– Это просто возраст, – посочувствовал Крикаль. – Вам сколько?
– Сорок семь.
– Ровесники, значит. Возраст…
– А сколько километров в спецназе марш-бросок? – поинтересовался специалист.
– Стандартная дистанция пятьдесят километров. С двумя остановками на отдых. А десятикилометровки каждый день. Тренировочная норма.
– И выдерживают солдаты?
– Первые полгода им трудно даются. Потом легче. Труднее к режиму сна привыкнуть. Четырехчасовой нормы не всем хватает. И это тренировке не поддается. Если так организм устроен, что спать ему нужно больше, мы таких солдат отчисляем туда, где спокойнее. Большей частью в спецназ ВДВ. Там наши парни хорошо себя чувствуют.
– Вы что, сразу спортсменов к себе набираете? – не унимался специалист, впервые столкнувшийся со спецназом ГРУ вживую.
– Стараемся брать спортсменов-разрядников. С первого разряда и выше.
– Единоборцев? – спросил Крикаль.
– Нет. Единоборцы нам редко подходят. Они больше привыкли на всплеске эмоций работать. А нам нужны парни, которые терпеть умеют. Лыжники, бегуны-стайеры. Единоборствам мы их обучить сумеем. А вот характер терпеливый воспитывается трудно. Хотя такой характер и у единоборцев бывает. Некоторые специально к нам просятся. Эти, как правило, характер имеют.
– А стрелков вы к себе берете? – поинтересовался специалист. – А то я разрядник по стендовой стрельбе.
– Стрелять мы людей обучаем. У нас свои методики, и методики очень сложные. А стендовая стрельба сама по себе хороша для плотного бесконтактного боя. Но она никому еще не помогала выдержать марш-бросок. И уж едва ли поможет выполнить упражнение, которое мы называем «стрельба по тени убегающего кота». А вы что, хотите в спецназ ГРУ попроситься служить? Вроде бы по возрасту уже вышли…
– Нет. Я просто интересуюсь. А что это за упражнение такое?
– Самое сложное в процессе обучения спецназовца навыкам стрельбы. Вырабатывает умение не убивать, но гнать противника туда, куда его следует загнать. Причем загнать неповрежденным, для последующего захвата. Пули в этом упражнении должны ложиться рядом с целью, почти под ноги, чтобы создать полную иллюзию прицельной стрельбы. При этом мы отрабатываем и обратный вариант, на случай, если стрелять «по тени убегающего кота» умеет и противник. Например, в американском спецназе такой метод стрельбы практикуется, хотя называется как-то иначе. Мы учим солдат и загонять противника, и уходить, когда противник тебя загоняет. А для этого следует уметь разгадывать намерения противника. Но это все сложные методики, и «на пальцах» их не объяснить. Главная сложность в том, что обучение стрельбе и уходу от стрельбы производится одновременно, и в этом случае обучающийся уходу становится мишенью. Для таких тренировок нужны крепкие нервы. И вот, пожалуй, устойчивая нервная система – это главное качество для человека, который хочет попасть в спецназ. Отбор начинается еще на предварительном этапе в военкомате…
Договорить Устюжанину не дали. Раздался звонок местного телефона. Виталий Владиславович снял трубку:
– Подполковник Устюжанин, слушаю. Да. Я сейчас пришлю человека. Его встретят и проводят. Вместе с машиной, конечно. Хорошо. Спасибо. Я потом заявку на пропуск подпишу.
Устюжанин положил трубку и посмотрел на своих гостей:
– Полковник Исмаилов прибыл. Ждет на КПП. К его приходу попрошу на всякий случай включить аппаратуру подавления радиосигнала. Или какая там аппаратура… Создания радиопомех, что ли…
– Нет проблем, – согласился специалист, открыл крышку своего чемоданчика, что-то бесшумно включил и снова закрыл крышку. – Теперь мы все и сотовой связи, кстати, лишены.
– После проверки можно будет аппаратуру выключить…
Исмаилов пришел в сопровождении Логвинова, которого послал подполковник. И сразу же за ними в дверь заглянул старший прапорщик Шевченко.
– Заходите, Иван Иванович. Полковник как раз к вам и прибыл. Быстро вы, товарищ полковник, добрались. Я не думал, что «уазик» умеет летать. По моим расчетам, вам еще минут двадцать ехать. Потому Иван Ивановича проинструктировать не успел. Но он сам вовремя пришел.
– У меня на «уазике» стоит «фордовский» двигатель. От «Эксплорера». Двести девяносто четыре «лошади». За восемь с небольшим секунд разгон до ста. Скорость сто восемьдесят против «уазовской» в сто тридцать. Летает почти как самолет. Когда разгонюсь, удивляюсь, как родная подвеска не разлетается. Но приходится часто ремонтировать. И в основном подвеску.
