– Я не буду вас переубеждать, сэр. Вы же командир. За вами опыт и авторитет. Я полностью согласен с вами. Я считаю, что русских нужно хорошенько проучить. Наши люди должны видеть, что гибель их товарищей не останется безнаказанной.
– Рад, что вы со мной согласны не только из-за соблюдения принципа субординации. Надеюсь, что наши стрелки живы?
– Сэр, один из стрелков был убит русскими. Он так и не успел использовать носовое зенитное орудие. Но другие живы.
– Проклятые русские твари, – не сдержался от ругательства Гарфункель. – Ну, ничего. Скоро они узнают, что такое арктический ад. Мой приказ – стоп машина!
Субмарина замедлила ход и остановилась. Капитан скомандовал помощнику вызвать стрелка и направить к орудию. Стрелок, полный решимости, перебрался к носовому зенитному орудию и занял свое место за его щитком. Затем доложил командиру судна о готовности. Подлодка могла возвращаться к льдине, где остались русские. Саймон бегло изучил навигационные данные и приказал:
– Самый малый вперед! Идем напролом.
Подлодка опять пришла в движение. Рассекая туман, она на ровной скорости приближалась к нужной точке. Вскоре в тумане показались очертания льдины. Стрелок сообщил об этом Гарфункелю. Тот в своеобразной манере благословил зенитчика на подвиг:
– Давай, сынок, надери этим грязным койотам задницу!
Стрелок без промедления нажал на гашетку. Прозвучало несколько громких залпов. Зенитные снаряды с ревом врезались в льдину и взрывались один за другим. Череда мощных взрывов расколола ледяной панцирь. Миллионы разновеликих кусков льда разлетались по сторонам. Льдина дала заметную трещину. Но при этом она все еще представляла собой нечто единое. Необходимо было еще какое-то мощное воздействие на структуру льда, чтобы окончательно разрушить это единство.
Субмарина приблизилась вплотную к льдине. Слова капитана о движении напролом имели вполне буквальный смысл. Судно не остановилось и начало таранить льдину. Мощь судна была огромной. Под его давлением льдина стала покрываться расщелинами. С каждой новой секундой их число возрастало. Льдина крошилась, словно лед для коктейлей под ударами специального ножа.
Когда подводная лодка прошла льдину насквозь, Саймон приказал вернуться к ее центру. Правда, льдина на тот момент почти прекратила свое существование. Но командир судна желал, чтобы результат разрушения был стопроцентным. Судно медленно достигло центра ледяного месива. Капитан отдал очередную команду. Суть ее состояла в том, чтобы субмарина разворачивалась по часовой стрелке, переминая оставшиеся крупные участки льда. Способ на самом деле оказался весьма эффективным. Несколько таких поворотов завершили уничтожение льдины.
Гарфункель вместе со своим помощником поднялся на капитанский мостик. Помощник немного нервничал. Он опасался, что русские все равно выжили и даже с маленького кусочка льда начнут снова стрелять по мостику. Капитан понимал причину его переживаний. Осматриваясь, он говорил:
– Ты только посмотри, какую красоту мы сделали! Я не знаю, сколько человек было на льдине. Да это и неважно! А важно то, что сейчас все они мертвы! Слышишь? Они все сдохли! Их тела раздробило кусками льда, сдавило корпусом или растерзало винтом нашей субмарины. А если ни одно, ни другое, ни третье, то они просто-напросто ушли под воду. Ты знаешь, что такое вода арктических широт? Это смерть. Так что не нужно так волноваться. Пули здесь точно свистеть не будут. Если мы, конечно, не достанем свое личное оружие и не отсалютуем в честь нашей победы.
Помощник капитана через бинокль напряженно вглядывался в обломки льда, среди которых находилась подлодка. Действительно, в радиусе двух-трех километров не наблюдалось ни единого признака человеческого присутствия. Ни остатков рубки мотобота, которая служила укрытием для русских, ни фрагментов их одежды. Ничего.
– Убедились? – улыбаясь, спросил Саймон.
– Убедился, – промолвил помощник. – Вот только не уверен, уместно ли праздновать победу. Да, эти подлые русские скорее всего погибли. Да, мы отомстили за смерть наших людей. Но как насчет выполнения нашей основной задачи? У нас до сих пор нет данных о результатах геологической разведки и химических анализов, сделанных русскими полярниками. Без них наши действия теряют свой смысл. Что вы на это скажете, сэр?
