– Может, ко мне заедем, Владимирович?
Дипломат указал взглядом на приближающийся огромный, как айсберг, жилой дом.
– Ты же у меня на новой квартире еще не был.
– Нет, я лучше в одиночестве. Муторно на душе. Как подумаю, что завтра должно случиться… Мы же с тобой тоже виноваты, не отговорили от затеи с автоколонной МЧС.
Полыхнув мигалкой, лимузин свернул с Мосфильмовской и ушел вправо. А в бутафорской крепости на натурной площадке «Мосфильма» стрельцы-статисты уже вовсю палили из пушек. Клубы киношного дыма поднимались к небу.
* * *
Солнце только показалось из-за горной гряды.
Далекий, чуть слышный гул раскатился по глубокому ущелью. Он постепенно нарастал. Из-за поворота ущелья один за другим, бешено вращая лопастями винтов, вылетели три вертолета «Чинук» с эмблемами Королевских военно-воздушных сил на бортах. На турелях грозно поблескивали ракеты «воздух – земля». Чернели цилиндры многоствольных пулеметов. Вертолеты шли, почти прижимаясь к скалам, то и дело отстреливая тепловые ловушки. Они скрылись за следующим изгибом ущелья.
Пилот головной машины потянул рычаг на себя, и вертолет послушно пошел вверх. Два других «Чинука» повторили маневр. Им предстояло совершить акцию возмездия – отомстить за погибших британских солдат. Операция готовилась второпях. Материалы спутникового мониторинга свидетельствовали, что в районе пещерного города ночью происходило передвижение людей и техники. Откладывать удар было нельзя не только по политическим соображениям, но и чисто практически. Абу Джи Зарак, предвидя нападение, мог поспешить покинуть свой лагерь.
– Выходим на цель, – доложил пилот головного вертолета.
«Чинуки» на большой высоте заложили круг над пещерным городом.
– Внизу четыре грузовые машины и две дюжины людей.
Пилот снизил вертолет, чтобы получше рассмотреть происходящее внизу. Люди, столпившиеся возле машин, вроде бы приветствовали британцев – махали руками.
– Это гражданское население, – докладывали экипажи вертолетов.
– Десяток мужчин, судя по одежде, европейцы. Остальные местные женщины, в чадрах.
– Безоружные. Приветствуют нас. Талибов не наблюдаем. Возможно, укрылись в пещерах.
Подтверждение о начале атаки пока не поступало. Следовало разобраться, ведь если бы британцы уничтожили мирных жителей, это было бы непростительной трагедией и грозило международным скандалом. Пыль, поднятая потоком воздуха, трепала на людях у машин одежду. Внезапно порыв ветра сорвал с одной из женщин чадру, открыв свету бородатого талиба, замаскировавшегося под представительницу слабого пола.
Пилот не успел среагировать. Последнее, что он увидел в своей жизни, – как талиб выхватил из-под просторного женского одеяния ПЗРК. Перекрывая адским гулом отчаянный крик «Аллах акбар!», ракета прочертила дымный след в выцветшем афганском небе. Бандит скалил потемневшие зубы и безумно хохотал. Его товарищи уже срывали платки, обнажали стволы.
Охваченный пламенем вертолет качнулся, нырнул носом и врезался в скалы. Обломки брызнули, закрученные штопором лопасти винта огненным колесом прокатились по пыльной земле и смяли ржавую кабину грузовика. Тут же фейерверком от уцелевших «Чинуков» разлетелись тепловые ракеты-ловушки. Подтверждения на нанесение удара больше не требовалось. Машины, разгоняя клубы пыли, пронеслись над переодетыми в мирных жителей бандитами. Накрытые огнем с воздуха, талибы не выдержали. Пригибаясь, они бежали к скалам, чтобы поскорее укрыться в глубоких пещерах, но спрятаться, как крысам в норах, им не удалось.
С леденящим душу свистом ракеты одна за одной отделялись от турелей. Узкую полоску земли перед входами в пещеры подняли фонтанами пулеметные очереди. По вертолетам вновь был открыт огонь. Но что может сделать стрелковое оружие против брони? Пыль, дым, огонь, крики, свист, грохот смешались воедино в горном ущелье. Эхо возвращалось, множило звуки смерти. Вертолеты черными силуэтами проносились над огрызавшимися выстрелами талибами, накрывали их тенью и, развернувшись, вновь заходили для удара.
Акция возмездия длилась недолго. Не прошло и четверти часа, как с бандитами было покончено. «Чинуки» выпустили оставшиеся ракеты по входам в пещеры, глухо содрогнулись горы. В черных провалах ослепительно полыхнул огонь, посыпались камни. Осели, развалились сложенные насухо – без раствора хозяйственные постройки. Пылали запасы дров и хвороста. Гигантским костром вспыхнули бочки с топливом.