Шевченко вошел и молча поставил на стол пластиковую бутылку, наполненную чем-то густым, светло-зеленого с перламутром цвета.
– Это, товарищ полковник, и есть «лошадиный гель», – объяснил Устюжанин, – чудодейственное средство. Иван Иванович сейчас объяснит вам, как пользоваться, а мы пока, вы уж извините, чуть-чуть поработаем, с вашего разрешения, над вашим обмундированием. Это необходимая мера. Верхняя, кажется, пуговица… На всякий случай можно все проверить…
Устюжанин кивнул специалисту, тот вытащил сканер и шагнул к полковнику.
– Руки можно не поднимать, – пошутил специалист, включил прибор и приблизил его к груди Исмаилова. – Арест пока, кажется, не предвидится…
Тот непонимающе смотрел то на специалиста с его прибором, то на Устюжанина, то на Шевченко, который объяснял, как пользоваться «лошадиным гелем». Специалист медленно переводил сканер от пуговицы к пуговице на бушлате полковника. И на верхней пуговице сканер «зафонил» слабым прерывистым сигналом.
– Есть «жучок»! – сказал специалист. – Попрошу вас, товарищ полковник, бушлат снять. Желательно не кричать громко «Раздевают!» Это ненадолго.
Исмаилов послушно выполнил требуемое. Специалист аккуратно маленькими ножничками из своего чемоданчика срезал пуговицу.
– Иван Иванович, – Устюжанин передал старшему прапорщику пуговицу из кармана Урзаева, – смените пуговицу товарищу полковнику. Иголка с ниткой у вас найдется?
– Конечно, товарищ подполковник, я мигом.
– Я не понимаю, что здесь происходит? – задал все же Исмаилов резонный вопрос.
– Я вам объясню, – пообещал Устюжанин. – Скажите только, кто вам пуговицы на бушлате пришивал?
– Водитель мой. Урзаев.
– Так я и предполагал. А теперь я могу с уверенностью сказать, что ваш водитель и есть амир Герострат. Еще я предполагаю, что он офицер азербайджанских спецслужб, но это требует доказательства. К этому вопросу позже мы еще вернемся. Сейчас я попрошу нашего специалиста поискать в машине полковника приемник. Как далеко может располагаться этот «жучок» от приемника?
– Судя по силе сигнала, в пределах ста – ста пятидесяти метров. Точнее сказать невозможно, потому что в разных местах уровень сигнала может быть разным. Сказываются естественные помехи.
– А ваша «глушилка»…
– Она работает на приемник. Приемнику мешает. А подаче сигнала она не помешает. Вот наш разговор услышать никто не сможет. Даже если с приемником будет за вашей дверью стоять.
Дверь открылась. За дверью стоял майор Валентинов.
– Я без приемника, – сообщил он. – Разрешите составить компанию.
– Заходи, Николай Павлович, заходи. Машина, товарищ полковник…
Исмаилов как развел от удивления руки, когда услышал сообщение Устюжанина, так и замер, оставив их разведенными. Но все же новый вопрос вернул ему дар речи:
– Рядом с крыльцом. Я не закрывал дверцы.
– Мы поищем, – пообещал специалист, быстро собрал свой чемоданчик и вышел вместе с Крикалем.
– Товарищ полковник, Урзаев вам звонил из дома или из больницы?
– Из больницы.
– Расстояние от вашего дома до больницы?
– Километра полтора.
– Вы позвонили мне сразу после разговора с Урзаевым?
– В пределах тридцати секунд.
– Это хорошо. Значит, услышать наш разговор он не успел. Я слишком откровенно про пуговицу спрашивал. Можно было бы догадаться.
Вошли подполковник Крикаль со специалистом. Последний положил на стол металлическую коробку с короткой толстой антенной. Объяснил:
– Под передним сиденьем прятал. Приемник переносной, со встроенным диктофоном. Никакие провода обрывать не пришлось. Производство фабричное, значит, спецтехника.
– Товарищ полковник, вы можете позвонить Урзаеву домой? Мобильного у него нет, но домашний-то телефон имеется?
– Имеется. – Исмаилов вытащил свой мобильник. – Что сказать?
– Скажите, что сейчас заедете к нему и привезете «лошадиный гель». Один момент… Где он обычно носит мобильник? Логвинов…
– На левом боку на поясе кожаный чехол.
Устюжанин повернулся к полковнику. Тот удивленно кивнул, не понимая, откуда старший лейтенант может знать о том, где носит его водитель мобильный телефон.
– Понятно, – продолжил Виталий Владиславович. – Значит, товарищ полковник, заодно сообщите Урзаеву, что его мобильник нашелся в машине. Под ногами валялся. Вы даже наступили, но хорошо, что не раздавили. Так и скажите.
