типа на переговоры. Типа мир заключать, — шелестит он, хватая воздух ртом. — Главарь один высокий, лицо обожженное. С ним напарник, обычный, зовут Мремике… Как-то так, точно не помню, он на азиата похож, но не азиат, глаза узкие, волосы белые кудрявые. Мы их впустили, а они на нас напали и открыли ворота своим. Все забрали… И кусок железного льва тоже. Я ведь не умру?
И что тебе ответить, глупый ребенок, страстно желающий жить? Умрешь, причем скоро. Мучительно умрешь, задыхаясь и захлебываясь пеной.
— Покажи рану. — Вэра выдвигается вперед, прислоняет лук к стене, парень задирает майку, демонстрируя небольшую округлую рану, куда вошел арбалетный болт и пробил легкое.
Поднявшись, Вэра говорит:
— Эта рана не убьет тебя. — В его голосе столько уверенности, что парень сипло выдыхает и улыбается, не замечая, как Вэра скользит вбок, берет его шею в захват и начинает душить, говоря: — Прости. Но так милосерднее, ты умрешь быстро.
Еще с минуту он держит дергающееся в агонии тело, кладет на пол, поднимает трофейный арбалет и протягивает мне. Спешно обходим здания, убеждаемся, что все здесь обыскали до нас, и покидаем разграбленную северную крепость.
Столько усилий — и все напрасно. Солнце все еще печет, благо хоть светит в спину, пот льет градом, и перед глазами разбегаются разноцветные круги.
Холмы уступают место серой гладкой низменности, исчерченной трещинами вдоль и поперек, то тут, то там торчат длинные сухие стебли. Вэра кивает вниз:
— Тут было озеро. Видишь — грязь засохла. Но вода ушла.
Спускаемся на засохшую грязь, похожую на плохо уложенную плитку. Кое-где трещины шириной в два пальца, хрустят под ногами вмурованные в грязь растения, попадаются скелеты то ли птиц, то ли ящериц.
По дну высохшего озера прокатывается далекий лай встревоженных гиен, мы одновременно поворачиваемся на звук, он доносится оттуда, куда мы собираемся идти. У нас лук, арбалет и тесак — отобьемся, потому даже в мыслях нет снижать темп.
Когда добираемся до середины озера, метрах в пятидесяти от нас на холме появляются две гиены, а затем и человек, кружащий на месте и палкой отбивающийся от стаи, пытающейся взять его в кольцо. И особей в стае точно больше десяти. Оступившись, он падает, гиены набрасываются на него, облепляют, и к подножию скатывается рыжий визжащий комок, по ходу движения три гиены с визгом отскакивают.
Бежим на помощь, Вэра сует два пальца в рот и издает пронзительный свист, но голодным гиенам все равно, они вцепились в бедолагу мертвой хваткой. Мужик вскакивает, сбрасывает повисших на руках гиен, сворачивает шею той, что клацала зубами у горла. Подбегаю и направо и налево наношу удары тесаком — гиены визжат, воют, раненые, извиваются на земле.
— Вот суки, — хрипит мужик, растирая кровь по мускулистому плечу, на втором плече — след от укуса, словно там смыкал челюсти маленький капкан, лоб поцарапан. Он бросает короткий взгляд исподлобья. — Спасибо.
Кожа у него сухая и шелушащаяся, глаза красные — налицо обезвоживание. Достаю из котомки флягу воды и протягиваю ему. Он хватает ее, присасывается и жадно пьет, запрокинув голову. Изучаю его характеристики:
Аркан Рвачико, 35 лет;
Уровень 2, ступень 6, инструктор рукопашного боя;
Физическое развитие: 16;
Духовное развитие: 8.
Рыжеватые борода и усики, хотя коротко стриженные волосы почти черные, глаза редкого темно-оранжевого цвета, с прищуром, и заостренный неоднократно сломанный нос, выдающий опытного рукопашника.
Сострадание +1 (итоговое 1).
Крякнув, он возвращает флягу, представляется.
— И что я вам должен? У меня ничего нет, — он ощупывает взглядом тесак в ножнах, которым я обзавелся в западной крепости, лук Вэры, скользит взглядом по карталонцу, и в нем читается уважение. — Дубину и ту выронил, когда вот этих гонял.
Он топает, и гиены, оскалившись, отбегают от нас. Две, порезанные мной, издохли, две уползают, помечая путь кровью.
Вэра молча перерезает глотки подыхающим гиенам, делает несколько надрезов и начинает снимать шкуру с первой. Аркан таращится, чуть ли глаза не роняя.
— Вы че, жрать ее собрались? Она ж вонючая.
