В безумном взгляде Нигерийца вдруг появилась дымчатая поволока, расширившиеся зрачки на миг остекленели, став совершенно холодными и пустыми. Веки плавно поползли вниз.
Впадающий в прострацию Лерой слегка покачнулся, тут же конвульсивно вздрогнул всем телом и, словно вынырнув из затягивающей его бездны, снова обрел чувство реальности. Покрасневшие глаза ожили.
Покровительственно улыбнувшись своему главному телохранителю, Нигериец положил ему на плечо унизанную золотыми кольцами руку и легонько толкнул в направлении двери.
— Уходи...
— Вам не стоит так увлекаться кокаином и «травкой», босс, — тихо предостерег, оставаясь на месте, блондин. — Может быть, я вызову врача, он сделает вам очистку организма... И я, как бывший профессиональный разведчик, все-таки советовал бы отменить приказ насчет диверсии...
— Ни за что! — наклонившись к самому уху Брюса, упрямо прошептал негр, приложив палец к губам. Сторожко огляделся по сторонам, словно их могли подслушать.
Чтобы утихомирить обкурившегося негра, бывший офицер-десантник решил сменить тему:
— Каких пташек вам сегодня заказать, босс? Помоложе? Беленьких? В гареме у Вахи выбор на любой вкус.
— Что?.. Да... Надо расслабиться...
Нигериец мотнул головой, будто сгоняя остатки дурного сна, тупо глянул из-под черных бровей на улыбающегося телохранителя огромными, во все глаза, зрачками. Его лицо то и дело искажало судорогой.
— Ты — хитрый, — пробормотал Лерой, отпуская стол, за край которого он держался, и опираясь на локоть преданного слуги и сторожевого пса. — За это я тебя и держу, Брюс!
Часть пятая
РАЗБОР У ПРИДОРОЖНОГО БИСТРО
— Алло! — небрежно процедил в трубку Чахлый.
— Ну здорово, человек! — c открытой неприязнью произнес на том конце незнакомый глухой голос. — Это от Гиви Ростовского звонят! Я — Костыль! С кем имею говорить?!
— Мое погоняло Чахлый, я — бугор Пионеров. Какие проблемы, братан?
— У меня — никаких, зато у тебя, «пионер», похоже, теперь их будет полная жопа! — с ходу в карьер начал наезжать собеседник. — Ты чей вообще, а?! Откуда вылупился?! Кто из людей за тебя слово скажет?! — скрежетал зубами Костыль, тяжело дыша в трубку.
— Когда-то был от Кая. Но сейчас за свои дела и слова отвечаю сам, — жестко парировал Чахлый. — И гнать на меня пургу, братила, ни тебе, ни кому-либо другому не советую! Говори, что от меня хочешь?!
— Кончай базар, фраерок, на стреле тебе тему растолкуют, — небрежно кинул собеседник. — Подъезжай через час на тридцатый километр Мурманского шоссе, на площадку для фур. Та, что напротив бистро для дальнобойщиков. Ради такого случая я, так и быть, оставлю дела, подгребу сам и объясню тебе пару фишек со всей доходчивостью. Ну что, забили?!
— Нет проблем, Костыль, мы будем вовремя, — без тени тревоги ответил Чахлый. — Не изволь беспокоиться, братила! Побазарим.
— И на всякий случай запомни, «пионер», — напоследок предупредил, засопев в трубку, боевик. — Попробуешь дернуться, типа круче пареных яиц, возникнет мысля «дурами» махать... Короче, не советую! Покамест базар с тобой будет на словах, но не дай бог!.. Ты все понял?!
— Заметано. Значит, через час?! — откликнулся Чахлый и первым нажал на сброс. Неторопливо убрал телефон назад в куртку, оглядел замолчавших в ожидании пацанов и, чуть прищурив глаза, с бесовской ухмылкой сообщил: — Сауна и бляди отменяются. Едем на стрелку, насчет рынка. Это как раз недалеко отсюда, на тридцатом километре. Подходящее местечко!
— Кто звонил? — спросил, обернувшись, Доцент, минутой раньше на всякий случай остановивший «террано» на раскисшей от грязи сырой обочине.
— Гиви Ростовский! — сверкнув глазами, сообщил Чахлый, внимательно наблюдая исподлобья, как мгновенно вытянулись лица корешей, со всей глубиной осознавших, с кем именно им придется делить самую доходную из нахрапом взятых под «крышу» точек.
Только шкафообразный недалекий провинциал Крокодил, которому имя одного из некогда самых беспредельных и суровых бригадиров Алтайца ничего не говорило, остался почти беспристрастным и, тупо глядя на Чахлого, молчаливо ковырял пальцем в волосатом носу.
