— Верно.
— Понял. Есть возможность покинуть дом не через парадную?
— Это как?
— Ну как: через подвал, чердак, не знаю — ты здесь живешь, тебе виднее знать — как.
— Эмм… — я слегка призадумался. — Через чердак — даже и не знаю, есть там замок, на люке второго подъезда… Если есть, сверху ведь не открыть… Через подвал? Там у нас кладовки, но есть ли оттуда выход куда-то — понятия не имею…
— Короче — турист, — подытожил Юра. — Живешь здесь и не знаешь, есть ли резервные маршруты?
— А мне это никогда не надо было, — слегка обиделся я. — Я, видите ли, до недавнего времени был примерным гражданином, так что…
— Все ясно, спасибо, — прервал меня Ольшанский. — Степа, как зайдете, сразу оборудуй кухонное окно на предмет эвакуации — на тот случай, если подскочат не с проспекта, а со стороны двора. Не факт, что пригодится, но лишним точно не будет. Третий этаж, это многое упрощает — если бы наш лейтенант жил в высотке, было бы сложнее.
— Сделаем, — кивнул Степа.
— Ну вот, примерно так… А если все будет нормально, как в принципе и должно быть — и никто по вам не проявит активность, просто побудете минут пятнадцать, попьете чайку, заберете Сашины вещи и чинно спуститесь как белые люди. Саша, вот тебе телефон…
Тут Ольшанский презентовал мне простенький мобильник.
— Это с закрытым каналом связи?
— Это просто «серый» телефон, — разочаровал меня Ольшанский. — У тебя сейчас вообще никакого нет, верно? Ну вот, как зайдешь, я тебе по нему позвоню, уточним по нашим «подозреваемым». В квартире может быть «прослушка», так что отвечаешь по возможности однозначно, если надо дать развернутый ответ, включишь какой-нибудь источник звука, в общем, разберешься, не маленький. Все, если вопросов нет: за работу…
Ольшанский уехал на НП, а мы вызвали такси. Дождались, сели, я назвал адрес.
— Какой этаж? — таксист ехидно хмыкнул. — Если высоко — уже будет немного подальше, есть резон ехать.
— Триста двадцатый, — пробурчал Юра. — Не умничай, поехали…
* * *
Из такси у родного подъезда я выходил на ватных ногах и с красной пеленой перед глазами. Какая там оценка обстановки и определение лишних машин на предмет причисления их к темному лику «наружки», о чем вы говорите!
Я ничего не видел, кроме ступенек и двери, все остальное утонуло в пучинах конфликта с родной страной, которая сейчас вроде бы ловит меня всеми подряд спецслужбами. И, как это ни странно звучит, очень хорошо, что после вчерашнего сеанса в голове остался тяжелый давящий фон. Если бы все ощущалось ярко и остро, даже и не знаю, как бы я себя вел сейчас: возможно, заорал бы благим матом, забился бы в истерическом припадке или попросту удрал бы за угол.
В общем, можно долго расписывать оттенки и нюансы моих впечатлений, но скажу проще: чувствовал я себя гораздо хуже, чем в тот момент, когда пришлось вламываться во вражеский бункер.
Почему так?
Объясняю в двух словах: в бункер я шел в составе спецгруппы, во благо Родины, это было страшно, но как минимум почетно. Кроме того, мне популярно объяснили, что работать будут по активным стрелкам Юра и Степа, а мой номер там был сугубо шестой.
А здесь был родной дом, в котором я вырос — интеллигентный, воспитанный мальчик, стесняющийся даже выругаться в присутствии посторонних людей, — и впервые я заходил сюда, как гонимый всей мощью Системы преступник, которому так же популярно разъяснили, но уже совсем в другую сторону: увы, дружок, теперь твой номер не шестой, а сразу первый — это именно тебя все ловят и ищут, так что будь готов…
Черт… Нет, я не готов! Очень мало времени прошло, не успел я обвыкнуться в шкуре злодея, мне нужно с этим смириться, притерпеться, войти в образ…
Когда мы оказались в парадной, консьержка тетя Нина — чекистка старой закалки — без обиняков заявила:
— К тебе приходили. С удостоверением. Ключи у них были. Пакет вынесли.
И показала взглядом на потолок. Да-да, Ольшанский предупредил: взглядом покажет… А что именно покажет? Что-то я запамятовал от расстроенных чувств…
— А засады нет? — открытым текстом спросил я.
— Никаких засад! — отчеканила тетя Нина. — Я такого безобразия в нашем доме не допущу.
Ну вот, уже легче. Вроде бы первый этап проверки пройден, посмотрим, как там будет дальше.
