— Обалдеть! — Грачев раздраженно отшвырнул трубку телефона в сторону и застучал пальцами по крышке стола.
— Что? — осторожно спросил у него Ашот.
— Он бросил трубку.
— Это я понял. А что он сказал?
— Что знать ничего не знает и что до сына ему дела никакого нет.
— Он блефует, — не поверил Мачколян. — Зачем бы тогда его людям устраивать за нами погоню? Этот человек что-то задумал. Может, он надеется, что мы просто так отпустим его сына, поняв, что денег все равно не дождаться?
— Я и не просил у него денег…
— А, ну тогда другое дело. — Ашот задумчиво почесал затылок. — Честно сказать, все эти соображальные дела не для меня. Ничего в этом не понимаю.
Вновь зазвонил телефон. Ашот снял трубку и громко спросил:
— Кто?.. А, Алька, ты, что ли? Ну, чего нового?.. Серьезно? Погодите, сейчас будем.
Торопливо вскочив с дивана, Ашот сообщил:
— Нашим только что звонили. Речная служба нашла теплоход.
— Ну наконец-то…
— Не спеши радоваться. Судно затонуло. Водолазы осматривают его и ищут тела. Пока ничего не найдено, возможно, все спаслись на шлюпках. Косицин высылает нашу бригаду туда, я сказал, что мы сейчас подтянемся. Только вот что делать с этим? — Мачколян кивнул на преспокойно таращащегося в телек парня.
— Берем с собой, не здесь же оставлять. Эй, Влад, перерыв окончен, давай в машину.
— Ну, вечно мне не дают досмотреть фильм, — вздохнул тот, но все же послушно последовал за спасателями. Ему вообще, похоже, было плевать на все и вся.
* * *
— А, вот и вы. — Косицин протянул прибывшим на место сбора у реки Грачеву и Мачколяну свою руку. — Быстро добрались.
— Что он здесь делает? — не спеша пожимать руку начальнику, как это уже успел сделать Ашот, нахмурившись, спросил Валентин, глядя куда-то поверх голов.
Михаил Илларионович обернулся, не понимая, о ком конкретно идет речь. За его спиной в некотором отдалении стояли трое: начальник ГОЧС Андрей Николаевич Назаркин, начальник УВДТ Котлов Василий Евгеньевич и довольно неприятный пожилой мужчина презентабельного вида.
— Оп-ля, — теперь уже заметил последнего и Мачколян. — Неожиданная встреча.
— Вы о ком? — удивленно переспросил Косицин. — Уж не об Одинцове ли Дмитрии Яковлевиче?
— О нем самом, — кивнул Грачев. — Не можем взять в толк, что этот миллионер тут делает.
Косицин улыбнулся:
— Вы слишком плохо думаете о людях. Миллионерам тоже не чужды проблемы общества.
— Ну да, как же, — тихо проворчал Ашот.
— Дмитрий Яковлевич любезно предложил нам свою помощь. Он спонсирует поиски тел пассажиров теплохода — у городских служб на это своих денег, как обычно, не хватает.
— Все они, эти миллионеры, меценаты и спонсоры, — язвительно изрек Ашот и, смачно сплюнув на сторону, тут же добавил: — Черта с два я в это поверю.
— В это не нужно верить, это нужно принимать. Пойдемте, нужно узнать, что они намерены делать дальше. — Косицин уверенно шагнул к мужчинам.
Грачев и Мачколян переглянулись.
— Ох уж эти мне доброжелатели с камешком за пазухой, с киркой за спиной, — вздохнул Ашот. — У наших боссов что, одна-единственная извилина на всех?
— Косицин пока еще не в курсе наших с тобой находок и выводов, — тихо бросил другу Валентин. — И никто не в курсе.
— Так вот и надо всем рассказать, пока эта сволота тут, — эмоционально воскликнул Ашот.
— Выставим себя идиотами. Они скорее поверят ему, чем нам с тобой. Видишь, как раскланиваются…
— Хорошо, что мы оставили его сынка в машине, под присмотром Тарабрина. А то вот бы смеху было.
Первым достигнув беседующих, Михаил Илларионович громко произнес:
— Прибыли мои самые ответственные и лучшие люди. Разрешите вас познакомить. Это, — он слегка повернулся к спасателям, — мои армейские коллеги и незаменимые борцы за справедливость: Грачев Валентин и Мачколян Ашот.
— Это не из той ли прославившейся у вас команды с собакой? — полюбопытствовал Одинцов, разглядывая мужчин.
— О, а вы хорошо осведомлены. — Лицо Косицина осветилось радостью.
— Стараюсь быть в курсе событий, — с невозмутимым видом парировал тот. — А в последнее время по телевизору только о них и слышишь. Так каких успехов ваши герои достигли в этом деле?
