Первый предварительный сигнал к готовности подал Василий Лукич:
– Внимание! Газали звонит Дибару. Включаю прослушивание.
Разговор шел с сильным фоном, но это было скорее всего не следствием плохой работы системы спутникового контроля, а проблемой качества какой-то из трубок. Разговор был коротким и деловым. Газали только доложил Гайдарову, что прибыл на место и вместе с Хасбулатом проинструктировал Марго, как он назвал Николишину. Она все поняла.
– Звони Селиванову, – сказал Гайдаров. – Не забудь потом набрать мой номер – и оставить трубку на связи.
– Позвоню и оставлю, – согласился Газали. – Не забуду.
– Дурак! – коротко отреагировал Дибар на такую исполнительность. – Мне неинтересно слушать, как ты там будешь свою Маргошу щупать и как она будет повизгивать. Набери номер, когда приедет Селиванов. Сразу после звонка в дверь. И трубку положи где-то рядом, только не под подушку.
– В карман. В нагрудный.
– Не надо. На себе трубку оставлять не надо. Заметят, поймут. Положи куда-то, чтобы ее не было видно, но чтобы звук ничем не закрывался.
– Я понял, Дибар Даудович. Я положу ее к Марго в карман. Ее же не будут обыскивать.
– И тебя, наверное, не будут. Но, на всякий случай, будь осторожнее. И пистолет держи под рукой. Все понял?
– Я все понял, Дибар Даудович.
– Хасбулат где?
– Дал Марго инструкции и ушел в машину.
– Правильно сделал.
Гайдаров отключился, не прощаясь. Это известная манера прекращения разговора, создающая дополнительное напряжение. Так заканчивают беседу, когда хотят заставить человека чувствовать себя виноватым, даже если тот ни в чем не виноват. Миниатюрный кусочек психологии, которой Гайдаров, видимо, владел. А самого его, судя по всему, бандиты сильно уважали. Но старт был дан; теперь осталось дождаться, когда развернется действие на дистанции. И оно началось почти сразу. Должно быть, Николишина уже держала руку на трубке и ей осталось только набрать мой номер. И хотя моя трубка была уже у меня в руке, я все же не сразу ответил – выдержал время, обычно потребное для того, чтобы вытащить телефон из кармана. И отвечал слегка сонным голосом.
– Это Александр? – спросила Николишина.
– Да, слушаю, кто это?
– Это Маргарита Валентиновна. Николишина. Вы мне сегодня звонили.
– А… Да-да… – то ли просто вспомнил я, то ли голос узнал. – Джалал не появился?
– Появился. – Она говорила настороженно, словно чего-то опасалась. Или просто боялась, что влезла в какую-то неприятную историю. Одно дело – быть обыкновенным диспетчером, принимать звонки и передавать информацию от одного абонента к другому. И совсем другое, – когда тебя заставляют расширять свои профессиональные интересы, возможно, в опасную сторону. По крайней мере, мне показалось, что я верно прочитал ситуацию. Но меня это мало касалось. Более того, я даже надеялся, что работа диспетчера станет настолько опасной, что у Николишиной не выдержат нервы. Но пока она держалась. – Я передаю ему трубку. Он, правда, пил два дня, еще плохо соображает…
– Научим, – сказал я уверенно. – Соображать научим…
Компьютер синхронно воспроизводил разговор рядом со мной. Создавалось впечатление, что в трубке гуляет эхо, и я жестом попросил Василия Лукича выключить звук, что он сразу же и сделал. Как раз к тому моменту, когда трубку взял Газали.
– Я слушаю, – сказал он намеренно развязно, подделываясь под голос пьяного человека. – Кто это?
– Джалал? – спросил я.
– Я…
– Ты Магомеда вызывал?
– Какого Магомеда? – Газали явно переигрывал, и отсутствие актерского таланта бросалось в глаза даже при телефонном разговоре.
– Ты не знаешь, какого Магомеда ты вызывал? – переспросил я недовольно.
Собеседник почувствовал мое недовольство и чуть сменил тон.
– Ну, дальше. Ты кто такой?
– Скажем так, я его сотрудник.
– А сам Магомед где?
– Насколько я знаю, получил десять суток за мелкое хулиганство. Его прямо на вокзале повязали. Он там нас с напарником встречал.
– И что?
– Это я тебя должен спросить. Ты – заказчик. Нам на эти десять суток домой уехать или здесь остаться? Мы вообще-то работать приехали.
Газали сделал вид, что думает.
– Приезжай-ка ко мне. Вас сколько человек, говоришь?
– Двое.
– Вот и приезжайте оба. Поговорим. Адрес знаешь?
– Только телефон знаю. Говори адрес.
