Прокурор молча усмехнулся. Эта усмешка должна была означать очень многое, но в первую очередь то, что уж его люди точно ни в чем не лопухнулись бы. Чего не скажешь о самом Решетове.
Майор понял усмешку собеседника совершенно правильно и тут же встал на дыбы:
– Это их косяк, что смотрящий ушел! Они этого блатаря поганого не срезали, когда он к тачке ломанулся! Твои люди лопухнулись!
– Ну, они не совсем мои все же, – холодно ответил прокурор. – Просто наемники из одной охранной фирмы, с хозяином которой у меня связи неплохие. Он раньше у нас служил. Так что многого от них требовать нельзя. Да и не могли они в сторону джипа стрелять, ты же ведь им и запретил. А вот ты сам мог бы этого блатаря и мочкануть. Ты-то при оружии был, а он с голыми руками!
Решетов, не думавший, что прокурор уже в курсе таких подробностей, открыл было рот, желая возразить, но Свердлов властно поднял руку:
– Ладно. Проехали. Чей косяк, теперь разницы нет. Что старое ворошить! Нужно думать, что дальше делать будем. Ты вот еще что скажи – охранников смотрящего точно всех положили? Никого живого не осталось? А то нам неожиданные свидетели без надобности.
Еще не до конца остывший Решетов довольно зло огрызнулся:
– Это уж ты у своих людей спроси, раз они у тебя такие безупречные.
– Да успокойся ты! – чуть брезгливо бросил Свердлов. – Говорю же – проехали.
– Вроде всех, – отозвался майор. – Когда мы за смотрящим погнались, там кто-то из них остался. Должны были проверить все и, если надо, концы зачистить.
– Хоть это радует. А теперь ты мне вот еще что скажи. Я не понял, почему ты предложил отпустить смотрящего и этого героического блатаря, как его там... Колю Колыму? И вообще, как ты думаешь, куда золото-то уплыло? Неужели Филин и правда решил на себя прикуп сбить?
– Рыжье мы найдем, – веско сказал Решетов. Разговор перешел с неудачной для него стрелки на будущие планы, а тут он чувствовал себя куда увереннее. – Два центнера не обручальное кольцо. А зачем я смотрящего отпустил, я тебе скажу. Как раз для этого. Он обязательно будет искать Филина с золотом и таким образом выведет на него нас.
– Хм. Неплохо придумано, – признал прокурор. – А эти... Братья-разбойники?
– Они уже не жильцы.
– Да, тут ты, пожалуй, прав, – кивнул Свердлов.
«Это у него получше получается, чем с блатарями в машине драться, – подумал он про себя. – Ну да ничего удивительного, каждому свое. Он же бывший кум, а не спецназовец». Свердлов протянул руку за следующей сигарой, но в этот момент в кармане у него запищал мобильник.
– Да? – сказал он, поднося трубку к уху. – Что?! Как пропал?! А курс куда? – Несколько секунд он молча слушал. Лицо его при этом становилось все изумленнее и изумленнее, брови поднимались вверх, и казалось, что они вот-вот окажутся на лбу, а зрачки расширились так, что занимали уже почти всю радужку глаз.
– Постой, а на связь вы с ними выходили? Что значит молчит? А по спутниковой? Нет, ну ты мне, что, хочешь сказать, что он, как в Бермудском треугольнике, что ли, пропал?! Или на него пираты напали?! А куда он тогда делся?! Это ж не иголка! Так... Понятно... Кто?! Туманов?! И за сколько до отправления? Ясно...
Свердлов несколько секунд помолчал, явно о чем-то напряженно думая. Потом снова заговорил:
– Попробуй еще раз с ними связаться. По обычному мобильнику на крайняк... Что, звонил уже? Тумановский сотовый не отвечает? Понятно. Короче, постарайся любыми средствами выяснить, куда они направились. Как только узнаешь что-нибудь новое, тут же звони!
Прокурор не успел отключить мобильник, как на него набросился Решетов:
– В чем дело?! Что-то с «Алазанью»?
– Туманов, сука жирная, – немного растерянным голосом сказал Свердлов, – не иначе решил по-своему сыграть. Короче, новости такие: «Алазань» несколько часов назад покинула порт курсом на запад. С тех пор о ней ни слуху ни духу. На связь они не выходят, система спутниковой навигации отключена, словно и не было корабля. И самое интересное – буквально за полчаса до отплытия на борт поднялся Туманов. И на берег не сходил. А по мобильнику не отзывается, ему уже звонили, и не один раз.
– Вот коз-зел! – с чувством сказал Решетов. – Но не дурак – видать, от мобильника избавился. Ну точно, на «Алазани» же капитан – его человек, что этот толстяк ему скажет, то он и сделает. Говорил тебе, нужно туда своего кого-нибудь ставить!
