«Все! – мрачно подумал Полундра. – Вот мы и встретились! Теперь уж разойтись нам никак не удастся».
Над Орджоникидзе лежала глубокая ночь. Высокие холмы, отделявшие торпедный завод от поселка, делали это место тихим и безлюдным. Здесь и днем-то посторонних почти не бывало, а уж ночью – тем более. На территории завода стояла тишина. Внезапно ее нарушил быстро приближающийся стрекот вертолетных двигателей. Вскоре и светящиеся огоньки на фоне ночного неба выдали присутствие винтокрылой машины. Вертолет завис над цехом завода. Дальнейшее происходило стремительно. Из открытых дверей вниз полетели тросы, по которым невероятно быстро один за другим стали спускаться бойцы подразделения «Альфа» СБУ.
Один из бойцов ликвидировал единственного охранника – заспанного курда. Остальные ворвались в здание. Большинство курдов и биологов-«вредителей» были захвачены спящими. Как видно, никто из них не ожидал такого внезапного вторжения. Некоторые пытались сопротивляться, но с минимальным успехом. Боевики хоть и были свирепыми террористами-убийцами, но противостоять в рукопашном бою спецназовцам они не смогли. Лишь одному из боевиков удалось оказать сопротивление спецназу – укрывшись за сложенными металлическими конструкциями, он стал отстреливаться. Однако был успокоен за считаные минуты. Его вытащили оттуда с простреленной грудью. Через несколько минут все члены РПК и их европейские помощники были уложены лицами вниз на бетонный пол. Крики и яростная ругань сменились унылым молчанием бессильно лежавших боевиков.
Новый резкий звук заставил многих вздрогнуть. С грохотом разлетелись входные металлические ворота, ведущие на территорию заброшенного предприятия. И на протаранившем их БМП появился еще один отряд «Альфы». За ним следовала большая цистерна с надписью «Жидкий азот» и несколько автобусов с зарешеченными окнами – для задержанных. Основные действия были выполнены. На запястьях биотеррористов защелкивались наручники, их выводили во двор. Ощерившись, боевики злобно озирались и бормотали проклятия, ошеломленные таким неожиданным поворотом событий. Задержанных террористов пинками заталкивали в автобусы. Бойцы «Альфы» растекались по заброшенным заводским корпусам.
– Включить освещение! – раздалась команда.
Вспыхнувшие лампы залили ярким светом помещение.
В цех вошли начальник отдела СБУ и оперативник, те самые, что еще не так давно «рыбачили» на яхте. Они сразу же направились к бассейну. Застыв на краю, они с омерзением смотрели в воду. Сотни медуз, шевелясь, создавали одну сплошную движущуюся массу. Она колыхалась и пульсировала в свете ламп.
– Какая мерзость! – вырвалось у начальника отдела.
Он был поражен увиденным. Одно дело – знать все цифры, выкладки, размеры бедствий, а совсем другое – своими глазами видеть дьявольскую лабораторию.
– Вот оно, логово, – произнес сквозь зубы оперативник. Он сохранял невозмутимый вид, но его проняло. – Оригинальный получился яхт-клуб!
– Сейчас мы покончим с адскими животными раз и навсегда, – решительно сказал эсбэушник. – Хватит, поигрались, мерзавцы.
Тем временем в цех въехала машина с жидким азотом.
– Ближе! Ближе! – командовал спецназовец, подводя машину вплотную к бассейну. Дымящаяся жидкость хлынула в резервуар с водой, уничтожая результаты «биологического эксперимента».
– Вот и все, – резюмировал эсбэушник. – Первая часть задачи выполнена.
У оперативника заработала рация. Выслушав что-то, он ответил:
– Да, теперь можно.
Выключив рацию, произнес, обращаясь к начальнику отдела:
– Вот и гости пожаловали.
Через выбитые двери на территорию завода въехала еще одна машина. Из автомобиля вышел генерал из Краснодарского управления ФСБ.
– Вот и я, – приветливо улыбнулся тот. – Здравия желаю. Я смотрю, у вас ребята работают не хуже наших. Чисто, быстро, аккуратно.
– Хорошая школа, – наклонил голову работник Службы безопасности Украины.
– Да, я вижу.
Пройдя в цех, генерал внимательно осмотрел «орудия производства».
– Целое производство наладили, сволочи, – выругался генерал.
– Надеюсь, теперь вы не будете обвинять «проклятых хохлов» во всех своих бедах? – ехидно спросил начальник отдела СБУ. – Я слышал, такие тенденции у вас там имеют место.
Генерал с улыбкой парировал:
– Идиотов везде хватает. Главное, чтобы таких мыслей не было у людей, от которых многое зависит.