Газали назвал адрес Николишиной, но при этом было слышно, как она подсказывает ему, потому что сам Газали, вероятно, знал дом и квартиру только визуально и не помнил номера. Вообще оба они не слишком умело работали, и я высказал бы упрек Гайдарову, что тот привлекает таких «левых» людей к серьезным делам. Впрочем, их неподготовленность была мне на руку. Но мое мнение о Гайдарове, созданное на основании слов его бывших сослуживцев, слегка подпортилось. Если есть проколы на начальной стадии, они должны быть и позже.
– Ты где сейчас? – спросил Газали.
– В Москве. Буду у тебя минут, наверное, через сорок-пятьдесят. В худшем случае через час. В Москве, наверное, на такси ездить медленнее, чем на метро?
– У тебя своей машины нет?
– Извини, с машиной в пассажирский поезд не сажают. Даже в купейный вагон.
– Приезжай. Я успею принять душ и освежиться.
Газали не забыл подстраховаться и найти причину, по которой он будет трезвее, чем при телефонном разговоре. Хоть здесь сработал правильно…
* * *
Выехали на место сразу на трех машинах. Инструктаж, как обычно, проводил сам генерал Лукьянов, тщательно объясняя роль каждой группы. Главным моментом в подстраховке Николай Владимирович выделил возможность скоростного блокирования сидящей в машине группы Хасбулата. Неизвестно, что может не понравиться в нашем разговоре с Газали подслушивающему Гайдарову; неизвестно, когда и какую команду он может дать Хасбулату. Ситуация может сложиться так, что Гайдаров будет раздумывать. Мы начнем выходить, он решится, позвонит, и у Василия Лукича не хватит времени, чтобы предупредить генерала, не говоря уже о том, что Лукьянову тоже требуется время для отдачи команды на выполнение страховочных действий. Поэтому каждый момент подстраховки обсуждался особо и с большим тщанием.
Трех бойцов, соответственно переодев, решили устроить там же, во дворе. Пусть пьют пиво у соседнего подъезда. О том, что там есть скамейки, где можно устроиться, сообщил капитан Магомедов, уже посещавший Николишину и даже нарисовавший план двора так точно, словно специально производил замеры. Вместо привычного метрового масштаба он использовал масштаб в шагах, но это трудностей не создало – главное, что план был подробный. Вторую засаду решено было выставить у трансформаторной будки. Генерал позвонил куда-то и договорился о выделении спецмашины с обозначением и символикой энергетической компании. А переодеть бойцов в рабочую робу было не трудно. Оружие под робой тоже спрятать достаточно легко. Третья засада должна расположиться в собственной машине, но она была усилена двумя снайперами, обученными стрелять через автомобильное окно даже на ходу, когда не сильно трясет. Четвертая засада выехала первой, чтобы занять место на чердаке, выход на который был как раз из подъезда Николишиной. Но подняться туда было решено из другого подъезда, потому что Василий Лукич, отслеживающий все задействованные в операции sim-карты, сообщил, что одна находится неподалеку от дома, а потом, после просмотра места в режиме online, сообщил, что там стоит черная «Волга» с характерной отметиной – вмятиной на правом крыле, замазанной грунтовкой. Василий Лукич назвал и номер машины, и Лукьянов сразу позвонил, чтобы навести справки о владельце транспортного средства.
Для свидания все было готово. И даже парик на моей голове занял свое место. Правда, я прижал его камуфлированной косынкой, поскольку сам был в такой же майке под легкой курткой. Наличие «камуфляжа» в моем одеянии никого смутить не могло – в наши дни его носят люди, никакого отношения не только к спецназу, но и вообще к армии не имеющие.
Поехали…
Генерал Лукьянов ехал в нашем микроавтобусе, словно сам контролировал все наши действия. Признаться, я не люблю контроля над тем, что и как я делаю, но приходилось с этим мириться и привыкать к стилю руководства Лукьянова. Я принял его присутствие смиренно, тем более что понимал, как тяжело сидеть где-то в кабинете и ждать, когда к тебе начнут стекаться результаты докладов.
К сожалению, руководимый генералом Комитет не располагал хорошей материально-технической базой, хотя иногда генералу удавалось привлечь со стороны какие-то серьезные технические средства – как, например, система спутникового контроля и прослушивания. Но таких простых вещей, как электронные «жучки» – которые можно хоть в каблук, хоть под каблук установить с тем, чтобы тебя слышали со стороны те, кому следует, – у нас не было. И потому пришлось обходиться трубкой Гайдарова, которая прослушивалась через спутник. По этой причине Василия Лукича тоже устроили в нашем автобусе, сделав из последнего, таким образом, штабную машину. Я не знал, как обеспечивают связь трубки Газали и Дибара, и вообще я допускал мысль, что у Газали могут вдруг закончиться деньги на счете и разговор прервется в самый напряженный момент. Но это все были только предположения. Я мог бы пойти на операцию вообще без всяких средств связи и считал бы это нормальным. Раньше легко обходились без них – и не жаловались.
