– Говори, не останавливайся. – Анвар откинулся на спинку кресла и слушал Дикарку с улыбкой на губах. – Мне нравится, как ты говоришь.
– Расшифруй.
– Ты говоришь искренне. Ты испорченная девчонка, но в тебе нет ни капли фальши. Я люблю тебя, Сабира. Я скорблю по семнадцати годам, что не видел тебя, я проклинаю их. Но из меня не выжать те два года и эти три недели. Это продолжительность моей жизни.
Анвар встал, наклонился над девушкой и поцеловал ее в лоб.
На языке вертелось: «Отныне в твоем распоряжении мой шофер, мой личный телохранитель, никчемный Лука. Сегодня ты сможешь брать в магазинах все, что тебе понравится, а финансовые вопросы будут решать люди, о которых я сказал. Завтра… Завтра будет особенный день. Мои адвокаты готовят документ, который сделает тебя владелицей этой виллы. Ты наследуешь часть моих денег, недвижимого имущества. Не думай, что я тороплюсь, – я наверстываю упущенное. Прости меня, Сабира, если сможешь».
Но он не решался и не торопился произнести эти слова. Понимал, что рано, но не мог четко объяснить почему. Он был обязан ограничить ее свободу, относиться к девушке так, словно действительно наверстывал упущенное, – против воли, против логики. Он понимал, что не может поступить иначе. Понимал, что эта девушка для него чужая, а родную дочь он давно похоронил. Странное состояние, замешанное на недоверии, на жизни и смерти.
Часто он заменял слово «чужая» «больной», и тогда все становилось на свои места. Тогда он мог оперировать однажды произнесенным:
«Она излечивается».
А по ночам он просыпался в холодном поту. Ему снился один и тот же сон: пучина, беснующиеся в ней водоросли, страшный гудок танкера, неумолимо приближающегося к воронке, и чем ближе корабль, тем меньше он становится, а на границе спокойной воды и омута он уменьшается до размеров игрушки. Анвар силится перекричать женские стоны, вырывающиеся из пучины, привлечь внимание капитана: «Там моя жена!.. Ребенок!» И – самое страшное. В центре водоворота появляется синяя рука покойницы и хватает игрушечный корабль. Мгновение – и все исчезло в глубине. Вода успокоилась. В чуть покачивающихся водорослях заиграли разноцветные рыбы.
Тамира неожиданным для Анвара откровением выбила себе пропуск на встречи с Лукой. И, не теряя времени, позвонила Красину. То был незапланированный звонок, заставивший Сергея напрячься, а потом насторожиться. По договоренности Тамира была обязана предупредить о звонке текстовым сообщением – действие, в общем-то, лишнее, потому что существовала вероятность экстренного звонка.
– Почему ты звонишь?… Только не говори, что все пропало – гипс снимают, клиент уезжает. Алло?
– У меня есть готовый план операции. Я не могу передать его по телефону. Мне нужно ваше разрешение на повторную встречу с Лукой. С его компьютера я передам детальный план дома и подробный план операции. У него полно периферии, включая сканер, который мне понадобится.
– Почему ты спрашиваешь разрешения? – Ощущение настороженности не спешило покидать Сергея.
– Хочу разделить риск с вами. Мне так спокойней. Когда я думала, что спасаю заложницу, мне было в сто раз легче.
– Ты меня убедила. Задействуй Луку, детка. И не провались.
Сергей нажал на клавишу отбоя и подозвал Полякова.
– Твой ноутбук работает?
– Круглые сутки.
– Скоро Тамира перешлет сообщение.
Через час Красин, Ленарт и Поляков сидели над планом, действительно оказавшимся детальным. Еще через полчаса Сергей одобрил его:
– Я спокоен за будущее ГРУ – подготовить за пару лет таких агентов… Флаг им в руки.
Он не мог представить, что через несколько дней скажет нечто схожее, но с иными интонациями: «Чужими руками…»
Вроде бы все работы на компьютере были закончены, но Сергей чувствовал – он что-то упустил из виду. Он долго не мог понять, что именно, пока не вспомнил марку хранилища – «Карл Виллих и сын». Ее в одном из докладов упомянула Тамира.
– Поищи-ка эту семейную фирму в Сети, – распорядился Красин.
Поляков немедленно приступил к работе и выдал результат через несколько минут.
«Немецкая фирма „Карл Виллих и сын“ специализируется на оборудовании банковских помещений-хранилищ, оборудовании помещений бронированными дверями с секретными замками, а также на производстве особо прочных несгораемых лифтов грузоподъемностью до десяти тонн. Центральный офис находится в Бремене, Германия. Филиалы в Азии, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке».
