– Не виноват я! – завопил, выпучив от ужаса глаза, Феоктистов. – Это он… Он все сделал!
– Заткнись, – приказал Николай. – Продолжай, приятель.
– На Державина напали трое – Прикид, Пень и Леня-Боксер, – затараторил Решетов. – Прикид сейчас в Красносельской больнице, ему ваш друг так двинул, что расколол череп… Леня-Боксер – это тот, что сегодня нам прислуживал, в пиджаке…
– А третий, Пень?! – ствол «беретты» больно ткнулся коммерсанту в лоб, поцарапав влажную от холодного пота кожу.
– Он – киллер! Наркоман. «Мочит» людей за пятьсот баксов… Иногда, когда мучает ломка, берет и того дешевле. Ему без разницы, кого грохнуть, лишь бы было чем ширнуться…
– Где его можно найти? – Маркелов надавил стволом сильнее, и Решетов заскулил:
– Он… А-а!.. Ошивается в каких-то притонах, на Гражданке… Там их много… Больше я про него ничего не знаю… А-а-а!.. – из глаз недавнего франта, еще пять минут назад с ухмылкой на устах доказывавшего Ворону, что он «круто втерся», брызнули слезы. Когда Маркелов убрал пистолет, на лбу Решетова осталось красное пятно.
– Это все? – сухо уточнил Ворон.
– Все! Я больше ничего не знаю! Клянусь! – зарыдал, дрожа всем телом, Решетов.
– Предположим, – кивнул Ворон. – Но – не убедительно.
Снова раздался хлопок пистолета с глушителем, и на груди юриста появилась такая же маленькая дырочка, как у сидевшего с разинутым ртом мертвого Лесковича. Решетов медленно повалился на пушистый ковер круглой комнаты и, пару раз вздрогнув, затих.
Окончательно сломанный Феоктистов тут же упал на колени и отчаянно завыл:
– Не убивайте меня! Я все знаю! Я все расскажу! Вы ведь не станете меня убивать, если я сообщу вам всю информацию? Ведь правда, не станете?! Я ни в чем не виноват! Это все они! Это была их идея, чтобы заставить вас подписать договор с фирмой! У-у-у!..
– Говори, а потом подумаем, что с тобой делать, – сказал Маркелов, брезгливо уклоняясь от попыток Феоктистова поцеловать ему ноги.
– А вы не станете меня убивать? Нет?! У-у-у!..
– Я теряю терпение, – напомнил «афганец». Он слушал мольбы Феоктистова о пощаде, а перед его глазами отчетливо стояли картины похорон Леши Державина: свежий песчаный холмик на Южном кладбище, траурные черные ленты, венки, слезы родных и друзей-интернационалистов, их слова о том, что нечисть нужно выжигать каленым железом. Потом Николай увидел Татьяну, лежащую поперек кровати в разорванной одежде, белую больничную палату… Затем в его ушах вновь зазвучал надменный, ехидный голос, которым разговаривал с ним один из боссов мафиозной фирмы «Фердинанд» – Владислав Арсеньевич Феоктистов. А теперь эта падаль пускает слюни у его ног, размазывает по лицу сопли и царапает ногтями ковер, умоляя сохранить ему жизнь. Но достоин ли он жизни после всего, что сделал?..
– Пень часто бывает в кафе «Пилигрим» на Садовой… Там он обычно получает заказы на убийства… Но с посторонними говорить не будет – боится… – голос Феоктистова доносился до Николая словно издалека. – Месяц назад в перестрелке на Елагином острове, возле парка, застрелили его дружка Сливко – все звали его Слива… Если представиться другом Сливы, то можно узнать у бармена, как найти Пня…
– Какой он из себя?
– Настоящий, законченный наркоман! Ему около тридцати, тощий, кожа желтая… но необычайно сильный!.. Волосы черные, редкие, рост высокий… Вы ведь не станете меня убивать, правда?! Я столько всего сказал!..
– Действительно, сказал ты много, – усмехнулся Маркелов. – И, пожалуй, я сохраню тебе жизнь. Но только при одном условии…
– Все, что угодно! Я все, все сделаю, только скажите!.. – Феоктистов предпринял очередную попытку поцеловать ноги Николая, и Маркелову пришлось двинуть ему голой ногой в челюсть. Феоктистов отлетел назад и упал навзничь, не спуская с «афганца» полных мольбы о пощаде, мокрых от слез глаз. Он еще на что-то надеялся…
– Ты останешься жить лишь в том случае, если сможешь оживить моего друга, убитого по приказу одного из вас, – железным голосом отчеканил Маркелов. – При всех остальных вариантах ты умрешь.
– Но это ведь невозможно! Я не волшебник! У-у-у! – Обливаясь слезами, Феоктистов приподнялся и заломил в мольбе руки.
– Очень жаль, – равнодушно ответил Николай. Он бросил вопросительный взгляд на Ворона, и тот ответил легким наклоном головы.