Ветер уносил пыль и гарь. Догорали грузовики, дымили автомобильные покрышки, темнели распростертые на пыльной земле мертвые тела. Успевшее подняться над горным хребтом солнце дробилось алыми брызгами в блистерах. Вертолеты развернулись и ушли за скалы.
* * *
Серпантин горной дороги петлял среди отрогов, круто забирал вверх, тянулся к хребту. Но всему бывает предел. Даже на осле или коне не перемахнешь через горную вершину, не говоря уже о машинах, – ближе к хребту зловеще чернело жерло туннеля.
Абу Джи Зарак гордо восседал с видом Лоуренса Аравийского на молодом верблюде. Искусно завязанная чалма украшала голову. Главарь талибов кутался в темный плащ. За ним следовал целый караван, идеальный для передвижения по горам и пустыням. Лошади и верблюды с поклажей, всадниками-талибами, заложники в небольших грузовиках. Бандитов с ним осталось не много – десятка два. Слово, данное важному иранцу, пообещавшему ему спокойную жизнь за границей, Абу Джи Зарак сдержал, избавился от большей части отряда, подставив своих людей под русские пули и британские ракеты. Месть за предательство соратников по борьбе с неверными? Ее он не боялся. Одной из любимых пословиц полевого командира было: бояться нужно живых, а не мертвых.
Караван взбирался все выше, приближался к тоннелю. Абу Джи Зарак с благостной улыбкой разглядывал открывавшийся пейзаж. На пологом склоне и дне оврага, с левой стороны от узкой дороги, виднелось кладбище советской военной техники. Остовы грузовиков, коробки БМП и БТРов, танки. Эти места во времена минувшей войны облюбовали для нападения моджахеды. Место идеальное. На узкой дороге тяжелой технике не развернуться. Укройся в скалах, дождись, пока колонна подтянется к тоннелю, и двумя залпами подбивай головную и замыкающую машины. Остальные мгновенно оказываются в ловушке. Единственный способ освободиться – столкнуть подбитые машины с откоса, но попробуй сделай это под шквальным огнем.
Картина «грела» душу главарю талибов, собравшемуся отойти от дел: великая военная держава, которой был СССР, не сумела победить на этой земле и бесславно ушла, оставив о себе лишь такие напоминания-призраки. Мелкая пыль, наносимая ветрами, густо укрывала изувеченную технику. Кое-где сквозь катки, порванные гусеницы уже проросли и вознеслись деревья.
Батяню везли под усиленной охраной в отдельном джипе, специально выделенном для этой цели. Майор Лавров сидел между деревянными сиденьями, на которых расположились четверо вооруженных охранников. После того как Андрей ударил Абу Джи Зарака, за ним следили зорко. Так что приходилось жалеть о том, что не сумел сдержать эмоции. Руки и ноги туго стягивали веревки.
Талиб в войлочной шапке осклабился и указал заскорузлым пальцем на кладбище военной техники, мол, видишь, что случилось с теми, кто сунулся к нам? Возразить было нечего. Наверняка за каждой брошенной советской машиной стояло несколько солдатских жизней. Улыбка бандита стала еще шире, и он красноречиво провел ладонью себе по горлу, показывая, что, когда придет время избавиться от заложника, будет избран именно такой путь.
Караван проследовал возле двух БМП, криво застывших на пологом откосе. О том, что они стоят здесь уже два десятилетия, свидетельствовали густые кусты, разросшиеся вокруг них, и толстый слой пыли, покрывавший броню. Андрей Лавров скользнул по ним делано-безразличным взглядом, словно и не заметил. Абу Джи Зарак придержал верблюда и дал знак двум талибам, следовавшим за ним. Те выехали на конях вперед и скрылись под каменными сводами – караван медленно втянулся в тоннель.
После дневного света казалось, что на людей и животных обрушилась кромешная темнота. Нервно заржали лошади, захрипели верблюды, вспыхнули фары машин. Призрачные тени двинулись по шершавым стенам тоннеля. Смолкли разговоры, улыбки исчезли с лиц охранников, которые присматривали за российским майором. Талибы следили за комбатом, мало ли что надумает выкинуть при неверном освещении опытный десантник? Но комбат, на удивление, вел себя смирно. Он сидел, задрав голову, рассматривая медленно проплывавший над ним свод. Неизвестно откуда взявшаяся тонкая струйка дыма извивалась, текла под самым сводом, она ширилась по мере продвижения в глубь тоннеля. Наконец заметил ее и один из охранников, недоверчиво прищурился – а вдруг чудится? При резких перепадах освещения такое возможно.
