107
Кащеев стоял боком за тумбой набережной так, что видеть его Алена не могла. Его расчет оказался правильным. Лиза уже подходила к перегороженному проходу технической зоны. И Алена после недолгих колебаний устремилась к подруге:
– Извините! Пропустите! Разрешите!.. Лиза! Лиза!
Кащеев подался в сторону и осторожно выглянул из-за тумбы. В следующую секунду он уже ввинтился в толпу и начал отдаляться от обнимающихся девушек. По дороге Кащеев вытащил из кармана бейсболку и натянул ее. Теперь отыскать его взглядом в толпе Алене было практически невозможно.
Обезопасив себя таким образом, Кащеев вытащил из кармана и сунул в ухо наушник мобильного телефона. Однако подсоединен он был к лежащему в кармане куртки небольшому приемнику подслушивающего устройства. Работал тот на фиксированной частоте. Едва включив питание, Кащеев услышал в наушнике громогласный голос Лизы:
– …казалась, Ален? Работаешь?
Приемник был дальнего радиуса действия, и на таком расстоянии сигнал оказался слишком мощным. Поэтому Кащеев, чтобы не оглохнуть, быстро уменьшил уровень звука.
– Да нет! Какая работа, шутишь, что ли? – проговорила Алена. – Просто гуляли по набережной со своим френдом, а тут Моня выступает! Вот мы и решили посмотреть! Я еще подумала, может, тебя увижу! И увидела! А ты как?
За время, пока Алена говорила, Кащеев отрегулировал звук окончательно. Ответная реплика Лизы прозвучала вполне отчетливо, при этом не резала барабанные перепонки:
– Да как? При Моне! Гримирую, одеваю, костюмирую! Короче, стилист-визажист широкого профиля!
Не дождавшись ответа, знакомая Лизы разочарованно посмотрел на свой телефон и сунула его в карман. Оглядевшись по сторонам, она направилась через толпу вдоль ограждения. На Логинова, стоявшего буквально в полуметре, она не обратила никакого внимания. Девушка искала кого-то глазами.
Виктор же успел с близкого расстояния окинуть ее профессиональным взглядом. Фигурка у подруги Лизы была очень и очень. А вот лицо уже укрылось сеточкой преждевременных морщин, под глазами обозначились круги. При этом девушке наверняка не было еще и тридцати.
Все это были печати, которые на своих жриц накладывает древнейшая из профессий. Впрочем, практически так же выглядят обремененные парой-тройкой детей молодые замужние женщины. Но у добропорядочных домохозяек, в отличие от проституток, начисто отсутствует шарм. У девушки, за которой следил Логинов, шарм был. Пока что…
Виктор двигался за ней чуть на расстоянии. Он, как и девушка, тщательно обшаривал глазами толпу. В общем-то ничего особенного в случайной встрече Лизы со знакомой на Дворянской набережной не было. Крым вообще-то большая деревня. Однако Логинов привык все случайности проверять. Такая у него была работа.
При этом Виктор не забыл и о Лизе. Улучив момент, он перезвонил Плотникову:
– Ну что там у вас? Ведете?
– Да! Пока ничего!
– Ясно! – сказал Виктор и быстро спрятал телефон.
Знакомая Лизы, пройдя несколько метров вдоль ограждения, остановилась и снова позвонила. Логинов приблизился к ней, однако абонент снова не ответил. Девушка оглянулась. Ее лицо выражало растерянность…
– Да, повезло тебе! – прозвучал в наушнике завистливый голос Алены.
– Ага, – ответила Лиза. – Счастья полные штаны!
Кащеев, косясь в сторону девушек через плечо, отошел к середине сцены. Тут он повернул влево и начал пробираться к каменному парапету, окаймлявшему набережную со стороны суши. Здесь выстроились в три ряда те, кому не посчастливилось пробраться поближе к сцене.
Высотой парапет был около полуметра. Кащеев немного прошелся вдоль него и наконец отыскал брешь в плотном зрительском строе. Забравшись наверх, Кащеев ловко сместился в задний ряд.
Наблюдательный пункт у него получился идеальный. Он видел с возвышения все. А вот его разглядеть за стоящими впереди на парапете людьми было практически невозможно.
Девушки, отойдя к лоткам, где народа было поменьше, поболтали. А потом Алена попросила Лизу взять у Мони автограф… Здесь Кащеев от волнения даже слегка прикусил губу. Но Лиза без проблем согласилась.
