– Не много ли они хотят? – усомнился Бобёр.
– Можно пацанов подтянуть, – Лось словно говорил сам с собой, рассуждая вслух и нисколько не заботясь о мнении собеседников. – Ствола три-четыре.
– Это косячный ход, – заметил я. – Мы с ними потом краями не разойдёмся.
– Мы-то разойдёмся, – хмыкнул Лось, – а как вы, не знаю.
Бандитская ирония очень мне не понравилась. Сначала ограбят арабов, потом нас. Не исключено, что следующими на очереди окажутся испанцы.
– Лады, лишние стволы не помешают, – неожиданно одобрил его затею Слава.
Бандиты настороженно покосились на афганца.
– Потому что нас пятеро, а чёрных будет четверо в машине и в микроавтобусе не факт что двое, возможно, трое-четверо. И не факт, что машина с охраной будет одна, – продолжил мой кореш. – Если груз такой ценный, как говорит кабальеро, караван будут охранять серьёзно.
– Кабальеро! – хихикнул Енот.
– Ты, по ходу, больше нашего в этом сечёшь, – уставился на Славу исподлобья Бобёр. – Воевал где-то?
– В Афгане.
– Чё, много караванов забил? – поинтересовался Лось.
– Семь.
– Наградили?
– За седьмой майора дали.
– Счастливое число.
– Не в числе дело.
– В чём же?
– В размере каравана, – снисходительно улыбнулся Слава. – Какой результат был, стволов сколько взяли. Последний караван был хороший…
Он замолчал, погрузившись в приятные воспоминания. Должно быть, связанные с досрочным присвоением воинского звания.
– А что за войска? – нарушил славин ностальгический транс Енот.
– Воздушно-десантные.
– Ну, раз ты такой специалист, – мгновенное произвёл переоценку ценностей Лось, – скажи нам, что думаешь по поводу завтрашнего?
– Я думаю, – ответил Слава после паузы, – что нас пятерых будет мало. Если у тебя есть, кого взять, бери. Из расчёта трое на машину.
– Почему трое?
– Один осуществляет управление транспортным средством, двое ведут огонь через окна передней и задней двери.
– Дело говорит, – заметил Бобёр.
– Троих пацанов нормально будет? – спросил у Славы Лось.
– Лучше бы, конечно, две тачки по трое человек, но нам ещё приз делить, – здраво рассудил афганец.
– За это не беспокойся, – сказал бригадир, – пацанам я по полштуки замаксаю, а приз мы меж собой поделим.
– Почему только две тачилы нужны, а не три? – спросил скептичный Бобёр.
Лось и Енот завороженно уставились на моего друга в ожидании ответа. Похоже, Слава превращался в признанного эксперта по тактике дорожных ограблений. Впрочем, корефан стал им давным-давно, ещё в Афгане.
– Две тачки блокируют микроавтобус и вытесняют его с трассы на обочину или в кювет. Ещё две наших тачки будут задействованы на машины охраны, если тех будет две. Если машина с охраной будет одна, значит одна наша тачка останется в резерве и прикроет на случай неожиданных осложнений. Мы должны стопорнуть микроавтобус. Там деньги. Охрану можно отогнать по ходу движения и забить, где получится. Микроавтобус однозначно тормозим и забиваем через лобовое стекло и боковины, они из жести, тонкие, от акээма не спрячешься. У нас акээмы, значит мы будем забивать автобус. У вас дробовики, вы будете хлестать через лобовуху. Пацаны, которых ты, Лось, наймёшь, будут мочить охрану. Вопросы?
* * *
В пустой холостяцкой квартире есть уютная прелесть несуетного мужского уединения. Мы со Славой сидели у меня на кухне. На столе стояла бутылка «Мартеля» V.S.O.P., настоящего, французского, в руках мы держали широкие хрустальные «тюльпаны», согревая ладонями благородный напиток.
«Глоток хорошего коньяка – вот, что мне нужно после тёрок с бандитами, – решил я, когда мы вышли из трущобного кафе и сели в „гольф“. – Но только глоток!»
Руководствуясь этим соображением, мы обзавелись в Гостином дворе пятилетним «Мартелем» и отправились ко мне. Держать совет. После сегодняшних совещаний нам было, о чём поговорить. И помолчать. Сейчас мы молчали, скупыми глоточками потягивая коньяк. Перспектива завтрашнего сражения заставляла относиться к жизни крайне внимательно.
– Положение, в котором мы оказались, нравится мне всё меньше и меньше, – я поводил бокалом под носом, обоняя «Мартель». Поднёс «тюльпан» к ноздрям, вдохнул коньячный аромат. Пригубил.
Корефан ответил не сразу. Понаблюдав за моими манипуляциями, залпом выплеснул содержимое бокала в рот, проглотил, шумно выдохнул, поставил «тюльпан» на стол.
– Мандраж перед боем – нормальная вещь, – успокоил он. – Все волнуются поначалу. Потом, если повезёт, вырабатывается привычка к победе. Тогда боя ждёшь и даже тоскуешь по нему: скорее бы начался!
– Я не об этом. Вернее, о более глобальном. Мне подельники не нравятся, уж больно они крутые для нас. И для Ордена Алькантара тоже. По-моему, испанцы не просекли, с кем связались. Лось с бригадой – нормальные питерские бандиты, серьёзные ребята, они не за тысячу евро на них работают. По-моему, они сейчас присматриваются, что это за иностранная контора и сколько из неё можно выжать. После вчерашнего у них появился мощный компромат, и весь Орден будет на крючке. В принципе, похищения было достаточно, чтобы плотно шантажировать испанцев, но события развиваются так быстро, что приступить к вымогательству бандиты не успели. После завтрашней операции всё руководство «Аламоса» плотно встрянет. Братва замутила по фирме крупную комбинацию, в которой вряд ли найдётся место двух приблудным уголовникам. Мы здесь лишние. Смекаешь, что сделают бандиты с лишними лохами, за которыми никто не стоит?