– От таких, как мы с вами?
– В том числе. Тем более что и наши, и ваши сотрудники умеют найти общий язык.
– Одно дело делаем.
– Именно.
– Ну, понятно. Ситуация мне ясна, – произнес генерал. – Пойдемте-ка во двор, а то от этого зрелища мутить начинает.
Выйдя на воздух, они увидели, как из машины генерала ФСБ выбрался Кузьменков, с перевязанной головой. Чуть ли не впервые при нем не было его неизменных фотоаппарата и ноутбука.
– Это и есть следы дружеского общения? – спросил эсбэушник. – Оно, я смотрю, оказалось весьма горячим.
«Фотограф» развел руками, сокрушенно усмехаясь:
– Сам виноват, что своевременно ее не раскусил. Получил поделом.
– Не обо мне ли речь? – послышался знакомый резкий голос, от которого Кузьменкова слегка передернуло.
Из темноты вышла Беклемишева. Теперь она мало чем напоминала ту дуру, которую изображала раньше. Вместо размалеванного косметикой лица с претенциозной гримасой – умное приветливое лицо. Вместо идиотских кружев декадентского платья – строгий деловой костюм.
Кузьменков в изумлении поднял брови.
– Что, не ожидали? – приветливо обратилась бывшая декадентка к «жертве». – Да, это я. Ну, разве что немного изменилась.
И голос ее был теперь другим. Исчезли куда-то истерические нотки, идиотская манера держаться. Теперь в каждом ее взгляде и движении чувствовалась умная, стильная женщина.
– Да уж, не ожидал, – смущенно пробормотал Кузьменков. – Обскакали вы меня.
Она просто, по-товарищески протянула руку.
– Елена Соловей, – представилась она. – Это мое настоящее имя. Как вы себя чувствуете? Я не слишком вас приложила?
– В самый раз, – потрогал все еще гудящую голову незадачливый фотограф.
– Работа у нас такая, не правда ли? – примирительно взглянула на него «декадентка».
– Согласен. – Кузьменков пожал протянутую руку.
– А это от меня лично небольшой презент. – Соловей вручила ему сборник Максимилиана Волошина – тот самый, с которым не расставалась во время прогулок.
– Отдаете ненужное? – усмехнулся Кузьменков. – Окончен бал, погасли свечи?
– Нет, я действительно люблю этого поэта, – серьезно ответила женщина. Это правда.
– Ну что же, и у меня для вас есть ответный подарок, – не остался в долгу фотограф, и вручил «декадентке» флэшку.
– Та самая?
– Именно. Теперь на ней нет секретов. Здесь мои художественные фотоработы, сделанные во время поездки по шевченковским местам.
– Так вы все-таки художник?
– Ну конечно.
Идиллический обмен любезностями прервало появление в выбитых воротах очередной машины. Из нее выскочили встревоженные оперативники.
– Ну, что скажете, голуби? Есть результаты?
Один из прибывших вытер потный лоб:
– Да, яхта, вышедшая в море сутки назад, наконец обнаружена, но она в нейтральных водах.
Эсбэушник и генерал ФСБ переглянулись. Оперативник продолжил:
– По международным нормам мы не имеем права ее задерживать.
Ситуация снова выходила из-под контроля. Жирной точки поставить не удалось.
– Ну, – проговорил Гаджиев, уставившись на членов своей команды. – Поговорим.
Он устало потер виски, собираясь с мыслями. Да, сегодняшний день мог бы стать рекордным по насыщенности событиями. Да и вечер тоже выдался будь здоров. Буквально два часа назад яхте удалось выскочить за пределы территориальных вод. Дело это оказалось совсем непростым: украинские пограничники, бросившиеся в погоню, открыли огонь по яхте, испортили корабль, ранили двух матросов. Шансов, в принципе, у них не было никаких. Яхту пограничники легко отправили бы ко дну, без всяких сомнений, если бы не опыт и изобретательность его, Гасана. Он пошел на крайний шаг – выставил в качестве живого щита жену и сына. Погранцы прекратили огонь и отстали. Теперь судно легло в дрейф в нейтральных водах напротив Ялты.
В каюте собралась почти вся команда. На столе стояла большая бутыль с коньяком и несколько рюмок. На этот раз капитан проявил необычное для него товарищество с членами экипажа. Разговор шел серьезный. Гаджиев был возбужден и говорил на повышенных тонах.
– Ну что, как настроение? – оглядел он своих подчиненных.
Нельзя сказать, чтобы матросы выглядели веселыми. Один из них сейчас валялся в койке, с пулей в животе. Наверное, не выживет. «Ну, ничего – одним больше, одним меньше». Вслух этого, конечно, капитан не сказал.