— Не ссыте, разберемся без накладок! Это даже хорошо, что сразу схлестнулись с таким известным мокрушником, как Гиви! До остальных быстрее дойдет, что с нами шутки плохи... К тому же он не сам приедет, вместо него будет некий Костыль с быками. В общем, как и договаривались, будем валить всех! Хорошо, что большая часть арсенала у нас с собой, не придется крюк до гаража наматывать, — серьезно заметил Чахлый. — Хотя гранатомет бы не помешал, для уверенности... Ну, да ладно, — махнул он рукой, — и так справимся. Верно, пацаны? — Чахлый хлопнул по плечу сидящего рядом лохматого новобранца.
— Ты, главное, скажи — что нужно делать, а дальше мы сами разберемся, — ответил рекрут, пожимая плечами. Судя по молчаливому сопению нахмурившихся и явно пребывающих в легком мандраже Биты и Доцента, то же самое думали и «старики».
— Тогда сделаем так. — После затянувшегося молчания Чахлый почесал лоб и наконец начал излагать диспозицию предстоящей схватки. — Сейчас мы гоним на стоянку перед кафе и оглядимся на местности. Как мне помнится — я там один раз с голодухи жрал их дерьмовые гамбургеры, — кафе стоит на перекрестке. Водилы с трассы тормозят у тошниловки довольно часто, так что на площадке для фур и перед самим зданием кафе наверняка не пусто — будут стоять грузовики или обычные тачки. Там, бля, низина, сырость, поэтому вдоль дорог выкопаны глубокие канавы, кое-где поросшие кустами. В одной из них, на другой стороне примыкающей к шоссе дороги, со снайперкой, «АКСУ» под боком и в маске спрячешься ты, — он безапелляционно указал пальцем на Доцента, — и будешь, лежа в грязи, терпеливо ждать моего сигнала. Обращаться с игрушкой знаешь как, сам базарил... Возьмешь на мушку главного, Костыля!..
— Понял, — просекая всю серьезность предстоящей разборки, без протестов кивнул Доцент. — Не волнуйся, я весь прошлый год из тира не вылазил, так что не лоханусь. С лазерным прицелом вообще промазать невозможно, всё как на ладони, — деловито уточнил он, бросая в рот лимонную жвачку.
— Как только снимешь его, сразу оставляешь винтарь, берешь автомат и начинаешь поливать пидоров очередью! Крокодил, тоже в маске, с другим «калашом», спрячется в соседней канаве, перпендикулярно, с таким расчетом, чтобы вы ненароком не замочили друг друга, — продолжал сосредоточенно давать инструкции Чахлый.
— Ага! — оживился лохматый. — Сделаем, шеф!
— А мы с Битой за две минуты до стрелки подъедем на тачке, остановимся напротив кафе, так, чтобы место простреливалось с обеих точек, откроем двери джипа — пусть видят, что внутри никого нет, и как деловые будем ждать гостей, — не обращая внимания на реплики, скрупулезно раскладывал по полочкам Чахлый. — Когда они припрутся — а машин наверняка будет минимум две, забитые «пехотой» под завязку, — мы идем им навстречу. Говорить буду я, Бита молча стоит рядом. Стрелять начинаете после того, как я брошу гранату, отпрыгну и упаду на землю. Если я этого не сделаю — сразу после того, как они сядут в машины. Деваться им будет некуда, положим всех, как кегли! Ни один не уйдет.
— А мне что делать?! — обидевшись, что ему определили роль безмолвного манекена, пробурчал Бита. — Просто смотреть?!
— Ты возьмешь с собой ствол и, когда начнется мочиловка, будешь вместе со мной отстреливать тех, кто успел упасть на землю. Вам, в канавах, кроме мокрых шмоток и завтрашних соплей, ничего не грозит, а вот мы с Битой на всякий случай наденем под куртки броники, — нахмурился Чахлый. — Сумку с деньгами по дороге к кафе завезем и оставим у моей бабки, она живет здесь неподалеку, в Левашове. Потом, на обратной дороге, заберем... Всем все ясно?! Тогда трогай!
И Чахлый, как полководец, поднимающий солдат в решающую атаку на неприятеля, решительно махнул рукой сидящему за рулем джипа Доценту.
Между Сергеем Северовым и Ириной Сосновской вроде бы ничего не изменилось. Он по-прежнему относился к ней как к беспутной дочке нахапавшего денег, ловкого и нахрапистого проходимца. Причем нахапавшего большей частью из госбюджета — то есть из пенсий стариков, стипендий студентов и жалких зарплат работников некоммерческих предприятий. А созерцание порнофильма, понятное дело, не прибавило Ворону к чересчур рано созревшей девице симпатий.
Но он даже не шестым чувством, а каким-то совершенно особенным образом ощущал, что судьба начинает связывать его с дочерью ненавидимого им олигарха неосязаемыми, но прочными путами.
Да и сами встречи Северова с Сосновской носили некий фатальный характер, происходили исключительно на крутых изломах входящих в соприкосновение их жизненных линий.
Стремясь освободиться от этой почти мистической паутины, он твердо решил, что следующая встреча с Ириной будет последней. Сергей передаст ей необходимую информацию — и точка.
