Слева возникла непонятная куча какого-то народа, человек десять то ли курсантов, то ли охранников. Парню пришлось срочно падать прямо на трупы. Снова пули вокруг принялись взбивать фонтанчики, рикошетить от камней.
Спецназовец дал очередь, перекатился, снова нажал на курок. Четверо сразу упали, остальные начали метаться и искать укрытие. Лысаков сделал длинный бросок вправо, уходя из зоны обстрела, и угостил пулями еще двух особо рьяных боевиков.
– Макс, давай! – крикнул он напарнику. – Я их задержу! Работай!
Ларкин швырнул гранату за соседний угол, где вполне мог оказаться враг, и побежал, стягивая со спины рюкзак. Главное – проскочить вон до того деревянного здания, которое намечено было с самого начала, установить у стены фугасный заряд с замедлителем.
Стоя на коленях, Ларкин обернулся и увидел, что к нему, прихрамывая, бежит Лысаков, показывая поднятый большой палец. Порядок!
Ларкин тут же почувствовал опасность, кувыркнулся, откатился вбок, очутился на одном колене и короткими очередями расстрелял троих боевиков. Две пули прошили дерево возле его головы.
«Уроды!» – подумал он, вскакивая на ноги и вытряхивая из рюкзака две дымовых шашки.
Спецназовцы бросились назад, под прикрытие соседнего здания. Они тут же увидели, что по железной приставной лестнице на крышу спешно забираются трое боевиков. Двое тащили на плечах коробки с лентами, третий волок на ремне станковый пулемет Калашникова. Парням стало понятно, что на крыше была заготовлена для таких вот случаев пулеметная точка. Теперь эта вот троица спешила занять ее.
Тут земля под ногами бойцов вдруг взбрыкнула и ушла куда-то. Они на миг ощутили состояние полета, сопровождаемого противной тошнотой. Взрывная волна резко ударила по барабанным перепонкам. Спецназовцы присели, прижались спинами к стене здания. Даже здесь, на изрядном расстоянии от места взрыва, воздух был насыщен жаром топки. Вокруг падали обломки деревянных конструкций, камни. Кто-то недалеко кричал истошно, с завываниями. А со стороны ворот доносилась почти непрерывная стрельба.
Каким-то чудом трое боевиков не сорвались с лестницы во время взрыва фугаса. Спецназовцы повесили автоматы на грудь и стали быстро взбираться по лестнице. Метров пять по вертикали они преодолели за считаные секунды. Ларкин первым вылез наверх по пояс, оперся коленом о край крыши и двумя очередями уложил пулеметчика и его помощников.
– Ух, вот это зрелище! – восхитился Лысаков, подползая к напарнику, который уже проверял пулемет, отодвинув в сторону два трупа. – Это всё наши тут натворили? Классно, мы почти половину лагеря уже разнесли. Гляди, машина горит! Это у казарм. Ребята грузовик с соляркой подожгли. Вон как полыхает!
Дым от горевшего здания, взорванного фугасным зарядом, и от двух шашек плотно устилал восточную и южную части лагеря. Там не было видно практически ничего. Только с камней, где располагался наблюдательный пункт старшего лейтенанта Белова, в этот мрак непрерывно били два пулемета. Со стороны ворот теперь доносилась уже не такая интенсивная стрельба. Там почему-то было много боевиков.
– Беги туда! – заявил Ларкин и показал в сторону штаба лагеря. – Там Барс работает. Ему сейчас жарко. А я отсюда чуть-чуть постреляю.
Лысаков помог товарищу переместить пулемет на другой край крыши, перетащил туда же все коробки с лентами, вернулся к лестнице и спустился на землю.
Ларкин решил, что надо бы обеспечить себе надежный тыл, позаботиться о том, чтобы никто неожиданно не забрался на крышу и не напал на него, оставшегося в гордом одиночестве. Спецназовец подошел к лестнице, вытащил гранату, выдернул чеку. Потом он впихнул смертоносный сюрприз между железной стойкой и стеной. Если кто-то станет подниматься на крышу, то граната обязательно вывалится, взорвется и осколки непременно достанут незваного гостя. Лучшей самозащиты не придумать.
Боец вернулся к пулемету и наконец-то ударил в спины боевикам, окружавшим штаб. Ларкин бил короткими точными очередями, валил прежде всего тех врагов, которые слишком уж близко подобрались к зданию.
Котов видел, как мимо него пронесся грузовик, за рулем которого сидел Боря Крякин. Алейников расчищал ему дорогу пулеметными очередями. Теперь самое время!
– Я пошел! – крикнул он Савичеву и вывалился из кабины на землю.
