– А может, ты мне ее продашь?
– У тебя денег столько нет!
– Денег нет, но за ту цену, что я предложу, грех не продать.
– Посмотрим…
Как только Денис ушел, Геня Армавирский тут же сел за телефон и начал названивать большим людям в Москву. Он не хотел рисковать, и, если в воздухе запахло большой дракой, самое время переложить часть ответственности на тех, кто без стеснения стриг с Нижнедонской губернии свои длинные купоны.
Как и обещал Армавирский, при выезде со стоянки за «девяткой» Дениса тут же пристроился джип, державшийся всю дорогу на расстоянии пяти метров. Денис старался не ускоряться и не тормозить, чтобы не потеряться и не вызвать столкновения. Сейчас этот эскорт очень кстати, так как по его приказу вся его команда затаилась, чтобы избежать возможных потерь. Денис был противником применения левого оружия в городе, поэтому о противостоянии с братками Коли Темного, вооруженными автоматами, а то и гранатометами, даже заикаться не стоило. Сейчас нужно сохранить своих, вывести их из-под удара блатных и силовиков, которые запросто могли работать на заказ Темного или Терминатора. Слишком много пока в деле неясностей, чтобы выводить людей в чисто поле для решительной схватки с «басурманами».
Он припарковал машину прямо у офиса – джип остановился сзади, в метре от «девятки». Пятеро парней Армавирского, все как на подбор в темных костюмах и черных водолазках, коротко стриженные, остались сидеть в машине, зыркая по сторонам хищными взглядами из-под темных очков. Серьга уже дожидался Дениса, составляя подробные комментарии к фотографиям, сделанным покойным Хилым. Взглянув на снимки, Денис ощутил, как где-то в животе зародился резкий спазм, свинцовой тяжестью протаранивший все внутренности и застрявший комком в горле. То же самое он чувствовал, когда, выйдя из боя, приходилось собирать в вещмешок личные вещи только что погибшего товарища. Хилый, Саша Худяков, был отъявленным авантюристом и сорвиголовой. С камерой вместо оружия он совал свой любопытный и вездесущий нос, чуткий на сенсации, всюду, где пахло большой заварухой. Его можно было встретить и в Буденновске, и в Буйнакске, и в самой гуще уличной разборки, и в других местах, где здоровье и жизнь ценились дешевле дорожной грязи. «Такой же идиот, как и я. Мог бы упрекнуть его в безрассудстве и недальновидности, ну а с самим собой что делать? Сидел бы сейчас в Новоалексеевке в тени столетнего инжира на дедовом участке и смотрел бы на сотни аппетитных туристок в бикини, копошащихся у моря. Можно было построить небольшую гостиницу на десяток номеров и жить припеваючи…»
– Ну что, Серьга, еще не вычислил, о ком говорил Хилый? Что он нам не успел сказать? Все замыкается на эти фотки. Последние дни он ничего не видел, кроме двора фабрики. Значит, разгадка там.
– Я тоже так думаю. Вот смотри. Я рассортировал всех фигурантов по внешним признакам, которые указывали бы на их возможное место в иерархии организации Терминатора, и по предположительным функциям, которые они могли бы выполнять.
– Ну-ка, похвастайся!
– Значит, так. На чистых боевиков тянут четверо. Вот их портреты.
– Согласен. Видна внутренняя организация, выправка, физические данные, возраст. Эти кто?
– Похоже, эти двое заведуют логистикой, еще двое, вот они, тянут на экспедиторов. Еще трое непонятно чем занимаются – куда пошлют. Но все это кубло крутится вокруг завхоза. Может, он и есть Терминатор?
– Я тоже думал над этим. Но мне кажется, это было бы слишком просто. Возможно, он вообще к фабрике не имеет отношения, а всем вертит через завхоза. Классическая схема мафиозных кланов. В случае шухера удаляется ключевое звено, капо или консильери, и – тю-тю, концы в воду! А что можешь сказать насчет зама?
– Зама я пробил. Похоже, он действительно продвигает швейные дела. Я подснял его секретаршу. Приятная деваха, главное, болтливая! Напел ей про тайный синдикат, который внедряет своих людей на швейные фабрики и захватывает их.
– Поверила?
– А то! Все мне про каждого рассказала. Пришлось, конечно, потратиться, но в результате я получил весь список, с именами, адресами, анкетами. Вот.
– Отлично. Они, конечно, могут жить по поддельным документам, но это неважно. Главное, есть их координаты в этой жизни. А вот этого ты как отквалифицировал? – Денис ткнул пальцем в бесцветное лицо, украшенное глуповатой улыбкой.
– Это инженер по пожарной безопасности. Совершенно никчемная личность. Прапорщик в отставке. Болезненный какой-то, поэтому ему разрешают ходить на работу не каждый день.
