— А как поступил бы с ним человек, который расправился с семьей Яно?
— Не знаю, мистер Свэггер. Не знаю. Но определенно он не расстанется с ним без боя. Мистер Свэггер, вы отдаете себе отчет, во что ввязываетесь?
— Наверное, отдаю.
— У вас есть план?
— У меня есть зацепка. Один полицейский, назвавшийся экспертом, исследовал меч, когда я проходил таможенный контроль в аэропорту. Он единственный видел меч. У него было достаточно времени, чтобы изучить хвостовик. Когда я осматривал меч в Америке, мекуги крепко сидел на месте, приклеенный, как впоследствии выяснилось, засохшей тушью, которой отец Филиппа Яно написал предсмертные стихи на Иводзиме, в последний день своей жизни. Однако когда у меня на глазах меч осматривал Яно, штифт болтался в отверстии — и свободно выпал. Значит, кто-то разбирал меч; и это мог сделать только тот полицейский, в чьих руках меч находился в течение трех часов. То был единственный раз, когда я выпустил меч из поля зрения. Мне придется переговорить с этим полицейским. Возможно, он не захочет со мной говорить, и я должен буду его убедить. От него я узнаю, какой мне сделать следующий шаг. И я сделаю этот шаг. В конце концов я выясню, кто похитил меч, и верну его, чего бы это ни стоило.
— Эти люди будут охотиться за вами.
— Мне уже приходилось рисковать.
— Да, понимаю. В армии.
— Да, сэр.
— Но сейчас другое дело. Это не война, это нечто более личное. У вас есть оружие?
— Нет. Но я уверен, что мне удастся раздобыть пистолет.
— Да, однако если вас поймают здесь с фальшивым паспортом и незаконным оружием… Страшно даже подумать о последствиях. Возможно, вам следует нанять телохранителя.
— Он будет мне только мешать.
— У вас есть навыки в единоборствах?
— Я знаю пару приемчиков. Как-никак я прослужил пятнадцать лет в морской пехоте и кое-чему научился. Меня не пугает насилие.
— Страх тут ни при чем. Самый храбрый неопытный человек, столкнувшись с самым трусливым опытным фехтовальщиком, погибнет за долю секунды. Вот что значит в Японии меч. Вы умеете обращаться с мечом?
— Нет.
— Если на вас нападет опытный воин, вооруженный мечом, как вы поступите?
— Ну, наверное, выполню обычную «четверку»: осмотрюсь, сориентируюсь, приму решение и начну действовать. Это основополагающее правило…
— Вы погибнете, мистер Свэггер. Только и всего. Послушайте, я не сомневаюсь, что вы очень храбрый человек. Но возьмите хотя бы несколько уроков. Ознакомьтесь с азами, раз уж вы полны решимости исследовать глухие японские переулки. Для непосвященного это плохое место.
— Спасибо за совет.
— Вы все равно не сможете в кратчайший срок овладеть тем, что некоторые изучают всю свою жизнь. Но по крайней мере, у вас появится хоть какой-то шанс.
— Я подумаю над вашими словами.
— Вот, — продолжал доктор Отова, — это номер телефона одного человека из Киото. Я позвоню ему и расскажу о гайдзине, который мнит себя Тосиро Мифуне. Мы с ним от души посмеемся. Много лет назад мы с этим человеком фехтовали бамбуковыми палками. Мы десятилетиями лупили друг друга до крови. Он обучил моего сына. С вами он встретится из любезности ко мне — хотя бы ради возможности немного повеселиться. Вам надо будет провести с ним неделю, слушая все, что он скажет. Или же иначе лучше отправляйтесь домой. Вот ваш выбор. «Сталь режет плоть, сталь режет кость, сталь не режет сталь», как сказал Мусаси. Станьте сталью, иначе вас разрежут. Таков мир, в который вы входите.
Выйдя из величественного здания музея, Боб пошел через парк, где вдоль аллей были расставлены пестрые прилавки с разноцветными флажками — там торговали книгами, DVD и компьютерными программами. Все это напоминало средневековую ярмарку, по ошибке попавшую в двадцать первый век. У каждого прилавка толпились люди; Бобу они все до единого казались чуждыми, непостижимыми. Внезапно он почувствовал, что взвалил на себя непосильную ношу. Оглянувшись вокруг, Боб заметил полицейскую машину и подумал: «Известно ли им, кто я такой? Следят ли за мной?»
Возвращение в Японию оказалось достаточно простым. Эл Ино через свои контакты в разведке смог быстро сделать Бобу новый паспорт; в кратчайший срок это привело к возникновению новой личности, вплоть до водительского удостоверения, карточки социального страхования и поддельных семейных фотографий в бумажнике. Продав кое-какие облигации, Боб положил вырученные сто тысяч долларов на банковский счет некоего мистера Томаса Ли, проживающего в Окленде, штат Калифорния, получив возможность в любой точке мира снимать наличные деньги с помощью кредитной карточки и пин-кода. Все прошло как по маслу; никакого Боба Ли Свэггера больше не было и в помине.