Капитан мгновенно помрачнел. На самом деле он не мог достойно отчитаться перед командованием. Огромное количество усилий по завладению ценной информацией о месторождении углеводородных ресурсов ушло впустую. Гарфункель ничего не ответил. Он молча спустился вниз. Помощник последовал за ним.
Двигатели субмарины снова заработали. По-прежнему оставаясь в надводном положении, она направлялась в самую гущу тумана.
С момента прибытия спасателей МЧС на льдину с уцелевшими участниками российско-норвежской полярной экспедиции общая психологическая атмосфера там заметно улучшилась. Полярники обрели уверенность в скором спасении. Прапорщик Бабаков, как специалист-медик, оказал помощь тяжело раненному ученому. Жизнь последнего оказалась вне опасности. Доктор на этом не остановился. Являясь профессионалом, он провел медицинский осмотр всей группы. Любая, даже самая мелкая и незначительная, болячка подвергалась лечению. Это стало причиной для разного рода шуток.
Получив запасы еды и топлива, полярники быстро сумели наладить быт. Вагончик больше не отапливался самодельной «коптилкой». Для этого использовали дизельную установку. Она же давала и электричество. В меню были включены мясные, рыбные и овощные консервы. Впервые после катастрофы ученые выпили чаю.
Люди начали по-другому воспринимать окружающую их действительность. Они сознавали, что речь уже не идет о выживании. Их не заботил вопрос, прояснится ли погода или нет. Они не гадали, появится ли вертолет или нет. Они были твердо убеждены в том, что помощь в любом случае должна подойти в течение ближайших двенадцати часов. Именно столько времени могло понадобиться российскому ледокольному судну, отправленному по распоряжению центра для проведения эвакуации. Это была едва ли не единственная важная информация, которую удалось получить при первом сеансе связи, последующие попытки заканчивались ничем. Старшина Валевач окончательно уверился, что причиной помех стала работа заглушающей аппаратуры.
Лейтенант МЧС Белозерский продолжал поиски. Они никак не могли увенчаться успехом. В бесконечности разновеликих льдин, плавающих в океане, можно было потеряться. Артур пытался держать курс на заявленный квадрат, но все время сбивался. На исправление погрешностей уходили не только минуты, но иногда даже целые часы.
Внезапно спасателю показалось, что издалека доносится некий шум. Он помотал головой, будто пытался избавиться от наваждения. «Там наверняка ничего нет. Этот звук мне просто чудится», – было его первой мыслью. Однако шум повторился. Лейтенант заглушил мотор и прислушался. Он явственно различил далекие выстрелы орудия. «Что там происходит? Учения? Или боевые действия? Но кто с кем воюет? Черт знает что такое», – лихорадочно размышлял он. Одновременно ему пришлось задуматься о дальнейшем курсе следования. Залпы раздавались как раз в том направлении, в котором Белозерский вел моторку. Они вскоре прекратились. Но не исчезло опасение попасть под прицел чьих-то зениток.
Что же делать? Свернуть и последовать новым курсом означало прежде всего самому остаться в живых. «Но ведь именно там могут быть Локис, Галченков и обнаруженные ими люди, – рассуждал спасатель. – И если я не проверю эту точку, то потом никогда не смогу простить самому себе. Бог с ней, с опасностью! Главное – оставаться верным своему долгу». Решение было принято. Артур завел двигатель. Лодка отправилась в район, откуда слышались орудийные выстрелы.
Чистая вода заканчивалась. Впереди снова замаячили куски льда. Их необычная скученность сразу насторожила эмчеэсовца. Он притормозил и осмотрел ледяные кочки через бинокль. Интуиция подсказывала ему, что недавно все эти обломки составляли единое целое. Один из близких к нему обломков заметно накренился. Казалось, что-то заставляло ледяную глыбу наклоняться к поверхности воды. Лейтенант поспешил подойти туда с моторкой, чтобы разобраться с феноменом на месте. Выяснилось, что ледышка два на два метра накренялась под тяжестью вмерзших в нее остатков рубки мотобота. Спасатель это понял очень быстро. Подойдя вплотную, он разглядел в щитах характерные отверстия.
Белозерский стащил перчатку с правой руки и провел указательным пальцем по отверстиям в щитах. После этого поднес палец к носу и понюхал: ощущался запах пороха. «А дырочки-то не простые, а пулевые, – отметил про себя эмчеэсовец. – И стреляли не так уж и давно. Интересно, кто стрелял и по кому именно?» Не найдя ответа, он отвел лодку на несколько метров назад – нужно было выбрать наиболее приемлемый путь среди ледяных осколков. С трудом, но его все же удалось отыскать. Моторка на малой скорости была направлена туда.
