И вот теперь, спустя два года после того, как Либин (о котором все это время не было ни слуху ни духу) сбежал, позвонил Ося Краснов и сообщил ей о его смерти. Пауза, которую она держала, вспоминая все, что было связано с Сергеем, длилась, кажется, вечно.
Наконец, взяв себя в руки, она произнесла:
– Как это случилось? Где?
Краснов сказал, что подробностей не знает, но в Саратов приехала вдова Либина, Валентина, и что сегодня в семь она устраивает небольшой поминальный вечер.
– Игорь предложил нам всем собраться у Николаиди, который сейчас здесь, в Саратове. То есть будут все, кроме Жорки.., и Сережки…
– Да, Игудина нет, и я не знаю, куда ему позвонить… Ты не знаешь его телефон в Хайфе? – спросила, едва ворочая языком, потрясенная Ирина. Она вдруг только что поняла, что ведь это они с Жорой убили, по сути, Либина. И даже, если он погиб под колесами автомобиля, то косвенно все равно виноваты они: без их вмешательства Либин жил бы прежней спокойной жизнью и судьба его сложилась бы иначе…
Ося не знал, где искать Игудина. Еще он сказал ей на всякий случай, что ей не стоит появляться сегодня у Николаиди. Но она и без него догадалась, что в присутствии вдовы ей там делать нечего.
– Расскажешь тогда, что с ним произошло? Ведь мы не видели его два года, если не больше… Спасибо, что не забыл меня и позвонил…
Только положив трубку, она поняла, что вся компания Николаиди знала об их романе, и от этой мысли ей стало еще хуже.
Она подошла к окну и посмотрела на играющих в песочнице беззаботных детей.
У нее не было и не могло быть своих детей, чувство материнства обошло ее стороной.
«Маленькие животные… И ничего-то вам не надо, и ни о чем-то вы не переживаете – делаете себе куличики, строите глупые розовые рожицы и писаете без зазрения совести в дорогущие памперсы…» И тут ее взгляд упал на довольно странную пару, двигающуюся в сторону ее подъезда. Они вышли из старого грязного «Мерседеса», втиснутого между двух ржавых гаражей. Высокий, элегантно одетый мужчина поддерживал под локоть хрупкую беременную женщину в джинсовом сарафане и белой блузке. Лицо женщины показалось ей знакомым.
А через несколько минут в прихожей раздался звонок.
Она не могла не открыть, хотя, увидев в «глазок» женщину, сразу же поняла, кто пришел по ее душу. Валентина. Только теперь она выглядела намного хуже, казалась больной и изможденной. Распухшие губы, круги под глазами.
– Ты узнаешь меня? – спросила жестким тоном Валентина, едва за ними закрылась входная дверь. – Я – вдова Сергея Либина, Валентина.
– Да, я узнала тебя… – Она не сразу догадалась пропустить их.
– Принесите ей, пожалуйста, стул, – попросил Кайтанов, чувствуя, что предстоит серьезный разговор. – Она устала…
– А вы кто будете? – спросила, в свою очередь, Иноземцева, приглашая их войти в комнату и небрежным жестом указывая на кресла.
– Это мой адвокат, – и глазом не моргнув, ответила за него Валентина. – Сейчас он занимается делом об убийстве моего мужа, Либина. Я приехала к тебе…
Она намеренно обращалась к ней на «ты», отлично помня, какой спектакль устроила ей эта наглая и грубая Иноземцева тогда, два года тому назад, упиваясь своим положением, дающим ей право глумиться над находящейся в стрессовой ситуации Валентиной.
– ..Приехала к тебе, чтобы ты рассказала мне все, о чем ты наговорила следователю прокуратуры после того, как Либина задержали… Что ты ему наплела, змея? И еще: кто подкинул ему все улики? Предупреждаю…
* * *
Голос Валентины, побледневшей настолько, что Кайтанов начал опасаться за ее здоровье, звенел на всю квартиру и вызвал шоковое состояние у хозяйки, на которую словно напал столбняк; она, казалось, онемела.