– Легко сказать – своего, – огрызнулся Свердлов. – У тебя, что, была подходящая кандидатура? Что молчишь-то? Не было... Вот и у меня не было. А даже если бы и была, лишний раз светиться незачем.
Несколько секунд оба молчали. Потом Решетов решительно заговорил:
– Ладно! В конце концов «Алазань» – не рыбачья лодка, ее ни с чем не спутаешь. Таких траулеров во всем Охотском море больше нет. Найдем. Сейчас вот что надо сделать: в темпе отыскать кого-то знакомого из пограничников, пусть с воздуха посмотрят, с вертолетов. В конце концов далеко они за такое время уплыть не могли!
– Пожалуй... – немного неуверенно отозвался прокурор.
– Вот и давай действовать. Ты по своей линии, я по своей.
По неширокой заснеженной улице медленно катила потрепанная патрульная машина ППС. По обе стороны дороги тянулись длинные деревянные бараки, изредка перемежавшиеся высокими заборами, огораживавшими частные дома. Людей на улице практически не было, во-первых, из-за холода, а во-вторых, потому, что после наступления темноты по «Шанхаю» ходить становилось не просто опасно, а очень опасно, и на такое решались только в случае самой крайней необходимости. Ну, или те, кому совсем терять нечего. Но сейчас даже по сравнению с обычным днем народу было мало. «Шанхай» еще до конца не пришел в себя после случившегося днем ментовского шмона и затаился.
Патрульная машина, жалобно позвякивая всеми своими сочленениями, подпрыгивала на многочисленных буграх и рытвинах. Когда она проезжала мимо частных домов, из-за заборов доносился свирепый лай цепных кобелей. В «Шанхае» все разумные люди держали во дворе крупную собаку, а то и двух, которых спускали с цепи на ночь. Вроде и не оружие, и законом не запрещено, а попробуй залезть без разрешения хозяев. Но и к началу следующего дня говорить с прокурором было по-прежнему некому. Филина так и не нашли.
– Ишь, разбрехались, твари, – сказал сидевший за рулем патрульной тачки молодой сержант своему напарнику.
– Еще бы им не брехать. За то и кормят. Хотя... – сам себе возразил второй мент, плотный крепыш с квадратным подбородком и короткими черными волосами, постарше своего напарника, – они не только брехать умеют. На прошлой неделе на Беринга один умник через забор во двор полез, так, когда хозяева выскочили, его уже так порвать успели, что в реанимацию загремел.
– Не хило... – протянул водитель. Он совсем недавно устроился работать в патрульную службу, вернувшись из армии, и такие рассказы были для него еще в диковинку.
– А что ты удивляешься? И покруче случается. Бывало, что и насмерть грызли.
– А что хозяевам за такое светит?
– Да ничего. Не фига по ночам через заборы лазить. На воротах табличка про злую собаку есть. Кто полезет, сам виноват.
– Ясно... – протянул молодой и замолчал. Машина медленно ехала дальше, патрульные внимательно осматривали улицы.
– Слушай, а ты не в курсе, кого сегодня искали днем? – спросил молодой минут через пять. – Что это за Степанов такой? И что он такого сделал?
– Откуда мне-то знать? Начальство мне не докладывает. Блатарь это какой-то, а уж чем он так отличился, я не знаю.
Они еще несколько минут ехали в молчании, а потом водитель притормозил.
– Посмотри-ка, – он кивнул своему более опытному напарнику на стоящую у обочины белую машину.
– Смотрю. И что? – флегматично отозвался черноволосый крепыш.
– С водительской стороны дверца приоткрыта. Подозрительно... Какой идиот здесь машину без присмотра оставит, да еще незапертой? Может, малолетки магнитолу скрутили? Давай посмотрим.
– Тебе это надо? До конца дежурства полтора часа, – неохотно отозвался старший.
– Нет, ну как же! А на фиг мы тогда вообще здесь мотаемся!
– Ну, давай, – вздохнул старший.
Он служил уже довольно давно и успел проникнуться цинизмом, но его молодой напарник пока еще горел служебным рвением. В принципе старший и сам понимал, что так правильнее, поэтому и поддался так легко. Патрульная машина остановилась напротив белевшей в темноте тачки, у которой действительно была приоткрыта правая передняя дверца, и менты вылезли наружу.
– Слушай, да это ведь «Тойота»! Сегодня же весь день белую «Тойоту» искали! – возбужденно сказал молодой. – И как раз в этом районе!
– Погодь. Мало ли белых «Тойот» в Магадане, – равнодушно отозвался старший, но тоже слегка напрягся. Если это и в самом деле та тачка, то находка могла означать как большую удачу, так и серьезные неприятности.
