Медсестра появилась на пороге и с подозрением уставилась на Кавалериста. Тот тоже с интересом пробежался по ней глазом и повернулся ко мне:
— Что случилось, Мишок?
— Долгая песня, — я махнул рукой. — Потом расскажу. А пока слушай на меня, и внимательно. Ты сейчас отдаешь мне ключ от машины, я выхожу на улицу и открываю обе передние двери. Ключ оставляю в замке зажигания. Следом идете вы. Как только выходите из подъезда — галопом к машине! Меня не ждать, если будет хипеш. Я останусь прикрывать. Если ничего не будет, тогда, конечно, другой разговор, но это вряд ли. В общем, стартуешь сразу, поворачиваешь на Гагарина, проезжаешь два квартала, останавливаешься на углу и ждешь меня. Понял? Только огоньки погасить не забудь.
— Учи! — ухмыльнулся Генаха, до соплей довольный, что ему дали поучаствовать в хипеше, и безропотно протянул ключ.
— Пошли, — я открыл дверь, выпуская его и Лену, потом вышел сам, щелкнул замком и первым пошел вниз, благодаря небо за то, что в подъезде не перегорела пока ни одна лампочка, а значит, и спрятаться здесь, собственно, негде.
Вышел на улицу, осмотрелся. И, хоть и раньше знал, что по причине темноты и ранних зимних вечеров, ничего не увижу, все же разочарованно вздохнул. Кусочки света, падавшие во двор из немногих освещенных окон, проблемы не решали. Здесь можно было спрятать полк танкистов, не то что небольшую группу захвата — и я бы ничего не заметил.
«Волга» Кавалериста стояла метрах в десяти от подъезда и тратить время на ее локализацию, слава богу, не пришлось. Я подошел к машине, открыл переднюю пассажирскую дверь и ненадолго нырнул в салон. Пусть думают, что я — это не я, но имеющая полное право на эту машину личность. Маскировка.
Захлопнув пассажирскую дверь, обошел машину и открыл водительскую. Засунул ключ в замок зажигания, потом навалился локтем на крышу и закурил. Пока все было тихо. Гипотетический противник, если и понял, что я — это не Генаха, действовать не торопился. Оно и понятно — на медсестру, хоть в зимнем, хоть в летнем, я вряд ли не тянул.
Кавалерист, человек во многих местах тертый, однозначно наблюдал за мной из подъезда. Потому что вышли они не раньше, чем я выпустил первую струю дыма. Лена все время пыталась спрятаться за тощей, хоть и достаточно широкой, фигурой Генахи, однако это у нее получалось неважнецки — сказывалось отсутствие опыта.
Некоторое время все было спокойно, а потом на пару секунд двор залил яркий свет фар, тут же снова погасший. Однако и этой пары секунд хватило, чтобы высветить моего коллегу и медсестру и провести опознание последней.
Забавно, но я даже почувствовал облегчение, поняв, что не ошибся. Значит, ждали. Ну что ж, дождались. Я сорвался с места, отбросив окурок — между прочим, еще очень даже неплохих размеров; они мне за него ответят, суки! — и, на бегу вынимая оба «Макара», азартно закричал:
— Пошел, Генаха! Давай-давай! Телись, родной!
Кавалерист подхватил даму под руку и буквально волоком повлек ее к машине. Где-то в затемненном конце двора заурчал мотор, и сидевшие в засаде, так и не включив свет, пошли в атаку. Вернее, поехали. Мне удалось понять, где они, только по блику, на долю секунды мелькнувшему на лобовом стекле.
Генаха забросил Леночку на пассажирское место и метнулся к водительской двери. Но споткнулся и упал на одно колено. Я тихо выругался и снова переключил внимание на атакующих.
Те продолжали двигаться вперед, однако явно нервничали. Сидевший за рулем отчаянно топтал педаль газа, отчего мотор надсадно ревел, вот только делу это помогало не очень. По рыхлой, неукатанной поверхности двора машина упорно не хотела набирать скорость. Колеса прокручивались, выбрасывая фонтаны грязного снега, и получалось что угодно, только не лихой кавалерийский наскок.
Впрочем, на более или менее освещенный участок они таки успели выбраться, так что вражеский автомобиль я теперь видел отчетливо. И с радостным гиканьем еще быстрее понесся навстречу.
Со стороны это, наверное, должно было выглядеть смешно — человек и машина сходятся в лобовую. Впрочем, смешным должен был казаться я, а автомобиль — напротив, грозно.
Когда между нами оставались считанные метры, я сиганул вперед, метя с лету ударить рукоятками обоих пистолетов по лобовому стеклу. Получилось. Правда, сразу вслед за этим меня неудачно вывернуло, приложило обо что-то плечом, подбросило в воздух и приземлило уже где-то изрядно позади машины.