Сейчас главное, чтобы получилось все синхронно. Котов перекатился в сторону, вскочил на ноги, тут же бросил гранату к входу в штабное здание лагеря, дал две очереди в дверной проем и бросился внутрь. Надо было с улицы убраться и ребятам помочь.
Грузовик Крякина на полной скорости врезался в здание казармы. Почти сразу в кузове взорвалась граната. Горящая солярка разлетелась во все стороны, покатились бочки. Огонь, страшно чадя, стал распространяться на все вокруг и пополз назад по дорожке из топлива, пролитого за машиной.
Котов дал две очереди по боевикам, которые кинулись к штабу, и отпрянул за угол. Там он сменил магазин и прислушался к звукам, раздававшимся в самом здании. Пришло опасное время, когда надо держать противника с улицы и опасаться нападения из штаба. Капитан подумал, что он торчит как столб между ними, на площадке первого этажа перед дверью. Ничего, пара минут всего!
Савичев остановил машину в пяти метрах перед штабом и тоже вывалился из кабины. Чтобы не терять времени, когда вокруг слишком густо поют пули, он метра три пробежал на четвереньках, потом одним броском влетел в дверь к командиру. Тут же появился Алейников, бросивший пустой пулемет и швырнувший в кузов машины гранату.
Второй костер заполыхал посреди плаца, у штаба, заливая огненными потоками камни, чадя густыми хлопьями. Ветер, к счастью, не переменился. Весь дым, как и предполагал Котов, сносило в юго-восточном направлении. Точно на Белова и минные поля.
Савичев высунул голову из двери, разрядил остатки магазина куда-то в сторону и тут же за воротник втащил в здание запыхавшегося Крякина.
– Я здесь, товарищ капитан! – радостно заявил тот, размазывая сажу по потному лицу. – Вот так полыхнуло! Просто супер!
– Потом восторги! У двери растяжку! Крякин и Алейников – к окнам, Савичев – за мной наверх. – Котов постучал по микрофону коммуникатора у щеки: – Седой, это Барс!
– Барс, Седой на связи.
– Играем, Седой! Начинай! Мы в здании.
Тут с крыши здания, стоявшего в восточной части лагеря, вдруг заработал пулемет. Боевики, пытавшиеся обойти горевшие машины и попасть в здание штаба, заметались. Один за другим на плацу стали валиться тела. Некоторые падали в горевшую солярку, с криками метались, катались по камням. А пулемет все хлестал по плацу точными очередями.
– Наши! – с довольным видом заявил Крякин, захлопывая дверь, которую тут же прошили несколько пуль прямо над его головой. – А это кто! Что за уроды?
Со стороны камней, сгрудившихся у южной части лагеря, перебежками двинулись бойцы группы Белова. До этого они только заливали шквальным огнем территорию, охваченную пламенем. Теперь парни били в дым, клубившийся у самого ограждения, расчищали направление атаки, на случай если там все же кто-то пытался занять оборону.
Проход в минном поле можно было бы положить только сейчас, непосредственно перед атакой, но Белов должен был на начальном этапе операции максимально оттянуть силы охраны лагеря на себя. Иначе Котов со своими бойцами не смог бы прорваться к зданию штаба.
Несколько гранат, брошенных в ограждение, разнесли в щепки столбы и разметали колючую проволоку. Спецназовцы закрывали рты арафатками, парами ныряли в дым, занимали позиции и прикрывали своих товарищей. Постепенно вся группа сосредоточилась за первой линией деревянных строений.
Горел почти весь лагерь. Исключение составляли лишь здание штаба и одна постройка в восточной части, с крыши которой работал пулемет.
Командир услышал доклад о том, что несколько десятков боевиков убегают за пределы лагеря. Видимо, это как раз курсанты, потому что оружия почти ни у кого из них нет.
Остатки роты охраны жались к штабу, спасаясь от огня, но их держали на расстоянии меткие очереди из окон первого этажа. Кто-то из командиров боевиков кашлял от едкого дыма, но все же орал, пытался поднять своих людей на штурм здания.
Тут сзади стали появляться какие-то совершенно жуткие люди. Все черные от копоти, до самых глаз закрывавшие лица платками. Они короткими точными очередями стреляли в мечущихся охранников, были повсюду, умело маневрировали, использовали укрытия и неумолимо приближались короткими перебежками.
Через десять минут среди огня не осталось ни одного живого боевика. Человек тридцать курсантов, обезумевших в этой бойне, удирали сейчас на север. Но там не было населенных пунктов. Чтобы доложить о случившемся и получить помощь, им предстояло преодолеть почти сто километров на юг, до городка Эль-Тануф.