– Не убивайте!.. Не убивайте!.. Я отдам вам все, что у меня есть, – свистящим шепотом, переходившим в хрип, молил Феоктистов. – Десять миллионов долларов…
– Сколько-сколько? – Ворон удивленно вскинул брови. – А где они у тебя, в швейцарском банке?
– Нет! – в душе Феоктистова вновь пробудилась слабая надежда. Он поднял искаженное мукой лицо и, не вставая с пола, на коленях быстро пополз к сидевшему в кресле Ворону. – Почти семьсот тысяч лежат здесь, в одном из здешних банков, на кодированном счете!
– И у тебя есть с собой чековая книжка? – уточнил Ворон. Маркелов был поражен его меркантильным подходом. Неужели этот хваленый благородный мститель готов так вот, запросто, забыть свои принципы и подарить этому зажравшемуся подонку жизнь в обмен на деньги?!
– Есть! Есть! – радостно завопил Феоктистов. Обмотанная вокруг его рыхлого тела мокрая простыня сползла на пол, и он остался совершенно голым. Но Владиславу Арсеньевичу было не до того, чтобы обращать внимание на свой внешний вид. – Она здесь, со мной, в кармане костюма! Я сейчас принесу!
Феоктистов попытался встать, но сильный удар кулаком в ухо снова заставил его рухнуть на колени.
– Не надо так беспокоиться. Я сам ее найду! – Ворон поднялся. – Дружище, присмотри пока за этой гнидой, а я скоро вернусь. Если будет дергаться – ты знаешь, как поступить… Где раздевалка?
– Там, за дверью, направо, – объяснил Маркелов. – Что ты собираешься делать, черт возьми?! Если ты думаешь…
– Расслабься, приятель! – чтобы успокоить не на шутку разозленного «афганца», Ворону пришлось повысить голос. – Совсем не то, о чем ты сейчас подумал. Увидишь. А пока смотри за «клиентом». Он нам еще пригодится.
Ворон покинул круглую комнату, оставив Маркелова наедине с распластавшимся на ковре подонком. Тот, похоже, начал понемногу приходить в себя, уверовав в скорое избавление от смерти, и даже перестал всхлипывать, а только с опаской косился на наставленное на него черное дуло «беретты».
Ворон вернулся быстро. В его руке Маркелов заметил чековую книжку и авторучку, ту самую, которая служила скрытым микрофоном.
– Видел я в раздевалке этого Леню-Боксера, – удрученно покачал он головой, не глядя на Николая. – Плохо выглядит, очень плохо… – Сыщик быстро пролистал чековую книжку и швырнул ее Феоктистову. – Выписывай два чека на всю сумму, что находится у тебя на счете. Один – на фонд «афганцев», второй – на фирму «Эмир». И постарайся, чтобы не дрожали руки и у кассира в банке не возникло сомнений в подлинности бумажек.
– Все, все сделаю, как вы хотите, – засуетился голый, но воспрянувший духом Владислав Арсеньевич. – Сию минуту! – дрожащей рукой он схватил авторучку и принялся покрывать чистый отрывной талон убористыми каллиграфическими буквами. Когда чеки были подписаны, Феоктистов оторвал их от корешков и протянул Ворону вместе с авторучкой. Тот просмотрел чеки, кивнул и убрал их во внутренний карман куртки. Затем вскинул пистолет и прицелился в левую часть груди опять впавшего в оцепенение Феоктистова.
– Очень правильный поступок, ублюдок! – усмехнулся он. – Действительно, сам посуди, зачем мертвецам деньги?
И, выдержав эффектную двухсекундную паузу, Ворон плавно надавил на курок. Последний из боссов компании «Фердинанд» повалился на бок и захрипел…
– Зачем ты это сделал? – жестким тоном спросил Маркелов, опуская ставший ненужным пистолет.
– Ты про деньги? – равнодушно пожал плечами Ворон, беря в руки поставленный им возле кресла черный кейс. Быстро набрав нужную комбинацию на цифровом замке, он открыл кейс и достал оттуда четыре одинаковые стеклянные емкости, под завязку заполненные бесцветной жидкостью. – Я же ответил: зачем мертвым деньги? Они нужны живым. Один чек на триста пятьдесят тысяч тебе, другой – мне. Думаю, мы найдем, на что потратить эти баксы, верно?..
– Похоже на мародерство, – не очень уверенно парировал Маркелов, глядя, как Ворон осторожно скручивает крышки с каждой из емкостей.
– Я думаю, что те ребята-инвалиды, которым ваш фонд уже на следующей неделе сможет выплатить первую денежную помощь, так не считают. В особенности те, кто перебивается с хлеба на воду, – сказал Ворон. – И не забивай себе голову всякими дурацкими мыслями, а лучше помоги мне сбросить в фонтан эти туши. А потом надо перенести сюда и труп охранника…
Когда все трупы оказались в фонтане, Ворон медленно, почти не дыша, чтобы жидкость случайно не капнула ему на руки или лицо, вылил содержимое емкостей в фонтан. Вода тотчас зашипела и окрасилась в мутно-розовый цвет, словно кровь перемешали с шипучей газировкой. Маркелов уже понял смысл действий Ворона, но его смущал один момент.