Но своего я добился. Хоть и выбил при проведении самоубийственного, не совру, трюка плечо, но пистолеты не выронил, а главное — сумел разбить лобовуху. Триплекс — и я это успел отчетливо разглядеть, прежде чем оказался за машиной — пошел частой мелкой сеткой и полностью лишил обзора находившихся внутри. А с меня даже шапка не слетела. Она, конечно, вязаная, и натягивать ее только с мылом нужно, но ведь и кульбиты были серьезные. Хотя — чего это я все о шапке да о шапке? Нужно было думать о вечном.
Почти в тот же момент, когда я упал, перекатываясь, на снег, сорвалась с места Генахина «Волга». Пространство у подъезда, не в пример закутку, где прятались поджидавшие нас хуцпаны, было плотно утоптано-утрамбовано, но Кавалеристу все равно пришлось погальмовать, добираясь до более твердой, чем снег, поверхности. Зато когда надежное сцепление было обретено, машина прямо-таки рванула прочь — в арку и далее. Я с облегчением выплюнул пригоршню снега, набившегося в рот.
Вскочив на ноги и подняв обе руки на уровень груди, я тоже побежал к арке, выпуская по неприятелю заряд за зарядом.
Отчаянно болела правая рука. Но я старался не обращать на нее внимания. Стрелял и бежал. Отдача настойчиво разводила стволы в стороны, но руки были скрещены в районе запястий, так что мне удавалось держать их под контролем. Хоть и не без труда — на бегу это получается хреново. Но ведь мне просто нужно было провести операцию прикрытия. Меткость при этом оказывалась вопросом второстепенным. Даже не знаю, попал ли в кого, но, судя по тому, что ни один из готовивших нам засаду так и не решился ответить, свою функцию выполнил. Слегка было жаль соседей — сна на полночи вперед они, надо полагать, лишились. Ну, да ничего. Переморщатся.
Патроны кончились у самой арки. Я повернулся к противнику спиной и быстро, насколько позволяли ноги и скользкий снег, помчался прочь. На бегу обтерев пистолеты полой куртки, я отбросил их в сугроб. Если и найдут — что ж, от отпечатков я постарался избавиться. Насколько хорошо — там видно будет.
Генаха действовал строго по плану. Такси стояло в паре кварталов — на улице Гагарина. Как я и советовал — с погашенными огнями. Даже шашечки на крыше не светились. Я подбежал к машине и бухнулся на заднее сиденье:
— Поехали.
— Куда? — деловито осведомился Кавалерист.
— В милицию. Опорник, или что тут ближе. Если ППС увидишь — тормози.
Генаха вырулил на дорогу, удивленно посмотрел на меня в зеркало, но промолчал.
— Что там было? — спросила за него Лена.
— Немцы нашим засаду устроили, — отозвался я, потом подумал, что после такого ответа у нее все равно останутся вопросы, и расширил его. — Лобовуху им разбил, чтобы не видно было, куда ехать. У меня только плечо выбито, так что не беспокойся. Плечо — это ерунда. До свадьбы заживет.
Опорник, оказывается, был совсем рядом. Я, прожив в этом районе несколько лет, даже не подозревал о нем. Генаха, скорее всего, тоже не подозревал. Просто увидел светящиеся буквы и остановился. Лена выбралась наружу. Я — за ней. Догнал у самой двери, развернул к себе и приобнял:
— Вот и все, солнышко. Я же говорил, что все в порядке будет. А ты боялась.
— А я и сейчас боюсь, — она залезла мне пятерней под шапку, сгребла волосы на макушке в пучок и сильно сжала их. Если это проявление нежности, то довольно странное. Впрочем, я не стал заострять на этом внимание. — Что будет с тобой?
— Со мной будет порядок, — заверил я. — Ты вот что. Когда с ментами разговаривать начнешь, про вчерашнюю пьянку — ни гу-гу, а то у вашего Бори, кроме бороды, еще и огромные проблемы вырастут. Про меня тоже ничего не надо говорить. Просто — увидела, испугалась, спряталась. А когда все закончится, ко мне приходи. Я заканчиваю работу в восемь утра, в девять, то есть, буду уже дома. Ждать тебя, — я поцеловал ее в лоб и сбежал с крыльца. Внизу обернулся и, увидев, что она все еще стоит в нерешительности, напомнил: — Ждать буду!
— Хорошо, — едва слышно отозвалась Леночка и скрылась за дверью.
Я устроился в машине рядом с Генахой, тот вырулил на проезжую часть и поинтересовался:
— Кто такая?
Не торопясь, с чувством, с толком и расстановкой, поскольку спешить было уже некуда, — только Макарец в гараже жадно подсчитывал минуты моего опоздания, а Макарец не в счет, поскольку быдло и недостоин, — я поведал Генахе все. Начиная с небольшого пикничка, который устроил себе в «Колизее» Четыре Глаза, заканчивая сегодняшним вечером.