– Предупреждаю, что, если ты мне не скажешь правду, тебя уже к вечеру арестуют за хранение наркотиков, и ты сгниешь в тюрьме…
Ирина, не ожидавшая от беременной Валентины такого напора и такого металла в голосе, затряслась. Ей было стыдно за такую реакцию организма – руки дрожали так, что их пришлось спрятать за спину. И вот тогда ей пришла в голову идея, от которой захватывало дух: свалить всю вину – полностью, от начала до конца, – на спокойно поживающего в Хайфе Игудина. До него Валентине все равно не добраться, она скоро родит, и ей будет не до этого. Просто сейчас она, оказавшись в родном городе, где все напоминает ей о покойном муже, пытается найти виновных, делает вид, что готова привлечь всех к ответу, суетится, устраивает поминки…
Наркотики. Ха! Все это блеф. У нее здесь никого нет. Вздумала меня напугать…
* * *
– Хорошо… – Ей было не трудно сделать вид, что она испугалась, – я скажу, кто за всем этим скрывается, но этот человек не имеет никакого отношения к убийству Любы Гороховой. Все, что было обнаружено у вас в квартире, было направлено лишь против тебя и предназначалось только для твоих глаз…
Ей вдруг захотелось причинить боль этой некрасивой квашне, осмелившейся угрожать ей прямо с порога.
* * *
– Другими словами, вы хотите сказать, что все эти записки и прочее было подложено Либину исключительно с целью поссорить супругов? – спросил удивленный таким поворотом Кайтанов, который не ожидал, что Иноземцева так быстро сломается и начнет говорить. Угроза, связанная с возможностью сфабриковать дело о хранении наркотиков, которую Валентина, скорее всего, придумала прямо на ходу или по дороге сюда, как это ни странно, сработала! Хотя почему бы и нет? Схема-то простая, такими методами сейчас не пользуются разве что ленивые…
– Да, именно.
– Но какой смысл было нас ссорить? – спросила теперь уже Валентина. Казалось, она тоже не ожидала услышать такое. – Кому это было на руку? Тебе? Ты хотела вернуть себе Либина и действовала чужими руками, а теперь собираешься взвалить все на плечи исполнителя? Или исполнительницы? Кто этот человек?
– Тот, кто хотел Сергею добра… – Она немного растерялась и стала лихорадочно придумывать, зачем это Игудину могло понадобиться их поссорить. – Сергей женился на тебе, ничего не зная о твоем прошлом… – вдруг бухнула она с нехорошей улыбкой и, пожав плечами, добавила:
– Поэтому Жора и захотел расстроить ваш брак…
– Жора…Так, значит, это все-таки…
Игудин? – Глаза Валентины расширились.
Да, именно это имя она и надеялась услышать. Потому что только один человек, по словам Либина, из всей компании не умел играть в карты, а потому долгое время находился вне поля их зрения. И именно этот человек был в списке подозреваемых у Либина на первом месте. После того как Валентина рассказала ему о визите Ирины и о той грязи, которую та вылила на голову Либина, представив его бабником и подлецом, он сразу понял, откуда ветер дует… Жора Игудин. Кроме того, она сразу же поняла, что причина, по которой Игудин якобы подбросил улики, кроется именно в его причастности к убийству Любы. Вероятно, Жора и Ирина тесно общались, раз Жора выдал ей такую версию подброшенных улик. Он же должен был каким-то образом оправдаться хотя бы в ее глазах. Кроме того, рассуждала Валентина, это наверняка с подачи Игудина Ирина ходила к следователю и давала показания, порочащие Либина. Или же, наоборот, Игудин действовал чужими руками… В любом случае их интересы в этом полностью совпали…
* * *
Выдержав паузу, Валентина вдруг улыбнулась, как если бы все, что она говорила раньше, было всего лишь игрой или репетицией монолога. Лицо приняло умиротворенное выражение, глаза засветились изнутри теплым светом. И Кайтанов понял, что сейчас должно произойти что-то очень важное, что поможет Валентине нанести Иноземцевой последний, решающий удар.
– Ну, слушай… Два года тому назад твой друг Игудин, – сказала она ласковым тоном, – убил девушку по имени Люба Горохова и, заморочив тебе голову, вынудил тебя пойти давать показания в прокуратуре против Либина, которого он собирался подставить вместо себя. Это тебе казалось, что ты действуешь самостоятельно, а на самом деле тобой манипулировали… То, что убийца Любы – Игудин, мне рассказал перед смертью Либин, как сказал и то, что твой дружок Жора не в Израиле, а уже давно здесь и собирается избавиться от тебя как от свидетельницы… Сегодня он стрелял в меня, к примеру… Но промахнулся и попал в случайного прохожего. Это было рано утром, когда ты еще сладко спала. Теперь, я думаю, твоя очередь… Кстати, а ты не знаешь, куда подевалась Вера? Та самая Вера Обухова, вторая или двадцатая, если верить тебе, любовница моего мужа? Так вот. Ее тоже убили. И знаешь за что? За то, что она шантажировала всю компанию зажравшихся и ловких физиков-ядерщиков, потому что черт дернул ее сфотографировать всех пятерых твоих дружков в тот момент, когда они выносили тело Любы, завернутое в простыню, из подъезда дома, где жил Николаиди… Думаю, что ее кровь тоже на Игудине.