Заминированный мини-Моня перекочевал к ней. Тут обрадованная Алена вдобавок предложила сфотографироваться. Выдернув из толпы какого-то парня, девушки всучили ему мобильный с камерой. Тот дважды щелкнул их и начал клеиться, но Лиза сказала пару ласковых, и незадачливый воздыхатель отвалил несолоно хлебавши.
Вскоре Лиза спохватилась, что ей куда-то нужно. Девушки торопливо обменялись номерами мобильных и договорились, что Лиза перезвонит Алене после того, как возьмет у Мони автограф. На этом подруги расстались.
Лиза, ни о чем не догадываясь, двинулась с заминированной куклой в сторону Кащеева. Алена начала ему звонить. Мобильный забился в кармане Кащеева в режиме вибрации, но тот не собирался отвечать.
Алена свою функцию выполнила. Теперь дело было за Лизой. Девушки даже не догадывались, что они лишь покорные исполнители оперативной комбинации, задуманной опытным разработчиком…
– Каскадерская группа готова! – сообщила режиссеру помощник.
Тот дисциплинированно курил у специальной урны за декорацией с оператором. Режиссер посмотрел на часы и кивнул. Помощник режиссера, на киношном языке помрежка, застыла неподалеку с прижатой к груди папкой. Кроме своих прямых обязанностей в любой съемочной группе помрежки выполняют, так сказать, на общественных началах еще и роль громоотвода.
На того же оператора, будь он хоть трижды бездарь и алкоголик, не наорешь. Потому что он, как творческая личность, немедленно обидится и, очень может статься, уйдет в запой – прямо на съемочной площадке. А поскольку даже самый последний осветитель в уважающей себя съемочной группе тоже творческая личность, то, так сказать, оторваться и выплеснуть эмоции, не рискуя сорвать съемку, можно только на помрежке…
Впрочем, пока что на плавучей сцене все шло на удивление гладко, так что даже удивительно было. Режиссер с оператором еще немного посокрушались насчет того, какие туфтовые съемки в последнем «Поттере». Тут помрежка, уже несколько раз смотревшая на часики, наконец кашлянула в кулачок и проговорила:
– Карапет Израилевич…
– Да-да, Зина! – быстро оглянулся режиссер. – Идем, Стас!
Вообще-то помрежку звали Нинель. То есть это она хотела, чтобы ее так звали. Но любая уважающая себя съемочная группа состоит не только сплошь из творческих личностей, но местами еще и гениальных. А гении они на то и гении, чтобы мыслить глобально, а не зацикливаться на всяких мелочах вроде вымышленных имен. Поэтому Карапет Израилевич помрежку называл как угодно, только не Нинель.
Дисциплинированно затушив окурки в решетчатой крышке урны, творческие мужи направились на съемочную площадку – править ремесло, оживляя унылую повседневность обыкновенными чудесами. Остальные члены группы в ожидании бонз уже маячили на своих местах.
Супервайзер утренним оленем проскакал в закоулок, где Моня изволил почивать на пластиковом стуле. Шварц, несмотря на контузии, на шум среагировал мгновенно и адекватно. Выскочивший из-за угла супервайзер едва в штаны не наложил при виде огромного пистолета.
– Ты?.. – спросил Шварц.
– Я!.. – выдохнул супервайзер. – Пора! Съемку начинаем!
Шварц оглянулся и громко сказал, пряча за пояс пистолет:
– Съемку начинают!
– Я не глухой, – хмуро проговорил Моня.
Встав со стула, он одернул на заднице сари и двинулся на свое рабочее место. В сопровождении Шварца и супервайзера Моня прошел на съемочную площадку. У прозрачной лестницы его уже поджидал режиссер с помрежкой.
– Вы текст помните? – осведомился Карапет Израилевич. – Или на всякий случай будем суфлировать?
– На фига? – удивился Моня. – Это ж мой текст, канонический…
– Ну тогда все! – удовлетворенно кивнул режиссер.
Он отправился за стол с компьютером, помощник звукооператора тем временем на пробу произнес несколько слов в микрофон. Ввиду специфики съемки, команды транслировались не через динамик, а по рациям.
– Все слышали? – спросил звукооператор.
Связь оказалась в порядке, и помощник звукооператора протянул гарнитуру режиссеру. Тот нацепил ее, поправил микрофон и проговорил:
– Приготовились…
Моня взобрался на нижнюю ступеньку прозрачной лестницы. Когда он повернулся, оператор вдруг сказал:
– Стоп! Пока не начинаем! У Мони грим на лбу поплыл…
Карапет Израилевич быстро оглянулся:
– Инна!
Помрежка тут же повернулась и крикнула:
– Лиза! На площадку! Грим надо поправить!
– Она того… – сказал Моня. – На берег сошла, в общем!