Даже спиной Грач почувствовал, как раздулись ноздри Ашота и тот готов вот-вот выкинуть что-то лишнее. Ему и самому не нравился холодный взгляд Одинцова-старшего, его самоуверенность и наглость, но выдавать себя — это немыслимая глупость. Стараясь опередить друга, Валентин громко произнес:
— Мы над этим сейчас как раз работаем. Но в нашей команде не принято раскрывать карты перед посторонними.
— А я разве посторонний? — На губах Одинцова заиграла легкая, едва заметная улыбка, а брови удивленно приподнялись вверх.
Валентин выдержал этот насмешливый взгляд, ничего не ответив. Поняв, что ничего не удастся добиться, Одинцов вновь улыбнулся, похлопал Грачева по плечу и сказал:
— Правильно делаете. Доверять в наше время нельзя никому, даже себе. Мир грязен и пошл, и я очень рад, что в нем все еще остались такие светлые люди. У вас замечательная команда, Михаил Илларионович.
— Грач, давай я ему вмажу, — подался вперед Ашот.
Валентин с трудом остановил его, прошептав:
— Не дури. Пусть пока порадуется. Все равно последнее слово будет за нами. Михаил Илларионович, — Валентин громко обратился к начальнику. — Можно вас на пару слов.
— Извините, я сейчас, — бросил тот остальным и направился к мужчинам. — Ну что?
— Мы должны вам кое-что рассказать, — зашептал Валентин, искоса поглядывая на Одинцова. — Это касается этого человека и его действий.
— Уж не подозреваете ли вы его в совершении данного преступления? — Косицин недовольно нахмурился.
— Не просто подозреваем, у нас есть доказательства.
— Чушь. Зачем бы ему помогать поискам, если он все и устроил? — не желал их слушать начальник.
— Затем, чтобы отвести от себя подозрения.
— Вы хоть понимаете, на кого клевещете? — Михаил нервно взмахнул руками, едва не зацепив при этом Мачколяна. — Этот человек и так миллионер. Стал бы он пачкаться ради еще нескольких миллионов? На кой черт они ему… — Косицин так разошелся в своем гневе, что спасатели не могли вставить и слова, где уж там что-то объяснить. — Он уже получил все, о чем только может мечтать человек, и сейчас хочет сделать что-то полезное, обещает помочь мне найти сына. И я не собираюсь отказываться от этой его помощи только потому, что вы что-то там…
— Вы же ничего не знаете, — перебил Валентин.
— Не знаю и знать не хочу. Все, тема закрыта. Идите к остальным и займитесь делом, вместо того чтобы шляться неведомо где.
Резко развернувшись, Косицин широким шагом направился прочь.
— Вот мразь, — не выдержав, бросил ему вслед довольно громко Ашот. Но Михаил даже не обернулся, хотя прекрасно это услышал. — Я знаю, что ничего не знаю, но другие не знают и этого, — передразнил Мачколян босса, взяв за основу высказывание Платона. Затем повернулся к Грачеву и растерянно спросил: — Ну и что будем теперь делать?
— Он уже все знает про нашу команду и не удивился, увидев нас с тобой здесь, — не слыша последних слов Мачколяна, размышлял Грачев вслух. — Это значит, он знал, что именно мы похитили его сына. Кто-то его предупредил. Бред какой-то…
— Что?
— У нас, похоже, завелась крыса — кто-то сливает ему информацию. Потому он и не переживает особенно за сына. Он просто знает, где он.
— Да нет, не может этого быть. Ведь, кроме нас с тобой, никто и не в курсе.
— Другого объяснения его поведению я не нахожу.
— Думаешь, он и впрямь знает, что Влад у нас? — Ашот тоже начал склоняться к этой мысли. Валентин кивнул. — А знаешь, они ведь могли пробить номер моей машины по картотеке. С такими деньгами ему ничего не стоило выяснить наши личности. Да и потом, — Мачколян вздохнул, — его люди с корабля наверняка сообщили о мешающих им там спасателях с собакой. Провести между нами параллель мог бы и глупец.
— Скорее всего, так все и было. Проблема в другом: как нам теперь доказать его вину?
— Ну-у… Схватить за шиворот и посадить на электрический стул, пусть погреется немножко…
— Я серьезно.
— Тогда не знаю. Изобретать новые способы ловли на живца, это не для меня.
— У меня идея. Раз Одинцов уверен, что мы ничего на него не имеем, он нас и не опасается, а мы тем временем немного покопаемся в его биографии, вдруг выплывет что-то интересное.
— Предлагаешь собрать на него компромат покруче и предложить ему сделку? — догадался Мачколян. — Только вот сынок его опять начнет упрямиться и делать вид, что ничего не знает. А без его помощи мы концы три года собирать будем.
— С твоими-то связями. — Грачев заулыбался, а Ашот от столь похвального комплимента немного покраснел и потупил взгляд.
