдыха она была незаметна, но босой ногой чувствовалась. Лариса наклонилась, разглядывая. Песчинки и ещё какая-то влажная гадость. В одном месте, другом, третьем… Кто-то ходил в уличной обуви. Осталось от последних клиентов? Или это Санёк второпях здесь натоптал? Для администратора это было не характерно, но ведь и рабочее место он никогда прежде без предупреждения не оставлял. Может, у него возникли какие-то личные проблемы, которые пришлось спешно решать?
Лариса сделала очень горячую воду, встала под колкие струи. Постаралась отогнать тревожные мысли, но они все равно появлялись, сталкивались и, искрили. Подумала, что, может, была невнимательна к своему администратору. Доверилась чутью, успокоилась, посчитав, что подвоха от него ждать не придётся. Обычно она не ошибалась в людях, но, как ни крути, в глубину чужой души не заглянешь. Чем занимался Санёк в свободное время? Вряд ли ему хватало зарплаты на семью и учёбу. Должен был где-то крутиться помимо физкультурного комплекса. Почему она раньше не задумывалась об этом? Никогда не спрашивала о друзьях, не касалась темы судимости…