– На месте Терминатора я бы надел на себя именно такую личину. С кем он контачит?
– Со всеми помаленьку, а так – или отсутствует, или сидит у себя в каптерке.
– Его тоже внеси в реестрик. Пусть будет в нашем поле зрения. На всякий случай.
В шесть часов, как договаривались, Денис подъехал в сопровождении эскорта к городской прокуратуре. Получив пропуск, поднялся по лестнице на второй этаж, в комнату номер 8, как было указано в пропуске. Однако вместо Гончаровой его встретил хмурый следователь по фамилии Сорокин. Денис видел его раньше, но общаться до сих пор не приходилось. Под ложечкой неприятно засосало от нехорошего предчувствия. Конечно, следовало ожидать, что в инфраструктуре Терминатора, кроме Нины, были задействованы и другие работники правоохранительных органов, и теперь Денису предстояло сделать для себя некоторые неприятные открытия. Вполне возможно, что Сорокин был нормальным следователем, четко исполнявшим указания начальства, и о подоплеке происходящего не имел ни малейшего представления. Однако это участь Дениса нисколько не облегчало. Он понимал, что, если сверху прозвучало громогласное «Фас!», честный следак Сорокин будет закапывать его с таким же рвением, как и какой-нибудь коррумпированный Воробьев или Синицын. По крайней мере, выражение лица Сорокина не обещало приятной беседы, и Денис откровенно загрустил.
– Садитесь, гражданин Краснов.
Дальше началась обычная тягомотина – анкетные данные, ничего не значащие вопросики, ухмылочки, отвлекающие пассажи. Денис машинально отвечал на вопросы, а сам в это время прокачивал ситуацию. «Почему Нина меня не предупредила? Что с ней? Побоялась? Ей пригрозили? Захватили ее дочь? А может, она сознательно заманила меня в эту ловушку?» Он пожалел, что не внял совету Армавирского и не растворился в безликой толпе прохожих на улицах Нижнедонска, отложив встречу в прокуратуре до лучших времен. Или, по крайней мере, можно было прийти с адвокатом, благо денег на услуги даже самого дорогого в городе стряпчего у него хватило бы. А теперь придется выкручиваться. Допрос его не страшил – всегда можно «закосить под придурка», повалять Ваньку, или просто послать любопытного следователя на разные комбинации букв русского алфавита. А вот что делать потом? Серьга и Вито должны караулить неподалеку, чтобы проследить, куда его повезут из прокуратуры, но от этого не легче. Они же не станут брать «воронок» на абордаж!
– Итак, вы подтверждаете факт драки с гражданином Черепковым, имевшей место в ресторане «Сезам» около двадцати одного часа седьмого апреля сего года?
– Факт драки подтверждаю, но отморозок, размахивавший пистолетом, мне не знаком. Был ли он Черепковым или Мозжечковым, мне неизвестно.
– Не передергивайте, Краснов! Свидетели опознали вас и Черепкова, и факт драки между вами подтвердили. Какова была причина столкновения?
– Некорректное отношение к даме.
– Эта дама – ваша знакомая?
– Нет, я увидел ее впервые.
Теперь стало ясно, откуда ветер дует, и Денис решил втянуть следователя в вязкую игру «непонималки-недогонялки». Он постоянно переспрашивал Сорокина, отвечал невпопад, уводил линию допроса в сторону. На большинство вопросов отвечал: «не могу припомнить», «не знаю», «да что вы такое говорите!». Ответы строил таким образом, чтобы, сказав пятьдесят слов, из которых сорок были междометиями и союзами, не сказать в результате ничего. Эта тактика возымела действие. Сорокин постепенно распалялся, лицо наливалось кровью, и в какой-то момент, не сдержавшись, он перешел на крик. Этого Денис и добивался. Обиженно поджав губы и сделав испуганное лицо, он заговорил плаксивым тенором:
– Вот, значит, как, господин следователь! Тридцать седьмой год вспомнили? Орать на живого человека! Так вы и до пыток скатитесь. Все. Без адвоката больше ни слова не скажу!
– Да где же я тебе сейчас адвоката возьму?! – Сорокин задохнулся от возмущения. – Ты, сопляк, еще будешь мне голову морочить?
– А вы мне не тычьте! Взяли моду оскорблять человека! Я буду на вас жаловаться! Занесите в протокол факт оскорбления со стороны работника прокуратуры, иначе я ничего подписывать не буду!
Наконец Сорокин сдался и, чертыхнувшись себе под нос, положил перед Денисом протокол и ручку, а сам достал из лежавшей перед ним папки какой-то бланк и начал его заполнять. Денис посмотрел на часы. «Неплохо! Почти два часа болтовни, а результата ноль. Сегодня Сорокин точно будет отрываться на домочадцах!» Закончив писать, следователь пристально посмотрел на Дениса изучающим взглядом.
