– Послушай, дорогой, – Шамиль приобнял майора за плечи, – лучше тебе этого не знать. Честно тебе говорю, как кавказец кавказцу.
– Чечня? – майор прощупал взглядом Шамиля.
– Точно, она, родимая.
– Тогда извините, – ладонь милиционера взметнулась к козырьку.
В душе его боролись два чувства. С одной стороны, он испытывал уважение к чеченцам: они, как и абхазцы, воевали за независимость, с другой – майор чувствовал себя обязанным русским. Если бы не они, не носил бы он офицерские погоны. Поэтому самым большим его желанием было избавиться от двух то ли друзей, то ли врагов. В конце концов, если им надо, они все узнают в министерстве внутренних дел.
– Спасибо, друг, – Шамиль пожал руку майору. – Большего ты и не мог нам сказать.
Когда Шамиль произносил эти слова, голос его дрогнул. Он вернулся к машине, сел за руль, застучал пальцами по баранке.
– Я сразу почувствовал, – прошептал Ахмат, – день не задался с самого утра.
– Врешь, ничего ты не чувствовал, иначе бы голых баб не разглядывал.
Мужчины провели в молчании целых пять минут. Каждый из них понимал, что первая догадка, первые слова всегда ложны, и каждый, кто выскажет первое предположение, в перспективе рискует быть названным лжецом или недоумком.
– Сложно, – наконец произнес Шамиль.
– А кто тебе обещал, что будет легко? Ахмат глянул на крупные звезды в черном небе.
– Никто не обещал нам легкой жизни, – затем задумчиво произнес:
– По-моему, все-таки это сделали люди, ехавшие в “фольксвагене”, они обокрали броневик.
– Ошибаешься, машина догоняла их.
– Я бы именно так и сделал. Ехать навстречу броневику ненадежно, неизвестно, где встретишься. Тут же место было выбрано удачно.
– Обрыв, скалы: некуда свернуть.
– Не знаю, – задумчиво произнес Шамиль, – все кажется очень сложным, но на самом деле все наверняка было просто.
– Но как?
Чеченцы посмотрели друг другу в глаза.
– Тот, кто крал деньги, знал, что они фальшивые? – тихо спросил Шамиль.
– Ты задаешь вопросы, на которые нет ответов. Человек с университетским образованием не имеет права так рассуждать. Ты бы еще у Руслана об этом спросил, он бы тебе привел цитату из Корана, пригодную на все случаи жизни.
– Святые книги тем и хороши, что объясняют все, ничего при этом не объясняя.
– Я думаю, нам надо ехать.
Джип осторожно дал задний ход, развернулся на узкой дороге и на этот раз медленно покатил к Гудауте.
– Кто знал о том, что деньги прибудут именно сегодня, что их повезут именно по этой дороге, на этой машине и под слабой охраной?
– Думаю, не многие.
– Думай, Ахмат, думай…
Ахмат принялся загибать пальцы.
– Во-первых, знали в московском банке “Золотой червонец”, но им нет смысла красть фальшивые доллары, это и так их собственность. Настоящие-то деньги остались у нас, – Ахмат попробовал разогнуть палец.
– Нет, ты его держи.
– Во-вторых, это не те два мудака, которые ехали в “фольксвагене”.
– Тут с тобой трудно не согласиться.
– Но откуда грабители узнали о баксах? – безымянный палец Ахмата так и остался незагнутым.
– Водитель броневика?
– Он убит – Он мог кому-нибудь рассказать.
– Хорошо, загибай палец.
– И служба аэропорта, – резонно добавил Ахмат.
– Все, – подытожил Шамиль, – если, конечно, исключить нас с тобой и Руслана.
Ахмат сперва засмеялся, затем его смех прервался.
– Ты чего на меня так смотришь?!
– Это большие деньги, большие даже для такого человека, как Руслан, который боится Аллаха.
– Ты же не боишься смотреть на чужих жен? В конце концов, это не совсем наши проблемы. Подождем недельку-другую, из Москвы пришлют новую партию фальшивок. Главное, что мы не успели отдать настоящие баксы.
– Ты оптимист, – усмехнулся Шамиль. Впереди уже блестели огни Гудауты.
– Мы-то знаем, что не брали денег, но как об этом узнают в Москве?
Ахмат потер указательным пальцем губы, на его лбу выступили крупные капли пота.
– Неужели они подумают… – прошептал он.
– Я бы на их месте подумал то же самое. Ахмат лихорадочно принялся рыться по карманам, хотя сотовый телефон находился у Шамиля.
– Нужно срочно позвонить и сказать банкиру об ограблении.
– Думаю, они уже знают.
* * *
Милицейский майор тем временем связался со своим начальством по старомодной увесистой рации и передал номер джипа.
– Выясните, кому он принадлежит? Ждать пришлось долго. Наконец из наушника прозвучал озабоченный голос:
– Лучше не интересуйся номером.