Между тем коллеги мои вели себя совершенно спокойно и даже свойски, словно мы пришли к ним в гости, а не ко мне, и это спокойствие отчасти передалось мне: пока поднимались на третий этаж, я несколько пришел в себя.
Да ладно, ничего страшного, не стоит так переживать. Никаких засад нет, с «наружкой» пока что бабушка надвое сказала, так что еще неизвестно: может, в самом деле все это не более чем сплошная декларация для сдерживания нашего ретивого шефа…
Наверху оказалось, что у меня нет ключей. Прошла целая вечность со вчерашнего вечера, и я просто забыл, что у меня их изъяли при обыске.
— Небольшая заминка, — сообщил я коллегам. — Ключей нету.
— Не вопрос, — Юра живо вытряхнул из кармана связку каких-то тускло блеснувших железяк и отодвинул меня от двери. — Ну-ка…
— Вы неверно поняли, коллега. Сейчас спущусь, у консьержки возьму — у нее запасной комплект есть.
— Ладно, давай…
Когда я вернулся с ключами, коллеги мои уже были в квартире. С недоумением хмыкнув, я осмотрел дверные замки. Следы взлома отсутствовали, но вот вам факт: «сейфовские» замки были открыты, как будто Юра пользовался «родными» ключами.
— Однако…
Коллеги по-хозяйски обживались в моей кухне. Степа содрал в ванной бельевую веревку, проверил ее на прочность и привязал к батарее, сделав для страховки фиксацию на второй трубе. Затем он принес из ванной три грязных полотенца (тут я зарделся — получилось ненароком, что показал себя неряхой перед товарищами…) и проверил, как открывается окно.
В это же время мелкий бес беспардонно пер мои продукты. То есть хватал все, что ему нравится, и пихал в свою сумку, довольно мурлыча под нос легкомысленную песенку «Ландыши».
Признаться, я слегка оторопел от такой беспардонности. Видите ли, почти все мои друзья-приятели — воспитанные, интеллигентные люди, из той категории, что могут целый день у тебя просидеть и даже чашку чая не попросят, если сам не предложишь. А тут, представьте себе, такое наглое вторжение: дверь взломана, хотя я и предупредил, что пошел за ключами, продукты исчезают в мелкобесьей сумке, как в черной дыре… Господи, с кем я связался…
Когда Юра добрался до колбасы, я не сдержался.
Обычно я покупаю несколько палок сервелата, обмазываю оливковым маслом и подвешиваю в кухне на веревочке. Колбаса твердеет, «созревает» и становится значительно вкуснее. В общем, вот к этой «созревшей» колбасе я отношусь с нежностью и даже некоторым пиететом — это уже совсем другой продукт, нежели та сырая колбаса, которую вы берете на рынке.
Так вот, Юра безо всякого пиетета, одним движением своего уродливого ножа смахнул разом две с половиной палки колбасы, лихо пихнул их в сумку, при этом умудрился в одно мгновение откромсать от половинки изрядный кусок и отправил его в рот. И довольно хрюкнул, сволочь.
— Эээ… Ты хозяйничаешь на моей кухне? — растерянно уточнил я.
— Угу, — кивнул Юра, сосредоточенно жуя, жмурясь от удовольствия и шаря по полкам буфета.
— И… эмм… И не спрашиваешь моего разрешения?
— Не-а… — проурчал Юра с набитым ртом. — А нахономнена?
Тут я окончательно впал в ступор и с минуту стоял столбом, не зная, как же все-таки реагировать.
— Да ладно, не парься! — с грехом пополам прожевав, Юра хлопнул меня по плечу и приятно улыбнулся. — Ты же теперь опасный преступник, так что тебе должно быть все поххх, разве нет?
Ну спасибо, утешил.
— О! — тут Юра обнаружил на холодильнике приемник, с сомнением перевел взгляд на сумку (вот незадача — большой девайс, много места займет), но через секунду озарился: — Источник звука…
…и врубил его на полную мощь.
Сразу после этого мне позвонил Ольшанский — как будто ему кто-то подал знак.
Ольшанский спросил, помню ли я машины, которые паркуются в моем дворе и с наружной стороны дома, куда выходит окно кухни. Этот вопрос поставил меня в тупик: я миллион раз выглядывал из своих окон и из года в год видел, как соседи ставят свои машины… но, как и любой нормальный человек, никогда не заострял на этом внимание, поэтому ответить однозначно не мог. Знать бы, что пригодится когда-нибудь — составил бы список и запомнил наизусть все подробности, вплоть до узоров на треснутых лобовых стеклах!
— Ну так подойди к окнам и посмотри внимательно, — Ольшанский правильно понял мое замешательство. — Если что не так — заметишь сразу. Единственно: тюль на окнах есть?
— Да.
