грязный, Алекс.
Сказала она это с некоторым восхищением, а не с упреком и тут же впилась в мои губы своими, торопливо расстегивая на мне рубаху.
Я немного помог ей, скинул одежду и плюхнулся на кровать, стянул ажурное бельишко. Доминика продолжала целовать меня, я ответил ей тем же, «скрепляя» наш шпионский союз актом любви и глубокого взаимопонимания. Топчан под нами жалобно застонал, бухаясь каркасом о стену.
Доминика извивалась подо мной, закатывая глаза и впившись в мою спину красными коготками.
— Да, да, — выдыхала она, прикусывая губу.
Через несколько минут протяжно застонала и впилась ногтями еще сильнее. Тело ее подрагивало, а спустя минуту она совсем обмякла и растеклась подо мной безвольной кошечкой.
Я опустился рядом с ней, лег на бок, девушка положила голову мне на грудь.
— Иногда мне кажется, что я могу влюбиться в такого как ты, Алекс, — в глазах девушки блеснули искорки.
Ну, ну, рассказывай. Ты слишком хитра и расчетлива, чтобы влюбляться. Красота — твое оружие. А я просто средство. Но я улыбнулся и вслух пробормотал:
— Иногда мне кажется, что я уже влюбился…
— Тогда почему ты меня не целуешь, Алекс? — жеманно надула губки Доминика. — Поцелуй меня. Вот, так, м-м… Какой ты сладкий, Алекс… Но колючий. Когда в последний раз брился?
— Ну извините, не до процедур было, — я попытался перевести разговор в деловое русло. — Пришлось немного помотаться по Царскому Селу. А Степан твой, кстати, сбежал.
— Как сбежал? — Доминика приподнялась на локте.
— Как заправский урка, нахапал золотишка и утек.
— Он дворянин, он хотел большего, чем золото, это слишком банально для него, он…
— Он давно пропил свою дворянскую честь, совесть и прочие высокие цели, — я не стал говорить, что Степана я доконал, загнал под бомбы во время погони.
Пусть Доминика считает его живым, пусть опасается бывшего союзника, ведь будучи живым, тот мог задумать и что-то против нее, и иметь свои виды на Янтарную комнату. Теперь единственный ее напарник — это я. Чем больше у Доминики недругов, тем ближе она будет ко мне. Ведь искать защиты в таком щекотливом деле больше не у кого…
— Вот сука! — вырвалась неожиданно из аристократических губ вульгарная фраза.
Но чертовка тут же взяла себя в руки, демонстративно потупила взгляд, будто застыдилась сказанного:
— Прости, Алекс, но я устала разочаровываться в людях.
Ха! Так и хотелось сказать, что все еще впереди, но вслух я сказал совсем другое, поцеловав перед этим ее бархатистую руку:
— Ты всегда можешь положиться на меня. Я за тобой хоть на край света…
— Правда? — она смотрела мне в глаза, я выдержал взгляд не моргнув, в ответ на вопрос снова чмокнул ее, но уже в шею. — Скажи… А тот человек, на которого ты работаешь, он точно надежный?
Я попытался выведать, кто за ней стоит. Ну, не похоже, что она работает на разведку одной из союзных СССР стран. Такое ощущение, что на себя одеяло тянет.
— В каком смысле? — насторожилась Доминика.
— Не получится потом так, что мы останемся ни с чем? Надеюсь, он не такой как Степан.
— Можешь не волноваться Алекс, ты за все получишь сполна.
Звучит двусмысленно, я бы сказал, угрожающе. Но кто еще из нас получит первым, это мы посмотрим…
— Ты так и не рассказал ничего про груз, — игриво заметила Доминика.
— Он прибыл в Псков вчерашним поездом, — вспомнил я подставные ящики-двойники, которые проныра граф отправил под видом Янтарной комнаты специально, чтобы такие как Доминика и я не смогли его переиграть.
Чуйка у графа сработала отменно. Он понял, что возле него предатель, но на меня, который не раз спасал его жизнь, никак не мог подумать.
— Груз в Пскове? Отлично! — девушка облегченно опустила голову мне на грудь, щекоча нос роскошными волосами. — Ты хорошо поработал.
— Спасибо, но дело еще не закончено…
— Да, но неужели ты думал, что мы ограничимся лишь одним делом? — загадочно проговорила Доминика. — У меня для тебя припасено еще одно интересненькое дельце.
— Вот как? — насторожился я. — Что за дельце?
— Какой ты любопытный, Алекс, — Доминика слегка щелкнула меня по носу. — Скоро узнаешь, всему свое время. Как тут у вас говорят? Любопытной бабе нос на рынке оторвали? Бр-бр… Какая варварская поговорка.
— На базаре.
— Что?
— Варваре на базаре, но я-то не баба, — многозначительно улыбнулся я. — Ты в этом только что смогла убедиться.
— Не сомневаюсь, — девушка прищурилась и привстала. — Но хочу еще раз убедиться…
Доминика, словно кошка вскочила на меня сверху, на этот раз перехватив инициативу. Ее горячие руки обвили мои бедра. Бедный топчан вздохнул и снова стал биться «головой» о стену.
Через несколько минут, Доминика отвалилась, как напившийся крови клещ, разметав волосы по моей груди и постели. Ее пальчики перебирали щетину на моих щеках.
— Может расскажешь, что за новое дело, — пользуясь минутной слабостью хищницы, как бы невзначай снова спросил я.
Доминика раскрыла рот, но ответить не успела. Тук-тук-тук! — раздаюсь за дверью. Дверь сварливо скрипнула и тут же бесцеремонно распахнулась, впуская посетителя, вернее посетительницу.
— Саша, у тебя все нормаль… — не договорив, на пороге застыла Злата.
Картина маслом. Два обнаженных тела в обнимку на топчане, вокруг, как осколки гранаты раскиданы дамские штучки кроваво-красного цвета. Вот, бляха, как не вовремя.
Почему-то мне вдруг стало неудобно перед Златой. Ее хорошенькое личико моментально перекосило.
— Ой, — нахмурилась она. — Я тебе помешала.
Она уставилась на сладкую парочку, нахмурив брови и совсем не думала уходить.
Я глупо улыбнулся, мол, не помешала, или помешала, пусть сама додумывает.
— Не могли бы вы выйти, — прошипела Доминика по-русски, но с акцентом. — Вы разве не видите, мы заняты…
— Вижу, — покачала головой Злата, прищурилась, секунду еще постояла и выпорхнула из комнаты.
Бум! Дверь хлопнула так, что сверху заструились песчинки.
— Кто это был, Алекс? — Доминика приподнялась на локте и впилась в меня взглядом.
— Соседка, — не убирая глупую лыбу, пожал я плечами.
— Просто соседка и все?
— А ты что ревнуешь?
— Глупости, — фыркнула Доминика и с силой ущипнула меня за мягкое место.
— Ой, больно же, за что?
— Мне пора, — девушка встала с постели. — Помоги не одеться…
* * *
«Неплохая певичка…» — подумал я, входя в насквозь прокуренное помещение бара. Пока меня не было, здесь устроили небольшое обновление — в дальнем конце зала пристроили крохотную сцену. Чтобы отдыхающие от праведных трудов фрицы могли, так сказать, еще и к прекрасному приобщаться. И сейчас на сцене красовалась невысокая хрупкая девушка, больше похожая на школьницу, натянувшую мамино вечернее платье. Зато голос у нее был такой богатый, что на внешность как-то очень быстро