– Они не успеют, – рассудительно заметил Слава.
– Почему не успеют? Кто им не даст?
– Испанцы не дадут. Ты заметил, как грамотно они использовали временной фактор? Вчера мы взяли бен Ладена, сегодня резко всех подняли и загрузили так, чтобы на реализацию компромата не осталось ни сил, ни времени. Сейчас бандосы заняты подбором и инструктажём отморозков. У них в голове только завтрашний караван, а рэкет оставлен на потом. Да только хрен они угадали! Не будет для них этого «потом».
– Ты думаешь… испанцы их… И нас тоже?!
– У испанцев расчёт прост, Ильюха, и не в нашу пользу. Если арабы не положат, есть шанс, что нас угрохают бандюки, когда до дележа приза дойдёт. Или мы братву завалим. Или отморозки разосрутся с Лосём. Много чего может произойти. А испанцы постоят в сторонке, грохнут победителей и снимут сливки. Вот как оно завтра будет.
Такой анализ ситуации вверг меня в ступор. Покуда я шевелил мозгами, Слава наполнил свой бокал, не забыв плеснуть и в мой. Я машинально глотнул коньяк и проглотил даже не заметив, почти как воду.
– Ты как-то иначе считаешь, Ильюха? – спросил афганец, дав мне собраться с мыслями.
– Я думал, что испанцы нам помогут.
– Да, уж эти помогут! – сказал Слава. – Они только издали наблюдать будут и нам в спину целиться, чтобы ничего непредвиденного не вышло. Кабальеро сказал, что от них будет четверо наблюдателей. Со стволами, скорее всего. Может ещё другие подтянутся. Я вижу, им позарез нужны эти старинные цацки, которые ты откопал.
«Позарез»! Как много в этом слове для сердца моего слилось. С того момента, когда Петрович вытащил из ножен клинок ас-Сабаха, резня преследовала меня повсюду. Стоило ли получать высшее историческое образование, чтобы погибнуть во время дорожного ограбления или делёжки добычи? Кажется, после тюрьмы я избрал неверный путь, и эта кривая дорожка завела меня в трясину криминала. Или я заплутал ещё раньше, когда впервые присвоил археологическую находку?
«Скажи мне, счастлив ли ты, и я скажу, правильно ли ты живёшь».
– Я считал, что испанцы не будут от нас избавляться… физическим путём, когда приглашал тебя съездить со мной в больницу, – прокаркал я, словно в горле застряла ворона. От волнения голос сел, я прокашлялся. – Но теперь, когда появились бандиты, всё стало совсем иначе.
– Бандиты ничего не меняют, – у Славы был свой взгляд на вещи. – Когда испанцы получат свои цацки, они не станут дальше иметь с нами дело, Ильюха. Мы знаем о них слишком много плохого.
Корефан словно сговорился с Марией Анатольевной. Все были против меня!
– Ты понимал это и всё равно поехал со мной в больницу?
– Нет. Тогда я не догадывался. О цацках испанцы узнали только вчера от бен Ладена. Кстати, что этот усатый плёл насчёт тайного имама, который кому-то явится?
– Ага-хану, если он получит реликвии хашишинов, – пояснил я в меру собственного разумения. – Создавая свою секту, ас-Сабах действовал якобы по поручению некоего имама, имя которого сохранял в тайне. Для той эпохи подобные меры безопасности были нормой. Тут вот какое дело: исмаилиты были вынуждены тихариться, потому что сами являлись раскольниками для мусульман-шиитов, которые были подданными и поклонялись королям-священникам – имамам. В середине восьмого века шестой шиитский имам Джафар ас-Садик лишил своего старшего сына Исмаила права наследовать королевство-имамат, потому что Исмаил любил бухать. Не все были согласны с решением имама Джафара, и возник раскол. Часть подданных признала имамом Исмаила, а, когда он умер, его сына Мухаммеда ибн Исмаила. После смерти Мухаммеда исмаилиты признавали неких тайных имамов, его потомков, скрывавшихся от преследований законных властей, вследствие чего их имена не разглашались. Руководство тайного общества исмаилитов распространяло своё учение с помощью бродячих проповедников, типа свидетелей Иеговы. Хасан ас-Сабах в молодости впал в исмаилитскую ересь и сам стал талантливым проповедником. Ас-Сабах придумал свою доктрину, упростив религиозное учение до минимума, чтобы даже самый тупой понял. Затем стал приплетать тайного имама для поднятия авторитета, дабы люди думали, будто за вождём стоит кто-то ещё более могущественный, и сами они руководствуются не велениями ас-Сабаха, а «законного» потомка имама Исмаила. Сейчас де Мегиддельяр рассматривает тайного имама как дьявола, с которым советовался ас-Сабах. Наверняка эта точка зрения досталась от рыцарей времён крестовых походов. Ассасинов наши испанцы боятся до сих пор. Впрочем, я тоже их боюсь. Как ты мог заметить, средневековые тайные общества, азиатские и европейские, уцелели до наших дней. Конспиративные организации вообще весьма живучи. Орден Алькантара – это испанские тамплиеры. Фидаинов ты тоже видел.