— Все, что покрыто шерстью, съедобно, — говорит Вэра не оборачиваясь.
— Так что я должен? — обращается к его спине Аркан.
Отвечаю:
— Ничего, меня зовут Леонард Тальпаллис, я набираю команду. Нас уже шестеро, включая меня. Крепость у нас есть.
— Я ваще-т напарника ищу, мы в Чистилище неплохо сработались, но, похоже, он мертв. Так и че мне у вас делать седьмым, если выживут пятеро?
— Выживут все. — Я дожидаюсь, пока Вэра разделает гиену, и направляюсь на запад, туда, где алое солнце касается горизонта, бросаю через плечо: — Идешь? У нас мало времени.
Чудом уцелевший одиночка бросается нас догонять. Видимо, от радости у него развязывается язык, и он рассказывает, что в первую ночь спать ему не пришлось, потому что он не нашел подходящее убежище, а неподалеку бродил лев. Весь второй день Аркан искал воду, но к оазису его не пустила сработанная группа, ночевал он на вершине холма, а на третий день, то есть сегодня, ему стало хреново от обезвоживания, он встретил проходящих мимо людей, получил от ворот поворот и простился с жизнью, но мы его спасли, и теперь ради меня он готов продать печень, почку или отрубить себе левую руку.
Становится прохладнее, и остаток пути мы бежим трусцой. Обратная дорога дается легче — то ли из-за снижения температуры, то ли потому, что хочется наконец оказаться среди своих в относительной безопасности…
Бегущий впереди Вэра останавливается, вскидывает руку. Я замираю, и вдалеке слышу голоса — примерно там, где находится наша крепость. Обращаюсь к Аркану:
— Сколько человек ты встретил и как давно?
— Девять, — отвечает он, пока еще не понимая, к чему я клоню. — Попить попросил, они меня камнями закидали, сказали, у самих нет. Конченые! А! Встретил два часа назад примерно.
— Как они были вооружены?
Он шумно скребет в затылке.
— Два арбалета точно. У одного на поясе — моток веревки. Один был в доспехах: железная штука на тело, наплечи, наколенники. А! Щит у него был. Копье видел. Топор в виде копья, такой, на длинной палке. Больше не помню. А че такое?
— Похоже, они пытаются штурмовать нашу крепость.
— И бой в самом разгаре, — подтверждает Вэра.
— Подбираемся осторожно, чтобы себя не выдать, — командую я. — Действуем по обстоятельствам. За мной!
Вдевятером взять крепость сложно, но нападающие понимают, что это их последний шанс, и пойдут на все. Нас ждет кровавое месиво. Перевожу взгляд на сосредоточенного Вэру, складывающего подстреленных змей и расчлененную гиену на камень. В Аркане сомнений почему-то нет, а вот как проявится карталонец…
Буду начеку. Зато после боя в его лояльности не останется сомнений.
Располагаемся на вершине того самого холма, откуда я наблюдал за крепостью, когда мы с Наданой, Лексом и Эристаном собирались ее штурмовать сегодня утром.
Нападающие окружили ее, вижу четверых и одного, прибитого камнем насмерть. Все-таки по совету Лекса наши натаскали увесистых камней на стены и не без успеха ими воспользовались: пять штук валялось под стенами, и один достиг цели.
Двое нападающих бегают внизу, размахивая веревкой (видимо, они тоже нашли крюки и сделали из них «кошки»), причем один из них в доспехах по типу древнеримских, второй в шлеме из того же комплекта, двое стоят, прячась за огромным медным щитом, арбалет у них один на двоих.
Тактика ясна: выманить кого-то из наших и подстрелить.
— Это те, которых я встретил! — бормочет Аркан. — Видишь мужика с щитом?
Пригибаясь, по желобам вдоль стен бегают Эристан и оклемавшийся Тейн, сходятся, один что-то передает другому, и снова разбегаются. Чучела они не убрали, и теперь переступают через них. Из арбалета не отстреливаются — то ли закончились болты, то ли берегут их на крайний случай.
— Сука! Они с другой стороны прут! — нараспев кричит Тейн и несется туда. — Надана, ты скоро? Тащи!
— Ща! Уже бульбы пошли! — Что она говорит и к чему, разбираю с трудом.
Нападающие не переговариваются: видимо, все уже обсудили и скоординировались.
Искоса поглядываю на новых союзников: Вэра замер, сжав лук, Аркан нервничает, дергает рыжую бородку и часто моргает. Говорю:
— Будьте здесь, обогну крепость, посмотрю, что с той стороны.
Поначалу хотел послать Аркана, чтоб не оставлять без присмотра Вэру, который может переметнуться к противнику, но передумываю, ведь он не в курсе
