как Сергей оценивает натуру Яши, и внедрял свою идею.
— Конечно, на наркоте ведь сидит, — подыграл ему Кострецов. — Взбелениться может по любому поводу и без повода.
— Яша-то знал, — продолжал майор, — что Молот с Толянычем банк Ахлопова взяли, был во всем настороже. Работник он инициативный. Возможно, Молот понял, что Яша в курсе этого дела. Дернулся на него, а Тундра сам его опередил или натравил своего Толяныча. Плохо, что он нам не раскололся. Вот и влип под ГУОП.
— Да, — поддержал его сочувственно Кострецов, — мы б его в обиду не дали. Ценный помощник.
— Вот именно, — горячо подхватил Осиповский, — не знаю, как тебе, а мне помогал самоотверженно. Да если и завалил Тундра этого бандита, что, Яшины служебные достижения не в счет? Но я думаю, все это сам Толяныч устроил. Вот тот был бивень так бивень, как блатные выражаются. Не поделил ахлоповские бабки со сретенскими подельниками и Молота, как главную ударную силу Ашота, прикончил, — проталкивал он версию, давно разработанную вместе с Яшей.
— Что нам, Юра, гадать? На все вопросы только Яша может ответить. Надо его в любом случае брать. А то, как и Маврико-вых, ГУОП его арестует. Стыда не оберемся.
Осиповский видел: капитан в арест Яши крепко уперся, майору эта настойчивость не нравилась. А Тундра сейчас по его заданию крутился на Чистяках. Как бы не вляпался…
Осиповскому ничего не оставалось, как на всякий случай прижать Кострецова эпизодом с парнями Маврика во дворе Ашотовой забегаловки.
Кострецов на что-то такое и рассчитывал, провоцируя майора своим долдонством об обязательном аресте Яши. Ему надо было знать, какие у Осиповского козыри против него.
Майор дружелюбно сказал:
— Давай брать Яшу, Сергей. Лучше мы, чем другие. Мы свои люди и друг друга в обиду не дадим.
— Лады, Юра. Значит, будем держать связь по его розыску. Я всех своих стукачей подниму.
Осиповский небрежно бросил:
— Без стукачей как без рук. Мои Сретенку могут пощупать. У меня там толковые ребята, даже о твоих заходах к Ашоту регулярно докладывают.
Кострецов, поняв, что сейчас Осиповский выпустит по нему торпеду, изобразил на лице растерянность.
— Вон как…
— Я ж, Сергей, тебе и толкую: свои мы люди. Доложили, что ты и Мавриковых под пистолетом у Ашота на задах держал.
Капитан изображал уже смятение. Осиповский продолжил:
— Ну, решил ты их отпустить. Твое дело, я в чужую душу не хочу лезть. Раз так поступил, значит, для чего-то это тебе надо.
— Спасибо, Юра. — Кострецов со всей признательностью посмотрел на него. — Я к Ашоту хотел внедриться, а тут эта разборка подвернулась. Пришлось свою легенду сохранять.
Осиповский вальяжно откинулся в кресле.
— Я опер и опера всегда пойму, тем более нашей управы. Хреново, конечно, что лавры за Мавриковых ГУОПу отдали. Ну, по Яше наверстаем.
— Большое спасибо, Юра. Я этого Яшу из-под земли достану.
Майор уверенно глядел на опера, затрепетавшего в его силках. Теперь ему можно было диктовать без обиняков.
— Условие одно, Сергей. Если зацепишь Яшу, сразу докладываешь мне. Без меня — никаких действий. — Он смягчился, пригладил пятерней и без того прилизанные волосы. — А то снова влетим, как с Маври-ковыми. А тут, по Яше, я хоть буду в кур се твоих решений. Если что не так сложится, всегда укажу: Кострецов действовал с моего ведома.
— Давай так, Юра, — сказал капитан и подумал: «Изворотлив ты. На такого свидетельство какого-то поддающего участкового Балды ой как мизерно. Копать по тебе и копать. Кто ж меня в разборке с Маврико-выми доглядел?.. Наверное, сам Яша. Раз он под розыском даже по Чистым прудам бегает, то уж Сретенку не минует. Ему с Ашотом права надо до дна качать. Значит, крепкую связь держит Осиповский с Тундрой. Они во всем заодно».
«Калибровка» Кострецовым майора была доскональной и достигла пели. То, что майор вывалил на него служебную «комп-ру», помогло Сергею внешне расслабиться, из-за чего Осиповский проявился перед ним во всей подлинности.
Утром, когда Кострецов был в отделе, к нему пришел Василий Серченко. Молча прошел к столу, сел и тяжко вздохнул.
Капитан с интересом посмотрел на его хмурое лицо. Редеющие волосы на голове безопасника сбились кустиками.
— Ты чего, Вась, такой взъерошенный? — спросил Кострецов.
— Пришел, Серега, душу излить.
— Вон как! Значит, держал ты все-таки что-то за душой?
Серченко виновато отвел глаза.
— Да как сказать. Не было, Сергей, ничего такого, что я не имел бы права утаивать. Но что-то происходит вокруг меня в последние дни. Ты вот Серченко как оперативника ни в грош не ставишь. А я чую, словно бы меня пасут.
Кострецов ободряюще сказал:
— Грошовым оперативником я тебя не считал и не считаю. Но то, что ты увяз в бумагах, это точно.
— Сергей, мент, он по гроб жизни мент. Как ни ударяйся в канцелярщину, а на окружающее не так, как обычные люди, реагируешь. Особенно если тебя что-то давит.
— Что ж тебя давит? На мои вопросы подробно ответил, досье знаменито составил. Или все переживаешь: выгонит Ахлопов или нет?
Серченко потер подбородок.
— Выгонит, не выгонит… Боюсь, посерьезней каша вокруг меня заворачивается.
— Слежку за собой заметил?
— В том-то и проблема, что не заметил, а вроде бы есть она. Мелькают странные личности.
— В банке?
— Да нет, в банке все спокойно. Попробовали бы там ко мне подступиться. Теперь уж я контролирую контору от и до. Но чую что-то на улице. Однажды какой-то в черных очках на меня со вниманием поглядывал, а вчера баба привязалась: худая, верткая, на цыганку похожа.
Он говорил о Зинке. И так как о Яше в черных очках Кострецов знал, капитан уточнил по «бабе»:
— А может, цыганка и была? У них у всех глаз нехороший.
— Все, конечно, может быть. Но это не цыганка, те в одиночку не шляются. В общем, неприятно на душе. Вот я и решил тебе сказать серьезную вещь насчет сейфовых кодов. Дело в том, что я сообщил их майору ГУУРа Осиповскому.
— С каких это дел, Вася? — изумился Кострецов. — Ты ж не имеешь права такую информацию никому давать. Ты хоть и в частной фирме служишь, но там секретная информация бывает поважнее государственной.
— Да вот как раз на разнице приоритетов и попал. Только в другую сторону. Вернее, Осиповский навязался. О нем ничего дурного сказать не могу. Я, когда служил в МВД, хорошо его знал. Он ко мне как-то и обратился по старой памяти — проконсультироваться по системе частных банков. — Серченко оживился, начав говорить