И вот он сделал первый шаг. Получил представление о том, что это может быть. Дальше нужно было определить, как найти того полицейского из аэропорта, как на него выйти, как заставить его сотрудничать, и уже от этого двигаться дальше.
Однако Боб чувствовал полное истощение. Куда подевались силы? Неужели он стал слишком старым? И эта неделя занятий фехтованием — чему можно обучиться за одну неделю? Какой в этом смысл?
Боб огляделся по сторонам, ища ресторан или кафе в западном стиле, в котором можно было бы выпить чашку кофе и во всем разобраться. Пройдя немного, он оставил позади строгое величественное здание музея вместе с окружающим его парком и попал в современный Токио, в безумную утопию. Вскоре он нашел кафе, поскольку культура кофе успела пустить корни в Японии. Это кафе оказалось американским. Боб зашел в него и купил за семь долларов чашку черного кофе.
Он сидел, просто сидел и ждал.
Постепенно кафе начало заполняться народом. Кофе оказался горячим и крепким, и Боб начал…
И тут он обратил внимание на окружающее. Кафе действительно заполнилось быстро, но — одним и тем же человеком. Он был один в двадцати пяти лицах: короткая стрижка, мускулистый, живой, одновременно какой-то рассеянный и в то же время настороженный. У него были очки в квадратной черной оправе. Он был в летних брюках и белой футболке — все двадцать пять его воплощений. Они не обращали никакого внимания на долговязого пожилого светловолосого чужака, сидящего за столиком в одиночестве, но при этом очень быстро и умело окружили его со всех сторон. Боб отметил, что все двадцать пять заказали по одной чашке кофе — и больше ничего.
«Проклятье, — подумал Боб, — Мне это совсем не нравится».
Это произошло чуть раньше, чем ожидал Боб. Один из близнецов поднялся с места, прошелся по залу и небрежно уселся напротив Боба. Какое-то время не было произнесено ни слова, затем парень поднял взгляд, улыбнулся и сказал:
— Привет.
— Привет, — ответил Боб. — Я вас знаю?
— Нет, зато я знаю вас. Вы ведь Томас Ли, не так ли?
— И что?
Парень отпил кофе.
— Американский кофе. Хороший, да?
— Нормальный. В чем дело? Кто вы такой? И кто ваши приятели?
— Наверное, друг.
— У меня нет никаких друзей. Я злой вредный старик.
— Я имел в виду другое. Видите ли, у нас с вами общие враги, так что мы должны быть друзьями.
— Вы полицейский? Вы похожи на студента-теннисиста.
— Успокойтесь, мистер Ли. Пейте свой кофе. Я просто подумал, что, когда вы его допьете, вам лучше будет пройти с нами.
— И почему я должен на это согласиться?
— Потому что, как я уже сказал, мы с вами друзья.
— Это вы так говорите. Я сажусь с вами в машину, вылетает девятимиллиметровая пчелка, и со мной все кончено.
— Огнестрельное оружие в Японии запрещено. Позвольте обозначить свою позицию: мы можем вам помочь. У нас с вами общая цель.
— Докажите.
— Ну хорошо. Ваша фамилия не Ли, а Свэггер. Вы бывший морской пехотинец, герой войны, хорошо известный в определенных кругах. Если вас схватят здесь с вашим плохим паспортом, у вас будут очень большие неприятности. Это мы знаем. Если бы мы желали вам зла, мы могли бы сделать всего один телефонный звонок. Однако мы этого не хотим. Вы нам нравитесь. Мы относимся к вам хорошо. Послушайте, давайте поступим так. Я ухожу отсюда, и со мной уходят все эти люди. Вы сами выйдете, когда будете готовы. Пусть вам будет приятно сознавать, что рядом никого нет, что вас никто не принуждает, что вы поступаете так по собственной воле. Перейдите улицу — и вы увидите коричневый грузовик. Я буду сидеть рядом с водителем. Обойдите грузовик сзади и заберитесь в кузов. Мы отвезем вас в одно интересное место, где вы встретитесь с интересными людьми.
Боба везли в полной тишине около часа. Наконец двери открылись, но яркого солнечного света не было. В кузов заглянул «друг».
— Прошу вас сюда, мистер Свэггер.
И тут Боб услышал странный звук. Это были гулкие, вибрирующие удары. Такие звуки может произвести только дерево, и Боб, подумав, рассудил, что это несколько человек разом стучат палками, порой очень быстро, выбивая сложный ритм.