– Я им кое-что рассказал. Выглядели они солидно, и документы… – приврал милиционер.
– Этим людям ты мог сказать все, они бы нашли путь к информации, но обозлились бы.
– Понял, – майор сдвинул фуражку на затылок.
Он и в самом деле понял многое. То, что чеченцами в Абхазии проворачиваются миллионные сделки, не знал только ленивый.
– Значит, сделал правильно, – вздохнул он. – Я не навредил ни другим, ни себе А то, что доложил начальству, только к лучшему.
* * *
Шамиль гнал джип так, словно перед ним простиралась не узкая горная дорога с разбитым покрытием, а ровная как стрела автомагистраль.
Ахмат с ужасом смотрел на мелькающие за тонированными стеклами выступы скал, проломанные ограждения. Распугав стайку худых длинноногих свиней, пасшихся прямо на улице, джип подкатил к воротам резиденции.
Шамиль не стал загонять машину во двор, с мобильником в руке забежал в дом. Руслан сидел за журнальным столиком, закинув ноги на подлокотник кресла. В разговоре с русскими Шамиль мог позволить себе фразы типа “твою мать”, но с Русланом приходилось быть осторожным. Он некоторые привычные для славянского уха выражения воспринимал буквально.
– Хреново, – выдавил Шамиль.
– Знаю, – спокойно отвечал Руслан, – из Сухуми уже позвонили.
– И что ты думаешь на этот счет?
– Думаю, нам придется туго. Вошел Ахмат, насупленный и раскрасневшийся.
– Почему из Москвы не звонят? – спросил Шамиль, словно Руслан обязан был знать ответ на этот непростой вопрос.
– Кому, нам?
Медлительность и спокойствие Руслана бесили вспыльчивого Шамиля.
– Банкир не звонит, потому что ему все ясно, – сказал иорданец.
– Ты уверен?
– Конечно. И мне было бы ясно. Они решили, что мы сами ограбили фургон. И доказать обратное мы никому не сможем.
– Какой нам смысл грабить то, что собрались покупать?
– Самый прямой – чтобы не платить за товар.
– Мы столько лет работали вместе. И ни разу друг друга не подводили.
– От денег люди теряют голову, – напомнил Шамилю Руслан. – К тому же только у нас есть надежный канал сбыта фальшивок, изготовленных в Москве. Так их не сбудешь. Да что в Москве, даже в Сочи моментально определят фальшивку. Бумажки, напечатанные на обойной фабрике, могут спокойно ходить лишь в Чечне, в Абхазии. Там, где деньги передаются из рук в руки, где нет ни одного мало-мальски прилично оборудованного приемного пункта.
– И все же я позвоню Леониду Мельникову.
– Что ты ему скажешь? – усмехнулся Руслан. – Станешь оправдываться, что это не мы обокрали фургон? Чем больше оправдываешься, тем больше подозрений. Я бы на твоем месте дождался звонка от него.
– Нет, – Шамиль резко набрал номер и поднес трубку к уху.
Ему казалось, что ответить должны немедленно, Но прозвучало четыре длинных гудка, прежде чем владелец банка Мельников соизволил подать голос.
– Ало, слушаю, – беззаботно произнес он.
– Леонид Павлович, ты? – срывающимся от волнения голосом крикнул в трубку Шамиль.
– Я свою мобилу никому в пользование не отдавал и отдавать не собираюсь. Как там у вас?
По тону, каким говорил Мельников, можно было подумать, что ему ничего не известно о случившемся на дороге.
– Вам еще не сказали?
– Я недавно поднялся с постели, Шамиль. Все-таки выходной сегодня.
– Броневик обокрали.
– Что ты говоришь? – голос Мельникова даже не дрогнул.
– Я сам видел его на дороге. Охрана перебита, деньги исчезли.
– И кто это, по-твоему, мог сделать? – ехидно спросил Мельников.
И Шамиль понял: тому известно все. И прав Руслан, решение владелец банка уже принял. Шамиль тяжело вздохнул.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Леонид Павлович, но я к ограблению не имею никакого отношения.
– Слова, слова… – прозвучало из трубки.
– Я бы не звонил тебе.
– У тебя есть только один способ доказать обратное. Найти пропавшие деньги. Они где-то совсем рядом. Может быть, ты даже сейчас смотришь на них.
– Дело не может ждать, – сказал Шамиль, – я должен вернуться к своим с деньгами.
– Я же говорю, ищи!
– Когда вы сможете прислать следующую партию?
– Только после того, как отыщется пропавшая. И времени у тебя, Шамиль, совсем немного. Я могу потерять терпение. Сегодня я тебе еще немного верю. Процентов на десять. Завтра мое доверие уменьшится на пять процентов. Послезавтра я буду пребывать в растерянности. А вот через четыре дня никто не сумеет меня убедить, что ты не причастен к исчезновению денег, даже твои друзья. Только ты сам. Надеюсь, Шамиль, когда ты позвонишь мне в следующий раз, разговор будет более предметным.