– Лифт? – Сергей покачал головой. – Какая-то ерунда. Анвар живет в двухэтажной вилле. В банковское помещение-хранилище я верю. Скорее всего, немецкие спецы устанавливали это оборудование. Интересно, сколько денег он вбухал в этот проект…
Москва
Матвеев тщательно собирал информацию на Красина, Ленарта и Полякова.
Александра Михайловича заинтересовали в первую очередь командировки Красина, Ленарта и Полякова, где они проводили отпуска. Понятно, что такая информация на старших офицеров контрразведки была засекречена. Но и полковник военной контрразведки был не последним человеком в управлении. Он слышал жалобный голос своего бывшего подчиненного: «С меня шкуру снимут».
Шкуру могли снять с подполковника Ерохина, десятый год работавшего в управлении кадров, одного из самых засекреченных в службе безопасности. Кадры для любой разведки мира – это ключевой вопрос.
Матвеев встретился с Ерохиным накануне вечером и разыграл спектакль. Он был режиссером и главным исполнителем. Он сел в дальнем углу второсортного кафе, затем приветственным жестом руки усадил за столик подоспевшего к назначенному часу Ерохина. Они выпили.
– Чем могу помочь? – спросил кадровик.
Матвеев произнес эти два разнящихся слова:
– Командировки и отпуска. Куда ездили по работе и где отдыхали три офицера из нашей фирмы.
Ерохин замахал руками:
– Ничего не знаю!
Матвеев выдал голливудскую улыбку и сказал:
– Может, это освежит твою память, – и выложил на стол три сотни долларов.
– Убери! – зашипел Ерохин. И сделал такое лицо, словно они находились в центре конференц-зала на Лубянке, нашпигованного записывающей аппаратурой. Но мысленно подсчитал, сколько это будет в рублях: «Три умножить на два с половиной – получится семь с половиной. Тысяч. Рублей». – Зачем тебе эта информация? – наконец спросил он.
– По работе.
– По работе?! – изумился Ерохин. – Вот уже четыре года ты нигде не работаешь. И выглядишь так, будто только что вернулся с дачи.
– Подрабатываю, какая тебе разница.
Ерохин знал, какая разница, но не стал развивать эту тему. Как раз в это время его голос зазвучал жалобно:
– С меня шкуру снимут.
Матвеев отдал должное коллеге и вслух сравнил его с сопливым платком в кармане смокинга. И увеличил ставку до четырехсот долларов.
– Хорошо, – сдался Ерохин перед круглой, в десять тысяч рублей, цифрой. – Я составлю справку. Какой период тебя интересует?
Полковник, дабы не увязнуть в информации, стал вычислять промежуток времени. 10 сентября 2006 года Красин встречался в подольской колонии с Хакимом Раухом. Через несколько дней Хаким отдал концы, а в прессу попали обличающие Анвара Эбеля статьи о финансировании террористических организаций. Это была первая атака на египетского миллионера, прием давления, описанный в книге «Золотой теленок»: «Грузите апельсины бочками», книга о подпольных миллионерах и так далее.
И Матвеев назвал дату:
– 10 сентября 2006 года по сей день.
– Больше года, – покачал головой Ерохин. – Большая работа. Как скоро тебе нужны эти сведения?
– Скоро, – лаконично ответил Матвеев. – За скорость я доплачу.
– Не в деньгах дело, – живо отозвался кадровик, пряча «кабачки в полоску» в карман. – Я звякну тебе завтра или послезавтра, договоримся о встрече. Я дам тебе голую информацию, на детали не рассчитывай. Обещаешь?
– Я подумаю.
– Подумай хорошенько. – Ерохин пощелкал пальцами, поторапливая собеседника. – Назови имена трех офицеров.
– Красин, Ленарт, Поляков.
– О господи, – простонал кадровик, – в какое же дерьмо тебя угораздило…
Ерохину потребовалось три дня, чтобы выполнить работу. На четвертый день они снова встретились в схожем кафе на Кутузовском проспекте. Официант культурно осведомился, что они будут заказывать. Ерохин посмотрел на него как на грязь.
– Ничего не будем, – высокомерно ответил он.
– Два кофе, – попросил Матвеев, испытывавший перед официантом неловкость за грубое поведение Ерохина.
Он бегло ознакомился с бумагами, затем вернулся к листу, который заинтересовал его.
– Красин получил служебное поручение, связанное с выездом в Лондон, – покивал Матвеев. – Подробности тебе известны?
